Во имя отца

— За твои успехи, генерал Салтыков! Ты прошёл через многие испытания на своём жизненном пути.

Русский кивнул:

— Ты всё ещё простой священник? Я-то надеялся выпить как минимум с архиепископом.

Ван Бурх проглотил свою водку одним залпом.

— Архиепископам слишком трудно живётся. А у меня весёлая работа.

Генерал кивнул:

— Я об этом наслышан.

Он осушил свой стакан и наполнил оба заново. Затем изучающим взглядом посмотрел на ван Бурха, и мысли его вернулись на тридцать девять лет назад.

* * *

Шла зима тысяча девятьсот сорок четвёртого года. Он был молодым лейтенантом танковых войск. Бои шли в сложной местности, к северо-востоку от Варшавы у деревни Газево, в низинах. Салтыков командовал первым танком, ведя за собой ещё шесть по болотистой местности по отмеченным сапёрами знакам. Командир танковой роты, майор, очень умный человек, находился в последнем танке. Неожиданно машина Салтыкова по гусеницы погрузилась в трясину. Вытащить её было невозможно. Майор должен был приказать бросить танк, но он искал медалей, а получить их за храбрость ему никогда бы не удалось. Он приказал Салтыкову с экипажем остаться у танка и ждать помощи, которую обещал подослать до ночи. Помощь, конечно же, не прибыла, зато польские партизаны атаковали сразу, как стемнело. Все члены экипажа были ранены, и им перерезали глотки. Салтыков был контужен. Его, как офицера, взяли в штаб на допрос. Он знал, что после допроса его ожидала судьба остальных. Но Салтыкову ужасно хотелось жить, и он, как мог, оттягивал момент смерти. На второй день он понял по лицам поляков, что жить ему осталось до рассвета. Ночью к нему пришёл священник. Молодой священник, почти того же возраста, что и он сам. Тот сел рядом с Салтыковым, начал говорить с ним, пытаясь хоть немного утешить. Салтыков сказал священнику, что папа римский — извращенец, а Иисус Христос был педерастом. И вообще всё это его не волнует: ему всё равно умирать и тут уж ничем не поможешь. Они проспорили всю ночь, и в конце концов случилось невероятное — они начали понемногу понимать друг друга. А когда начало светать, молодой священник спросил Салтыкова:

— Ну так что, ты хочешь жить?

Русский ответил, что не стал бы отказываться. Священник аккуратно заметил, что Салтыков будет ему кое-что должен. Максим заявил, что он, как коммунист и атеист, всегда возвращает долги. Священник взял адреса его родителей и других родственников. Два часа спустя Салтыков был освобождён. В своей части его приняли как бежавшего из плена героя. К концу войны он стал одним из самых молодых майоров-орденоносцев в Красной Армии. С тех пор его карьера пошла в гору. Он часто задумывался о том, единственный ли он офицер Красной Армии, спасшийся от смерти с помощью того же священника. Впервые с ним установили контакт в 1953 году, сразу после того, как он стал полковником. Ему прислали короткую записку с поздравлением и напоминанием о Газево. И так после каждого повышения в звании.

И вот сейчас Максим Салтыков, заместитель командующего силами ОВД в Польше, взглянул в глаза Беконному Священнику и спросил:

— Ну так что же?

Беконный Священник откинулся на своём стуле, перевёл дыхание и сказал:

— Мне нужно, чтобы ты переправил двух людей из Варшавы в Москву.

— Разумеется, скрытно?

— Ты прав.

Генерал вздохнул, сунул руку в нагрудный карман своего пиджака и извлёк оттуда тонкую чёрную сигару. Он протянул её ван Бурху, но тот покачал головой. Тогда генерал прикурил от золотой данхилловской зажигалки, глубоко затянулся, поднял подбородок и выпустил дым в потолок. Затем он сухо спросил:

— Кто эти двое? Хотя я, скорее всего, знаю ответ на этот вопрос.

— Мирек Скибор и Аня Крол.

