Вне игры

— Яша. Ты со мной год назад замороженных грузил. Пацана помнишь? Он к вам наперерез в Орск летит. Если припозднится, что хочешь делай, костьми ложись, но фура за бугор уйти не должна – не найдем девчонок, да и искать тогда не будут. За мной, кажись, идут.

Приближаются пятеро. Спецы военные, в черном, никого не узнаю, знаю только адъютанта генеральского, что с ними. Эти работают грамотно, отсекли всех, кто может бучу поднять, под прицелом держат.

— Буянов, ты задержан.

Поднимаю руку, даю парням знак, чтоб не вмешивались. Ага, внимание привлекать не хотят, вместо наручников пластиковая стяжка. Во дворе генерал.

— Говорил тебе, сука, не лезь в это дело. Сам виноват! — Процедил и пошел, специально ждал.

Первая хорошая новость – меня толкают к родному бусу. Мерс моей основной группы. Странно, вон их почти такой же. Но как говорят, дома и стены помогают. Едем. Проезжаем главк МВД, прокуратуру, военчасть. А дальше ничего, там город заканчивается, лес. У, братцы, нехорошо так. На кочке сильно подпрыгиваю, почти падаю на пол. Один из этих за шиворот меня швыряет обратно на сидение. Только я падаю аж на дальнее. Вот он, родной отогнутый кусок каркаса на сидении, минутка – и ручки-то вот они. Черноберетнику, сидящему напротив, вбиваю кадык, и через две секунды остальных двух в салоне поливаю очередью из автомата. Солидный аппарат, на «Вал» похож, но не он. Четвертый прямо на ходу из-за баранки выпрыгивает, кувыркается, ныряет в кювет. Бус петляет с дороги и врезается в насыпь на полном ходу. Дверь заклинена. Расстреливаю окно, рыбкой выныриваю. Всё тихо, этих трех мимоходом проверил, они теперь смирные навсегда. Четвертый где и что там капитан этот, холуй генеральский, что с водилой рядом сидел? Так и сидит, даже в сознании, шевелится, только башку об стекло рассадил.

— Поговорим?

— Пошел ты… — шипит гаденыш.

— Как хочешь. — поднимаю автомат.

— Что ты хочешь?

— Кто заказал меня?

— Генерал.

— Что за груз знаешь? За девчонок?

— Только то, что генерал отвечал за их доставку до границы.

Буквально спинным мозгом чувствую какое-то движение и падаю в сторону от буса, слышу очередь. Успеваю увидеть, что в капитане появляется как минимум три дырки. Мой автомат при падении отлетел под бус. Делаю движение в ту сторону, между мной и мерсом ложится новая очередь. Прикрывает меня пока только насыпь. Придется уходить без оружия.

***

Краш.

Заходим на посадку. Из самолета выхожу одним из первых. Отхожу от трапа в сторону, телепорт, второй – я за территорией.

— Яша, я в Орске, аэропорт.

— Мы бой ведем, нас от фуры отсекли, она в двух километрах от тебя по трассе пройдет максимум через пять минут. На контейнере тент с рыжими полосами. — Он отключается.

Два километра за пять минут – мелочь, прогулочным шагом дойду? Оказывается даже проще, дорога виднеется практически на горизонте и до нее сплошная степь, ровная, как стол. Первый прыжок покрывает метров четыреста, два других чуть поменьше. Я на полпути и вижу на трассе две точки, черную поменьше и серую в разы больше первой. Новый прыжок покрывает половину оставшегося расстояния. Четко вижу черный джип, блин, аллергия уже на них. Последний прыжок делаю со смещением вперед по ходу джипа и фуры, что идет метрах в двухстах следом, чтобы выиграть полминуты на подготовку. Промахиваюсь и оказываюсь чуть ли не в кювете. На дорогу выхожу в трехстах метрах от джипа, из окна которого высовывается рука с коротким автоматом. Файр бьёт в заднюю боковую дверь джипа, его ведет, метров через пятьдесят он улетает на обочину и исчезает, просто пропадает как и не было его. Рядом с эти местом вижу костер и от шока, что я узнаю это пламя, я зависаю, едва не упустив фуру. Файром умудряюсь попасть лишь в последнее колесо, взрыва хватает ровно на то, чтобы фура вильнула, проехала вдоль костра и пропала.

Иду к костру. В багровом пламени вижу кусочек искаженного пейзажа. Вдалеке виднеется стоящая фура. Дороги никакой под ней не видно. Такая же ровная земля с той лишь разницей, что вокруг фуры травы не видно совсем. Выхода нет, подхожу ближе, удивительно, тепла от огня не то, чтобы нет, вокруг костра холоднее даже, чем на отдалении. Сую руку в огонь. Тепла нет, рука выглядит, как будто в кривом мутном зеркале. Просто делаю шаг. Оранжево серый песок и точно такие же камни – весь ландшафт.

