Влюбись в меня себе назло
Шрифт:
В праздничном шествии самодеятельные артисты не участвовали. Переодевшись в костюмы в ДК, добирались до центральной площади или пешком, или на "дэковском" автобусе. Я с Лёхой и Никитой сели на автобус, хотя на своих двоих можно дойти до площади за пять минут, но не хотелось шокировать людей на улице в обтягивающем сверкающем наряде, похожем на рыбий костюм Ихтиандра, героя из фильма "Человек-амфибия".
Народу собралось как на День Победы. Участники шествия также не заставили себя долго ждать, скоро подошли украшенные колонны, а потом начался митинг, сразу после него прямо на площади
Неожиданно выяснилось, не пришла Заринка. Тищенков запсиховал:
– Черт возьми, где она шляется! И никто не догадался сбегать за ней!
Действительно, никто о Заринке не вспомнил, Клепикова тоже нигде не было видно. Зато на Лесю с Гончаровым мы с Крылосовым и братом натолкнулись в толпе, когда пробирались к нашей группе танцоров. Она держала его под руку. Увидев нас, произнесла радостно:
– Какие вы молодцы! Мне очень понравилось ваше выступление вчера в ДК! Вы, как вижу, снова будете выступать?
– Да, конечно, - закивала я приветливо и поздравила с праздником.
Максим Анатольевич вскоре перестал дёргаться, смирился.
– Здесь, на площади, всё равно сюжет не поймут, - пробурчал он, похоже, больше себя успокаивая, чем нас.
– Без подсветки и сценических эффектов получится обычная пляска. Ладно, и без Калашниковой обойдётесь. Танцуйте, как получится!
Мне кажется, мы неплохо справились без Заринки. Никто и не заметил, что у нас в середине нет прекрасной аборигенки.
На сей раз завершать концерт должны детсадовские танцевальные коллективы русским хороводом. А "Бабушкину юность" поставили через три номера от "пришельцев". Мы с Никитой спешно побежали к автобусу переодеваться, за нами помчался и Лёха. Сегодня он не отходил от меня ни на шаг. И всё время прикасался: то нежно брал за руку, то обнимал крепко за талию, то загадочно притрагивался к плечу, то перебирал бережно пальцами или гладил ласково мои собранные в хвост волосы, а то просто смотрел, любуясь и не сводя с меня счастливых глаз.
Сначала парни переоделись: Никита - в костюм для танца, Крылосов - в свою одежду, то есть джинсы, футболку и джинсовку. Потом, когда они вышли из автобуса, зашла я и сменила свой серебристый наряд на синее крепдешиновое короткое платьице в мелкий горошек с узким пояском и оборками на груди, которое для меня из бабушкиного перешила мама. Мы нашли его в сундуке, на веранде.
Во время танца "задоринцы" решили в этот раз обойтись без стариковской одежды - просто некуда её скидывать, кулис-то нет. Пусть зрители о превращении догадываются без смены одежды.
Зазвучали ритмичные мелодии шестидесятых годов, и мы пустились в задорный пляс, выскакивая парами вперёд по очереди как на турнирах по линди-хопу и буги-вуги. Зрители нам долго хлопали.
Моя одежда - свитер, джинсы и куртка - остались в Доме культуры. У Никиты тоже одежда находилась там. Мы решили втроём - Лёха, конечно, со мной!
– пойти туда, не дожидаясь автобуса, и переодеться, а потом вернуться назад, так как на площади продолжатся разные увеселения. Хотелось побеситься и пофотографироваться на тантамаресках. Эти юморные фотостенды с дырками для лица установлены по краям площади.
Между тем мы не успели
и шага сделать в направлении ДК, как нас остановил полицейский, коренастый мужчина примерно возраста Тищенкова.– Кто из вас Лапушкина Евгения?
– спросил строго и оглядел хмурым взглядом нашу троицу, словно Никита и Лёха смахивают на девушек.
– Это я!
– произнесла с недоумением.
– Проедем со мной в отделение.
Я растерянно оглянулась на парней. В глазах их было, как и у меня, изумление.
– С какой это стати?
– возмущённо воскликнул Никита.
– По какой такой причине?
– По подозрению в покушении на убийство, - сухо обронил мужчина и грубо схватил меня за локоть.
– Пошли!
– Вы с ума сошли!
– ахнула я.
– Это что, розыгрыш?
И резким движением выдернула свою руку.
Все, кто стоял неподалеку, с любопытством уставился на меня. Несколько "задоринцев", не успевших разойтись, подошли ближе.
– Какое убийство?!
– расплывшись улыбкой добродушного динозаврика, проговорил Коля Миронов.
– Наша Лапушкина и комара не убьёт!..
– Это в отделении выяснят!
– резко оборвал его сотрудник полиции.
– Мне велено её доставить!
– Потом обратился ко мне: - Сами пойдёте или в принудительном порядке?
– Вы не имеете права!
– вскрикнул мой брат и стал оглядываться по сторонам.
– Не видели моего отца?
– спросил у "задоринцев".
Те отрицательно покачали головами. Никита потребовал от полицейского показать его удостоверение. Тот неохотно достал его и показал мне, но в руки не дал. Я машинально посмотрела, не очень вникая в содержание, лишь отметив, что фотка вроде схожа с лицом мужчины передо мной. Никита тоже заглянул в документ, похоже, прочитал внимательнее, чем я, раз сказал:
– Значит, вы сотрудник угрозыска. А знаете, что Женя ещё не совершеннолетняя? И вы не можете её задержать без присутствия её родителей.
– Нашёлся умник тут!
– ответил грубо полицейский.
– В рамках уголовного дела могу!
И снова схватил меня за локоть. Тут вмешался Крылосов, он попытался оттолкнуть от меня мужчину. На уроках правовых знаний, которые проводились иногда в школе, говорилось, что не стоит спорить и провоцировать на скандал работников полиции, можно нажить неприятности, лучше спокойно всё с ними выяснять. Мне вовсе не хотелось, чтобы парни затеяли драку. Я остановила Лёху.
– Успокойся!
– сказала ему, хотя сама вся дрожала от испуга.
– Давайте поедем в отделение, как просят, а там разберёмся!
И решительно пошла со стражем порядка. Краем глаза видела, что Никита с Лёхой от меня не отставали. Уже у машины они заявили, что поедут со мной в отделение. Сотрудник полиции спорить не стал.
В отделении нас встретил другой полицейский, возможно, следователь, очень похожий на первого, но ростом чуть выше и подороднее, но нисколько не добрее, судя по его злобному виду. Лишь только Никита заикнулся о незаконности моего задержания, тот взорвался обвинительной бранью в мой адрес. Я почти впала в полный ступор, не понимала, что происходит. По его словам выходило, что я ножом ударила Заринку у неё дома утром!