Влюбиться в зверька
Шрифт:
— Ну, прошу тебя… — Уже лежа, укрытая шкурами просила Ниса.
— Ниса, как бы я не хотел, я не смогу этого сделать пока на этой земле еще ходит тот человек… Мы увидимся теперь только после окончания битвы. — Обернувшись шкурами, она поднялась и подошла ко мне, когда я застегивал сюртук на последние пуговицы. Ее руки скользнули по моей шеи вниз, и пальцы залезли под ткань одежды. Перехватив ее руки, я поднес ее пальцы к себе, и поцеловал каждый, чуть прикусывая. А на безымянном, оставил след од зубов.
— Ай! Что ты делаешь?
— Это мой тебе подарок. След останется на некоторое время. Напоминание о нашей встрече. — Улыбнулся я. — Мне надо ехать. Я знаю, что ты, так же как и я не хочешь расставаться. Но чем быстрее я уеду, тем лучше. — Крепко прижав ее к себе и поцеловав на прощание,
Дверь открылась и на пороге возникла поникшая и слегка растрепанная Ниса. Алексис, оценивающе взглянула на нее, но ничего не произнесла. Лишь молча поставила перед той травяной чай, когда Ниса присела напротив. Они уже несколько дней молчали, видя друг друга, и Алексис прекрасно понимала ее чувства. Когда то она тоже находилась не в лучшей для нее ситуации. Она лишь надеялась, что Ниса поймет ее поступок и оставит обиду позади.
— Чай очень вкусный…даже без сахара… — Наконец произнесла Ниса. Камень свалился с плеч, и на душе стало светлее.
— Вот и славно. Надеюсь увидеть тебя сегодня в этом скромном жилище. Пещера это конечно хорошо, но я бы не хотела, что бы ты подхватила простуду. Оскар меня не простит. И… Я приготовлю тебе расслабляющую ванну.
Девушки мило болтали, а тем временем два шпиона следившие за передвижением юного господина уже во всю загоняли лошадей, что бы сообщить своим сообщникам хорошую новость.
Оскар
Приехав обратно, я попал в самое пекло битвы. Аэлрик предпринял попытку прорвать осаду, но все было не так гладко для его солдат. Когда они перебрались вброд на сколоченных плотах, то совершенно не ожидали подобной засады. Фаерлэнс думая, что армия противника расслабилась, потеряв из виду одну из своих главных фигур. Но не тут то было. Его людей поджидали ни кто иной, как Аями. Многие не смогли уйти в целости, те, кто выжил пре попытки напасть из подтяжка были не в себе. Аями сводили с ума людей, выковыривая из потаенных частиц памяти страхи, пороки, превращая их в идеальное оружие. Люди корчились в конвульсиях, сжимались в комок нервов и закатывали глаза. Со стен посыпались огненные сферы, когда люди начали массово отходить, подняв взгляд, я увидел не только Аэлрика, но и его жену. В ответ затряслась земля, превращаясь в обугленные камни, и вверх по стене поползли языки пламени. Это был отец, а рядом с ним Дэй поднимал ветер, раздувая огонь и пуская его в разных направлениях. Как быстро они оказались на том берегу?! Не теряя времени, я кинулся в реку и, переплыв ее, оказался вовремя, что бы прикрыть спины этих ошалелых от прямого попадания Аэлрика. В этот раз у меня получилось создать огненный щит, намного быстрее и без каких — либо сомнений. Поглотив его удар, я отбросил его, вверх целясь прямо в герцога Фаерлэнс. Но вместо ожиданий услышать его вой, я услышал в ответ ужасающий женский визг. Мы одновременно подняли взгляды и увидели, как Аэлрик прижимает к себе Эйдит, а та сгорает заживо в его руках.
— Какой же он все — таки урод.… Каким был, таким и остался. — Прошипел отец, смотря на мучившееся от боли тело женщины. — Ничто со временем не меняется. — Мы же ничего не ответили. Я впервые видел, чтобы кто-то так уничтожал женщину, да еще и знатного рода. У нас семья не лучше, но табу всегда соблюдалось.
Позже, ближе к вечеру мы сидели в шатре и обсуждали план захвата крепости. Уже было понятно, что Аэлрик поставил под сомнение свою вменяемость. Все солдаты и с той и с другой стороны видели, что произошло, и ощутили то же омерзение, что и мы, по отношению к тому человеку, которому служат. В их рядах должен случиться раскол и рано или поздно мы встретимся с кем — либо из них, кто вызовется быть добровольцем и наладить сначала шпионскую сеть, а затем и до свержения недалеко.