Когда я прохожу пламя, фура оказывается вдвое ближе. На половине дороги вижу, как и кабины вываливается чувак с обрезом, падает на землю и прячется. Зажигаю на ладони файр и продолжаю движение. Водилы не видно. Похоже, хватило ума смыться. Нет, чутье подсказывает, что опасность сзади. Оборачиваюсь лишь для того, чтобы увидеть, как в трех метрах чувак разряжает обрез мне точно в лоб.

Дикая боль в голове и темнота. Чувствую, что мои веки закрыты, пытаюсь их поднять. Перед глазами в двух метрах стоит водила фуры и перезаряжает долбаный обрез. Как же больно голове. С трудом получается фриз, и с еще большим – файр, которым я разношу замороженную тушку водилы просто в отместку за мою больную голову. На удивление ощупывание головы показало, что ни крови, ни царапин на мне нет. А вот болит она не шуточно и тошнит меня не по-детски. Так что от сотрясения мозга меня щит голема не спас. На контейнере висит солидный замок. Каждая попытка вызвать магию ухудшает мое состояние. Чувствую, одна-две попытки и я в обморок грохнусь. На глаза попадается обрез водилы. Первый выстрел уходит рикошетом в меня. Остатки и без того дырявой футболки просто осыпаются вокруг. Второй заряд, последний, все-таки сбивает замок. Я поворачиваю с лязгом запорный рычаг контейнера и съезжаю на землю. Последнее, что отмечает мое угасающее сознание – расширяющаяся щель двери контейнера.

Сознание возвращается словно нехотя. Ни боль в моей голове, ни тошнота никуда не делись. Голоса вокруг явно женские, разобрать этот бубнеж невозможно. Приоткрываю глаза. Прямо передо мной в каком-то тумане огромные нежные серые глаза и мягкая улыбка.

— Эля?

— Если хочешь, — голос как из-за глухой стенки, как будто я в игре, — буду Элей, но вообще-то я Таня. А для тебя кем угодно готова быть.

Опускаю глаза – точно не Эля, бюст размера на три больше. Опять отключаюсь. Следующий просвет в сознании даётся немного легче.

— Наконец-то. — Рядом сидит симпатичная девчонка с огненно-рыжей копной волос. — Ты как?

— Уже легче. — Боль и тошнота действительно немного утихли.

Сажусь. Вокруг меня кучками два десятка девчонок возрастом примерно от восемнадцати до двадцати пяти. Все, как одна, довольно приятной внешности.

— Часов восемь провалялся в отключке. — Рыжая обтирает мой лоб сухой тряпицей. — А мы сидим и не знаем, что делать и куда идти.

— Костер видишь? — Головой вращать или как-то повернуться я не могу.

— Нет.

— Тогда и я не знаю.

Рыжая смотрит на меня, явно хочет что-то сказать не совсем доброе. Сижу, понемногу навожу резкость в глазах. Спустя час набираюсь сил встать, обхожу фуру, понятно становится, куда делся джип – едва торчит из-под кабины грузовика. Весёлого мало. Мы в пустыне какой-то, без воды, без еды, без выхода. Оглядываю унылое бабье царство. Констатирую один вроде как положительный момент: вокруг меня куча весьма симпатичных девчонок, только это почему-то портит настроение еще больше. Тошнота и головокружение заставляют присесть на плоский камень и закрыть глаза.

Телефон, как и следовало ожидать, бесполезен. Непрочитанная смска с неизвестного номера: «Я в офсайде. Иду к О. МБ». Офсайд – это вроде то же самое, что «вне игры»? Макс вне игры и даже без телефона. Это уже серьёзно.

— Если будем сидеть тут на месте, сдохнем без воды и еды. — Рыжая не унимается. — Что-то надо делать. А-а-а!

Значит, получилось. Открываю глаза. На ладони шарик размером с яйцо, даже меньше. Но он меня радует – это значит, что кисель в моей голове хоть понемногу приходит в нормальное состояние.

Такая она даже симпатичнее. С перепугу лицо вытянулось, зеленые глаза поспорят сейчас по размеру с глазами Энжи и Эльки, рот так и замер с тем самым «а». А деловая колбаса мне нравится только одна. Сжимаю кулак, файр гаснет.

— Сгинь. — Закрывает рот и исчезает – вот теперь она лапочка.

Закрываю глаза и вовсю пытаюсь как-то сконцентрироваться.

— Получается? — Ненадолго её хватило.

— Нет. Чего тебе?

— Я смотрю, ты медитировать пытаешься, только кривишься и ворочаешься. Вон туда посмотри — Она руками поворачивает мою голову.