Генерал кивнул и, встав со стула, нервно зашагал. Сердце священника забилось сильнее, когда он увидел, что за спиной Салтыкова есть ещё одна дверь. А вдруг за ней стоят люди, готовые вбежать сюда и арестовать его? Но генерал не подошёл к той двери. Продолжая ходить по комнате, он заговорил:

— В течение последних дней сотни тысяч моих людей сбились с ног в поисках этой пары. Сегодня утром разбился вертолёт, который должен был доставить в приграничную зону взвод спецназа, четырнадцать человек. Это были хорошие солдаты. Мне пришлось отложить важные манёвры с четвертью миллиона людей… А сейчас ты сидишь передо мной и спокойно требуешь, чтобы я переправил их в Москву!

Он прекратил ходить и обернулся к ван Бурху. Лицо у него потемнело от ярости, челюсть воинственно выдвинулась, нацелившись на священника.

Прошло некоторое время, и ван Бурх, уперев свой взгляд в стол, спокойно заговорил с разъярённым генералом:

— Салтыков, ты прожил прекрасную жизнь. У тебя отличная жена, два умных и любящих сына, три внука.

Он медленно поднял взгляд и посмотрел в глаза генералу. Его голос ужесточился.

— Салтыков, это я дал тебе эту жизнь. Я подарил счастье твоей жене, жизнь твоим детям, твоим внукам. А ты мне кое-что обещал. Или, может, не помнишь?

В течение нескольких минут они пристально смотрели друг на друга. Первым пришёл в себя Салтыков. Он подошёл к своему месту, тяжело сел, поставив локти на стол, и, нагнувшись к лицу ван Бурха, спросил:

— Что они должны будут сделать в Москве?

Священник колебался недолго. Он ответил спокойным голосом:

— Этот человек убьёт Андропова.

Он ожидал бурной реакции от шокированного услышанным человека, но вместо этого Салтыков просто кивнул и пробормотал:

— Да, это подтверждает то, что я в связи с этим слышал… Но зачем его убивать?

Священник вкратце объяснил сложившуюся ситуацию. Генерал опять кивнул и сказал:

— Идёт. То, что Андропова очень волнует нынешний папа римский, известно всем. Но почему вы воспринимаете это так серьёзно? Ведь Андропов — ходячий труп. Практически всем в Политбюро известно, что он не протянет больше трёх-четырёх месяцев.

Священник ответил:

— Нам это прекрасно известно, но мы ожидаем, что покушение на папу произойдёт очень скоро. Вероятнее всего, оно будет совершено во время предстоящей поездки папы в Азию. Проанализировав некоторые данные, мы решили, что человек, который придёт к власти после Андропова, отменит эту операцию.

Генерал с силой воткнул остатки своей сигары в пепельницу и сказал ван Бурху:

— У вас абсолютно верный прогноз. Андропова сменит Черненко. Он — уже немощный старик. За ним будет Горбачев. После смерти Андропова именно он и его окружение будут дёргать за ниточки управления. Это не так уж плохо. Наступит время для нового поколения. Горбачев — не авантюрист, он обязательно отменит операцию, но…

Он замолчал, вздохнул и налил себе ещё водки. Священник спросил:

— Что такое?

Генерал направил на него указательный палец.

— Да. Я смогу доставить твоего боевика в Москву… с минимальным риском для самого себя. Но я не могу помочь ему добраться до Андропова. Как, собственно говоря, и ты сам… Лидера Советского Союза оберегают от покушений тысячи людей. А уж теперь, когда он знает все о твоём киллере… Даже я сам не смог бы приблизиться к Андропову без нескольких серьёзных проверок и полного обыска. Беконный Священник, я знаю многое о твоей организации и её возможностях, но эту операцию ты завалишь.

Священник глотнул водки и пожал плечами.

— Если такова воля Божья, то нам придётся смириться перед ней… Но ты доставишь их в Москву?

Наступила долгая пауза, затем генерал мрачно ответил:

— Да, я заплачу тебе по счёту. Но с определёнными условиями.

— С условиями?

— Да. Во-первых, ты должен заверить меня в том, что эти двое ничего не знают о моём участии в этом деле. Ничего!..

— Конечно же, не знают. Кроме меня, об этом знает ещё один священник, которому я полностью доверяю. Как ты будешь переправлять их в Москву?