В соседней палатке были слышны допросы выживших после боя пленённых солдат, чье сознание к этому моменту хоть чуточку сумело восстановиться. Их допрашивали лично Рико и Рэйна, которые успели сдружиться, это было очень заметно. Иногда мне казалось, что их только им понятные
шутки смахивали на некое подобие флирта.— Я предполагал, что жестокость Аэлрика высока, но не думал, что он перейдет эту черту.
— Сынок, ты же не думаешь, что Аэлрик брал в жены Эйдит исключительно из-за того, что когда-то в далекие времена… — Отец выдержал паузу. — Встретив ее на балу при дворе, влюбился с первого взгляда и отдал ей свое сердце и душу. — В ответ я лишь скривился. — Он всегда был расчетливым сукином сыном. Эйдит, урожденная баронесса Кларон, из обедневшего, но известного рода. И чистота ее крови, как стеклышко. На протяжении поколений в ее роду заключались браки исключительно с высокородными господами владеющие лишь стихией огня. А для Аэлрика это было показателем того, что их потомки не могут родиться с любой другой стихией. Взять хотя бы Адэлу.
— Она же его родная сестра! Как так получилось, что она владеет водной стихией? — Удивился я.
— Это достаточно просто объяснить. Их родители не очень — то любили друг друга, и леди Кэйла узнав об очередных похождениях мужа, решила преподнести ему сюрприз, переспав с местным менестрелем, за что и поплатилась жизнью. Только вот ребенка отец Аэлрика пожалел и признал своим отпрыском. А брат, как видишь не испытывает жалости ни к кому. Забота о близком является слабостью в его мировоззрение. — Да уж. А история наших семей словно вырвана из слащавого женского романа?! Отец выкрутился, представив себя по сравнению с Фаерлэнс ангелом.
— Что ты думаешь сделать с детьми Аэлрика, когда все окончиться?
— Его старшему сыну сейчас около четырех лет, а младшему полтора. Не думаю, что дети будут хорошо помнить случившиеся. Многочисленных бастардов в расчет не берем. Они как пыль. Слабы и ничтожны. Из детского сознания можно слепить все, что пожелаешь. Даже убедить ребенка, что он сын кузнеца или кухарки.
— Раньше бы вы избавились от ненужного груза совершенно другим путем. — Криво усмехнулся я.
— Когда то приходиться становиться на путь исправления. — Раскуривая сигару, протянул отец.
Послышались знакомые голоса и в шатер вошли мужчины, один из них был с вьющимися серебряными волосами до плеч, высокий и подтянутый, сразу была заметна выправка военного. Второй был одет больше, как лекарь, нежели вояка. Да этого от него и не требовалось Нэйлон в отличие от нас всех, вместе взятых привык созидать, а не разрушать. Отец вскинул брови, смотря в упор на прибывшего с Грином Нэйлона. Он не понимал, как Нэйлон вообще может тут помочь, разве что документировать отчеты.
— Я уж думал, вы передумали приезжать. Вы как черепахи. — Затягиваясь, произнес Вэргар.
— Мы не могли приехать раньше. — В глазах Грина играло веселье.
— И что же вас задержало?
— Одна упертая женщина. — Вздохнул Нэйлон.
— Надеюсь, Айла не притащилась за вами хвостом?
— Она отправилась туда же, где сейчас остальные.
Аэлрик нервно постукивал пальцами по тяжелой дубовой столешнице, рядом стояла бутыль вызревшего вина, которую, он давно порывался открыть, но не было повода. В ушах до сих пор слышался вопль Эйдит. Все же она не зря умерла. Он позволил ей отдать жизнь за себя. Ведь когда они заключали брачный контракт, она согласилась, с пунктом договора. «Любое действие, что идет во благо герцога Фаерлэнс, считается единственно правильным решением для герцогства». Да, именно так. Она ни с чем не спорила и поддерживала его, как партнер по сделки. Эйдит исполнила все обязательства. И даже больше.
В дверь робко постучались.
— Войдите. — На пороге появилась служанка, ее лицо было мертвенно бледное, как и у многих в замке. Как же его это бесило. И что он мог сделать?! Не погибать же! Кто прокормит этих ублюдков?! — Чего тебе?
— Господин вам передали послание. — Девушка быстро подошла к своему господину, держа в руках небольшой поднос, на котором был конверт, без каких либо опознавательных печатей. Бумага была слегка мятая и испачканная в чем то. Аэлрик поднес конверт к лицу и понюхал. Он пах костром, потными руками и испачкан в саже. Кое — где даже остались отпечатки. Сделав знак слуге, и подождав, пока та удалиться он вскрыл конверт, и на его лице появилась хищная усмешка.