Влюбленные мошенники

И все равно она не стыдилась своей страсти к Рубену. Каким-то чудом, несмотря на все усилия, приложенные ее приемными родителями, чтобы вбить ей в голову, что плотская любовь отвратительна и грязна, Грейс так и не усвоила этот урок. Она могла без стыда признаться себе, что ощутила влечение к Рубену с той самой минуты, как впервые его увидела: В Плотской страсти не было ничего отвратительного, ничего греховного. Не это приводило ее в ужас.

Ее ужасала мысль о том, что она влюбляется в него по-настоящему. Нет, об этом и речи быть не может? Разве мало ей предыдущих потерь, одиночества, горьких разочарований? Она достаточно натерпелась, на всю жизнь хватит! Нет уж, видит Бог, больше она на эту удочку не клюнет. Никогда, ни за что! Ни один мужчина не подвигнет ее на это, а уж тем более такой, как Рубен Джонс! Ну почему из всех мужчин на свете она должна была выбрать самого отпетого мошенника, еще более прожженного, чем она сама? Это что – шутка? Неужели Всевышний так развлекается, когда в раю становится скучновато…

– Вот дерьмо!

Грейс вскинула голову, ее пальцы застыли. Так и не продев блестящую агатово-черную пуговичку в петельку на розовой гипюровой блузке, которую Рубен для нее захватил вместе с юбкой из черной тафты. И откуда он, черт его побери, узнал, что они составляют ансамбль? Что за мужчина может быть Осведомлен в подобных вещах?

– В чем дело? начала она и осеклась.

Рубен отпрянул от окна. Лицо у него было такое; что у нее замерло сердце. Не говоря ни слова, он бросился к ней, схватил за руку и потащил за собой к двери. –Рубен, погоди. Мои…

– Том-Фун внизу, какой-то парень указывает ему на этот дом. Бежим, Гусси, они нашли нас!

Грейс вырвала у него руку и бросилась к кровати, чтобы захватить туфли: она не собиралась второй день подряд бегать по Китайскому кварталу босиком.

– Давай быстрее!

Он опять схватил ее за руку и вытащил за дверь. Юна помчалась вслед за ним по коридору, прыгая на одной ноге и держа в руке вторую туфлю.

– Не туда, – одернул ее Рубен, когда она направилась к парадной лестнице. – Черный ход… вот сюда. Скорей!

Черная лестница гостиницы «Баньон-Армз» вела на первый этаж и к двери, выходящей в переулок позади здания. Грейс успела надеть вторую туфлю и застегнуть блузку, пока Рубен обследовал переулок.

Он махнул ей с перекрестка, давая понять, что горизонт чист. Она выскочила из дверей и подбежала к нему.

– Куда мы идем? – спросила Грейс, когда они торопливым шагом, поминутно оглядываясь, направились вперед по тихой и почти пустынной улочке. Навстречу им попался лишь один пьяный матрос.

– На север, куда же еще? Подальше от Китайского квартала.

Они дошли до угла.

– В таком случае мы идем не в ту сторону. Грейс остановилась на бегу и ткнула пальцем в табличку на стене дома, который они только что миновали. Надпись была сделана по-китайски.

Не успели они повернуть, как справа из-за угла выскочил человек в бесшумных сандалиях на пробковой подошве. Увидев их, он остановился как вкопанный. Похоже, встреча и для него оказалась полной неожиданностью. Он неуверенно улыбнулся и, шаркая сандалиями, подошел поближе. Рубен напрягся и попытался закрыть собой Грейс, но тут незнакомец вскинул руки и широко развел их в стороны, ладонями наружу.

– Зла не желать! – заверил он их, не пытаясь больше приблизиться ни на шаг.

Толстощекий добродушный коротышка, почти совершенно лысый, если не считать черной бахромы на затылке от уха до уха, – он ни капельки не походил на наемного убийцу. Грейс подумала, что он скорее напоминает Братца Тука [37] , но только в китайском издании.

– Чем же мы можем быть вам полезны? – вежливо осведомился Рубен, продолжая держать ее за руку.

Китайский Братец Тук поклонился, не сводя с них глаз.

37

Веселый монах-расстрига, один из сподвижников благородного английского разбойника Робин Гуда, ставший вместе с ним героем многочисленных баллад

– Передать послание. Зла не желать, – повторил он с улыбкой.

– Какое послание?

– Послание: Кай-Ши никому зла не желать. Никого не убивать, – нараспев заговорил Братец Тук, словно декламируя заученное наизусть стихотворение. – Кай-Ши хотеть только леди. Кай-Ши говорить: приходить, все простить, делать королева, любить, всем хорошо.

Он еще раз улыбнулся и поклонился, словно ожидая аплодисментов.

– Ну что ж, – задумчиво протянул Рубен, – по-моему, весьма великодушное предложение. Что скажешь, Гусси?

– Нет, я так не думаю.

Рубен пожал плечами, как бы извиняясь.

– Леди так не думает. Теперь мы можем идти? Видите ли, мы немного спе…

Братец Тук выхватил из-за пояса необъятной синей пижамы тесак для разделки мяса и поднял его лезвием вперед прямо к своей круглой, блаженно ухмыляющейся физиономии.

Грейс почувствовала, что ладонь Рубена внезапно взмокла. Его хватка у нее на руке ослабла. Обернувшись к нему, она увидела, как кровь отливает от его лица.

– Что же вы сразу не сказали? – спросил он, болезненно морщась. – Вот, пожалуйста, если она вам нужна, можете забирать.

Она ахнула, когда Рубен подтолкнул ее поближе к Братцу Туку.

Удивленный китаец схватил ее за запястье свободной рукой и начал отступать.

– Убери от меня свои лапы, ты…

Грейс дернулась назад, пытаясь оторваться от него, но он крепко держал ее за руку, все еще не сводя глаз с Рубена, хотя в этом не было нужды: Рубен с потерянным видом стоял на прежнем месте, вытянув руки по швам.

– Рубен! – отчаянно завопила Грейс, не в силах поверить, что он вот так запросто позволит бандиту ее похитить. – Рубен!

Он с грустью помахал на прощание и сунул руки в карманы. Пухлая ручонка Братца Тука сжимала ей запястье с такой силой, что Грейс с минуты на минуту ожидала услышать хруст костей. Она попыталась пнуть его в пах, но он увернулся с завидным проворством и для острастки больно вывернул ей руку.

– Сукин сын! – крикнула она и вцепилась зубами ему в костяшки пальцев.

– Ай! Ай!

Он ударил ее по плечу ребром ладони, но Грейс лишь зажмурилась покрепче и еще глубже впилась зубами ему в руку. Позади себя она услыхала какой-то тихий звук. Братец Тук тоже его услышал, но слишком поздно.

Хрясь! Повсюду осколки стекла и растекающаяся, шипящая пузырьками вода. Нет, не вода – вино. В руке у Рубена осталось горлышко разбитой бутылки. Открыв рот в безмолвном страдальческом крике, он проводил взглядом Братца Тука, когда тот рухнул на колени, а потом опрокинулся на спину, как куль с рисом.

– Все кончено, прошептал Рубен с убитым видом. – Все кончено.

– Нет, он просто без сознания, – успокоила его Грейс. – Ты его не убил.

Рубен обратил на нее трагический взор:

– Да не он, дурья твоя башка, а «Дом Периньон»! «Промье-Куве» – уникальный экземпляр… – Он задохнулся от слез, не в силах продолжать.