Влюбленная некстати

– Объезжают национальные парки?

– Да, но не только. Они наконец-то получили возможность пожить для себя и напоминают двух подростков во время бесконечных весенних каникул.

Не столько эти слова, сколько тон, которым они были сказаны, помогли Маку понять, что Тодды были крепкой и счастливой семьей. Можно было не сомневаться: ее неконтролируемые выбросы энергии не были связаны с семейными ссорами.

– Вы работаете вместе с братом.

– Очень тонкое наблюдение.

Похоже, она окончательно пришла в себя.

– Я познакомился с ним вчера. Вы не слишком похожи. – Он оторвался от своих записей. – Если не считать глаз.

– Все гены красоты в нашей семье достались Заку. Мне ничего не осталось.

– Вы присутствовали при аресте Ивена Ремингтона, когда Зак был ранен.

Ее лицо снова окаменело.

– Хотите прочитать полицейский отчет?

– Я уже знаком с ним. Судя по всему, ночь выдалась не из легких. – Не будем форсировать события, решил он. – Вам нравится быть копом?

– Иначе я этим не занималась бы.

– Рад за вас. А почему «Мальтийский сокол»? – продолжал спрашивать Мак.

– Что?

– Мне интересно, почему вы выбрали именно этот фильм Богарта, а не, скажем, «Касабланку».

Рипли покачала головой, собираясь с мыслями.

– Не знаю. Может быть, потому что «Касабланка» – это игра, а «Сокол» – работа. В этой картине торжествует справедливость.

– Я всегда думал, что Илза и Рик после войны поженились, а Сэм Спейд так и остался сам по себе… Какая музыка вам нравится?

– Что?

– Музыка. Вы сказали, что любите заниматься физическими упражнениями под музыку.

– Какое это имеет отношение к вашей работе?

– Вы же не хотите участвовать в моем исследовании. Раз так, мы могли бы использовать оставшееся время, чтобы лучше узнать друг друга.

Она шумно выдохнула и пригубила бокал.

– Вы действительно странный человек.

– Ладно, если так, оставим вас в покое и поговорим обо мне. – Он откинулся на спинку стула. Лицо Рипли сразу стало расплывчатым, и Мак подумал о том, что пора сменить очки. – Мне тридцать три года, и я очень богат. Второй сын в семье Буков. Моя семья всегда специализировалась на юриспруденции. А я еще в детстве увлекся сверхъестественным: его историей и влиянием на культуру и общество. Это заставило родителей обратиться к психологу, и он заверил, что мое поведение – особая форма мятежа.

– Они потащили вас к психиатру, потому что вам нравились привидения?

– Знаете, если четырнадцатилетний мальчик становится студентом университета, кто-то всегда вызывает к нему психиатра.

– Четырнадцатилетний? – Рипли поджала губы. – Да, это необычно.

– Скажем так: в этом возрасте редко бегают на свидания. – Увидев, что у Рипли дрогнул в усмешке уголок рта, Мак обрадовался. – Я направлял первые проявления сексуальной энергии на науку и личные интересы.

– Иными словами, налегали на книги.

– Да. Когда мне исполнилось восемнадцать, родители махнули на меня рукой и отказались от мысли пристроить в какую-нибудь из семейных фирм. Достигнув совершеннолетия, я стал самостоятельно распоряжаться своими деньгами и получил возможность заниматься тем, чем мне хочется.

Рипли нагнула голову. Любопытство брало свое.

– А романы у вас были?

– Пару раз. Я знаю, что испытывает человек, когда его изо всех сил подталкивают к тому, чего он не хочет или к чему не готов. Говорят, со стороны виднее. Может быть, иногда это и верно. Но это не значит, что другие люди имеют право делать выбор за вас.

– Не поэтому ли вы позволяете мне соскочить с крючка?

– Это одна из причин. Вторая заключается в том, что вы скоро передумаете. Не сердитесь, – быстро сказал он, увидев, что Рипли вновь поморщилась. – Когда я приехал сюда, то подумал, что буду работать с Майей. Но вместо этого работаю с вами… по крайней мере, на первых порах.

– Почему?

– Потому что мне хочется кое-что узнать. Ну что ж, условия пари выполнены. Я отвезу вас домой.

– Я не передумаю.

– Ничего, мне не жаль даром потраченного времени. Хорошо, что его у меня полно. Я схожу за вашим пальто.

– И я вовсе не нуждаюсь в том, чтобы вы везли меня домой.

– Не будем спорить, – ответил он. – Я не позволю вам идти домой пешком, в темноте и при морозе за тридцать градусов.

– Вы все равно не сможете отвезти меня. Вашу машину засыпало снегом.

– Я откопаю ее за пять минут.

Рипли хотела поспорить, но передняя дверь хлопнула, и она осталась одна.

Любопытная Рипли открыла дверь кухни и, дрожа от холода, стала смотреть, как он откапывает «Ровер». Следовало признать, что мускулы, которые так понравились ей утром в спортивном зале, была даны ему не только для красоты. Похоже, доктор Бук умел ими пользоваться.

И все же настоящей сноровки у него не было. Рипли открыла рот, но вовремя спохватилась. Не хватало еще продемонстрировать, что она испытывает к нему интерес. Поэтому она закрыла дверь и стала растирать окоченевшие руки.

Когда передняя дверь хлопнула снова и послышались шаги Бука, Рипли оперлась спиной о кухонный стол и притворилась, что скучает.

– Чертовски холодно, – сказал он. – Где я оставил ваши вещи?

– В спальне, – равнодушно сообщила Рипли.

Воспользовавшись моментом, она быстро обошла стол, заглянула в записи и зашипела от досады. Он пользовался стенографией. Во всяком случае, это было похоже на стенографию. Как бы там ни было, записи представляли собой непонятные символы, черточки и закорючки, ничего ей не говорившие. Но рисунок в середине листка заставил ее ахнуть.

Это был ее портрет, причем чертовски похожий. Быстрый набросок анфас. Она выглядела… расстроенной. И настороженной. Что ж, тут он прав.

Сомневаться не приходилось: Макаллистер Бук был человеком наблюдательным.

Когда он вернулся, Рипли с невинным видом стояла в полуметре от стола, засунув руки в карманы.

– Я немного задержался. Никак не мог найти ключи. Понятия не имею, как они попали в раковину в ванной.

– Полтергейст? – лукаво спросила Рипли, заставив его рассмеяться.

– Если бы… Просто я ничего не кладу на место. – Он оставлял на полу снежные следы.

Рипли молча надела куртку, замотала шарф. Мак держал ее пальто. Поняв, что он хочет помочь ей одеться, Рипли покачала головой.

– Я никогда не могла этого понять. Как, по-вашему, мы надеваем пальто, если поблизости нет мужчин?

– Это выше нашего разумения. – Довольный Мак надел ей на голову шапочку и поправил рассыпавшиеся по спине волосы. – А перчатки?

Рипли вынула перчатки из кармана пальто.