Влюбленный астроном

Звякнул гонг. Оливье и Ксавье закрыли глаза.

«Устройтесь поудобнее», – произнес мужской голос.

* * *

Гийом достал из кармана красивую раковину, которую нашел в тот день, когда впервые решил искупаться. Туссен поддерживал его за живот и обучал брассу. Теперь они часто приходили на пляж. Побывали и на других, но этот, первый, нравился Гийому больше всего. Он научился плавать, пусть и не так хорошо, как Туссен – тот был не только выше ростом, но и крепче, – однако Гийом совсем перестал бояться воды и отваживался заплывать довольно далеко, пересекая лагуну по диагонали или медленно добираясь до буя, обозначающего фарватер для кораблей. В качестве благодарности он много раз предлагал Туссену посмотреть в телескоп на Млечный Путь, Луну, звезды и даже на комету.

Cypraea tigris [2] – овальная раковина размером с куриное яйцо, с блестящей, как фарфор, поверхностью, усеянной темными пятнышками, – точь-в-точь спина пантеры – стала для Гийома чем-то вроде талисмана. Он ни в коем случае не хотел ее сломать, пробираясь по узкой лесной тропинке. Туссен вел его на поляну, где, по словам губернатора, в изобилии водились голубые бабочки морфо. Они сюда уже приходили, но, как говорил Туссен, в неудачное время года; теперь их должно быть гораздо больше.

2

Тигровая ципрея (лат.) – брюхоногий моллюск рода Ципреи.

– Туссен, – сказал Гийом, – я здесь уже четыре месяца, и мы видимся почти каждый день. У меня к вам просьба. Я зову вас Туссеном – зовите и вы меня по имени. И давайте перейдем на ты.

Туссен с улыбкой повернулся к нему и отрицательно покачал головой.

– Почему же? – настаивал Гийом. – Ну произнесите мое имя: Гийом.

– Гийом… – повторил Туссен и зашагал дальше.

– Вот видите, Туссен, вы сказали это вслух посреди леса, и все звери тому свидетели. Значит, так тому и быть! – радостно воскликнул Гийом.

Они некоторое время шли молча.

– Скоро я покину остров Франции и отправлюсь в Индию, – снова заговорил астроном. – Возможно, мы больше никогда не увидимся. Давайте скрепим нашу дружбу тем, что станем звать друг друга по имени и на ты. Ведь и Христос обращался к своим ученикам на ты.

– Как хорошо вы сказали, – отозвался Туссен. – Вы говорите, как священник. – Он повернулся к астроному: – Спасибо тебе за дружбу, Гийом.

– Спасибо, Туссен.

И они зашагали дальше.

– Туссен?

– Да, Гийом?

– Исчезнувшая птица… Додо…

– Да?

– Ты знаешь этот остров как свои пять пальцев. Если здесь еще осталось хотя бы несколько экземпляров, ты должен быть в курсе. Мне так хочется своими глазами увидеть эту птицу!

Туссен остановился и медленно повернулся к Гийому. Оба молчали. Гийом чувствовал, что Туссен колеблется.

– Я не могу сказать, где живет птица. Только святые и безумцы имеют право видеть додо. Если только… Если только ты не доверишь мне самую великую свою тайну, чтобы я мог передать ее птице.

Пришла очередь Гийома задуматься. Вокруг шумел лес. В наступившей тишине отчетливее слышались далекие звуки – то ли птичий щебет, то ли звериный рык. Гийом присел на пригорок.

– Меня зовут Гийом Лежантиль де ла Галазьер. Ты прав, я в самом деле говорю как священник. Я ведь собирался стать священником. Сейчас мне тридцать пять лет, мою жену зовут Гортензия. Она живет во Франции. Я часто думаю о ней, разговариваю с ней, пишу ей письма. Она никогда мне не отвечает, потому что… Потому что никакой Гортензии не существует. Я ее выдумал. Это воображаемая женщина. У меня никогда не было плотской связи ни с одной женщиной. Я много лет провел в семинарии, готовясь принять священнический сан, но потом увлекся астрономией. Так прошли годы. Я выдумал Гортензию еще юношей, и она до сих пор продолжает быть со мной. Наверное, я мог бы завязать знакомство с реальной женщиной, но мне кажется, что теперь я этого боюсь. Я упустил время. И предпочитаю оставаться с Гортензией.

Туссен молча смотрел на него. Наконец он торжественно кивнул:

– Ты святой, и ты безумец. Следуй за мной, Гийом.

Они свернули с тропы и добрых полчаса пробирались сквозь лесные заросли, поднимаясь выше в гору. Но вот Туссен остановился и прислушался. Затем он приложил ко рту сложенные ковшиком руки и издал долгий шипящий свист, повторив его четырежды. Почти тотчас же лес ответил ему такими же четырьмя глухими посвистами.

– Ты никогда и никому не должен рассказывать о том, что увидишь, – обратился Туссен к Гийому.

Тот согласно кивнул:

– Никогда и никому. Даже в мемуарах, если я когда-нибудь их напишу.

Они ступили на поляну, посреди которой на земле сидел старик. Его кожа была еще темнее, чем у Туссена, и в правой руке он держал палку. Туссен приблизился к старику, опустился перед ним на корточки и о чем-то заговорил на незнакомом Гийому языке. Старик открыл глаза, обнажив затянутые светло-серой пеленой зрачки. Слепец, понял Гийом. Старик качнул головой и несколько раз ударил палкой по земле, словно передавал какой-то зашифрованный сигнал. Туссен поднялся и подошел к Гийому.

– Это хранитель последних додо, – сказал он и почтительно добавил: – Очень мудрый человек.

Старик перестал стучать палкой по земле, и астроном вздрогнул, услышав дважды повторенное гортанное: «До-до-о-о-о…» К ним неуверенно, с трудом переставляя по земле толстые лапы, приближались две птицы. Крупные, около метра в длину, с серо-голубым оперением и крючковатым желтым клювом размером с мужскую ладонь. Одна из птиц встала прямо перед Гийомом и уставилась на него маленькими ярко-желтыми глазами.

– До-до-о-о-о, – произнесла птица.

– Додо, – ответил Гийом.

– Их осталось всего четыре, – объяснил Туссен. – И ни одной самки. Твои глаза, Гийом, видят последних в мире птиц додо.

Гийом молча склонил голову.

Хранитель сделал им знак подойти. Они повиновались и присели рядом с ним. Старик заговорил на языке островитян.

– Он хочет, чтобы ты дал ему руку, – перевел Туссен.

Гийом протянул старику руку. Тот взял ее и зажмурился. Затем он поднял голову, снова обнажив невидящие белесые глаза, и прошептал несколько фраз.

– Он говорит, что ты совершишь большое путешествие, – перевел Туссен. – Но ты ищешь не то, что тебе нужно.

Гийом нахмурился:

– Скажи ему, что я ищу Венеру. Звезду.

Туссен перевел ответ астронома. Старик помотал головой, а потом улыбнулся и сказал что-то еще на своем языке.

– Он говорит: нет, – перевел Туссен. – Ты ищешь не звезду, ты ищешь любовь. Ты найдешь ее в конце пути. – И добавил: – Ты уехал в далекую даль на поиски того, что было у тебя под носом и что ждет тебя дома.