Во власти инкуба

– Софи ничего не помнит, – ответил за меня Алекс.

– Как это не помнит? – удивилась тётя. – Совсем ничего? Соня, как-же так?! – вмиг её лицо стало суровым и, погрозив мне пальцем, произнесла: – Это всё из-за твоих таблеток!

Тётушка продолжала ещё что-то говорить, а я смотрела на Алекса и вдруг вспомнила тот странный сон… не целиком, частями, но даже этого хватило, чтобы я ненадолго впала в ступор. Что бы это значило?

Особенно мне вспомнился его вопрос во сне и то, что я ответила. Так мне приснилось или нет? Конечно, учитывая, что я была под действием психотропного вещества, поэтому он мне показался, мягко говоря, иным: с рогами и крыльями, что-то вроде демона. Посмотрев на губы Алекса и, опять же вспомнив, что он вытворял ими со мной во сне, я ощутила, как заливаюсь краской. Была у нас близость наяву или нет – стыдно даже думать об этом.

Постаралась быстрее сменить тему, чтобы не размышлять о своём сне. Уж слишком он въелся мне в память ярким пятном.

– А когда меня уже отсюда выпустят? – поинтересовалась у тёти.

– Врач сказал, что тебе лучше остаться в больнице под наблюдением на пару дней.

– Пару дней?! Но я чувствую себя нормально! – возразила в ответ.

– Не упрямься, – вмешался в наш разговор Алекс, тем самым разозлив меня. – Если сказали, что так надо, то так тому и быть.

– И то верно, – просияла тётя на его слова. – Вот, слушай своего мужа, он дело говорит.

– Да вы сговорились что ли?! – начинала уже закипать. – Не хочу я здесь оставаться! И вообще… Какой муж?! Я не помню ничего!

– Совсем ничего? – слегка наклонился ко мне Алекс, коварно улыбнувшись. – А если подумать хорошенько?

Близняшки всё это время сидевшие на соседней кровати, тихонько захихикали.

От его намёков я тут же опять залилась багрянцем. Вот же! Получается, что всё-таки не все мои воспоминания были сном, а то, что происходило, было и правдой. Мысленно простонала.

– Держи при себе свои намёки, – всё же ответила наглецу, вызвав этим лишь его улыбку.

Я резко встала, забыв, что болит нога, нехотя поморщилась и, прихрамывая, пошла прочь из палаты. Сейчас уйду из этой больницы! А брак, если и в самом деле зарегистрирован, в чём я очень сомневаюсь, подозреваю, что родные надо мной шутят и Алекса этого подключили. Опять же – зачем им это? Ничего не понимаю! Но брак, если он есть – расторгну.

В коридоре меня догнала тётушка.

– Сонюшка, это что за поведение? Чего удумала?

Остановившись, я посмотрела ей в лицо призналась:

– Тёть Галь, я не помню ничего и ничего не понимаю. Как так получилось, что мы поженились?

– Да вот так! Запросто! Как все женятся! Ты понравилась красивому богатому парню, он попросил твоей руки. Ты согласилась, добровольно, никто тебя силком не тянул.

– А то, что я была неадекватна, вы этого не поняли?

– Ты была конечно немного сонной, но мы так и подумали, что ты снотворного много выпила, раз накануне сессию сдавала, перенервничала, со всеми такое бывает. Но когда мы тебя крепким чаем напоили, ты вполне нормальная была, разговаривала с нами, сама, своими ногами в загс пошла.

– Это что же получается? Я на самом деле вышла замуж?

– Да! – воскликнула тётушка, просияв. – И за такого парня! Не каждой такой шанс выпадает! Радоваться должна, а ты поникла.

Я ошарашенно смотрела на свою тётю и не верила услышанному. Неужели она действительно так считает? Естественно я возмутилась:

– Чему радоваться? Тому, что вышла замуж непонятно за кого? Я же его совершенно не знаю! И вы – тоже.

– Да разве это имеет значение? – парировала она. – Его знает твой брат, а он плохого парня не привёз бы с сёстрами знакомиться. В наше время вообще мало молодых людей, кто вот так запросто, по велению сердца женится, обычно всё по расчёту делается, особенно в его кругах.

– А вот это тем более странно. Почему именно я ему так приглянулась, а не Ольга, к примеру.

Тётушка недовольно скривила губы, затем улыбнулась и, погладив меня по плечу, ответила:

– Ну значит сердцу не прикажешь. Ты тоже девушка у нас красивая, – потрогав прядь моих длинных светлых волос, добавила: – Видимо ему нравятся блондинки. Вот и поможешь Оленьке тоже найти богатого и красивого, раз будешь в высших кругах вращаться. А там и близняшек следом.

Я ещё сильней опешила от услышанного. Так вот значит почему она так радуется этому непонятному браку? Надеется пристроить дочерей. А обо мне и моих чувствах совсем не думает. Стало очень обидно и в тот же момент, а чего я ожидала? Естественно в первую очередь любая женщина больше думает о родных детях. А я… я всего лишь сирота, которую в детстве пожалели. Вот она – горькая правда.

К горлу подкатил комок обиды, проглотив его, я сдержалась, чтобы не разреветься и опять отправилась в свою палату.

Тётушка не отставала, идя возле меня то справа, то слева, говорила:

– Ты только не вздумай разводиться! По крайней мере первые лет пять. Не будь эгоисткой, вспомни, сколько добра мы тебе сделали. Сколько денег на тебя потратили: кормили, одевали. Я комнату тебе в администрации с таким трудом выбила! Пора бы и тебе нам добром оплатить.

Я остановилась и, сквозь пелену слёз взглянув на неё, ответила:

– Я помню, я всё верну, обещаю.

Тётушка, обрадовавшись, обняла меня и, поглаживая по спине, ворковала:

– Вот и молодец. Всегда знала, что ты у нас умница. Через три дня как положено свадебку справим, уже столовую заказала.

Отпрянув от тёти, я слегка возмутилась:

– А это ещё зачем?

– Ну как же? Чтобы другие наши родственники погуляли и порадовались за тебя. А заодно пусть увидят, как удачно я любимую племянницу замуж выдала, – расхохотавшись, добавила: – пусть обзавидуются!

Глава 8

После разговора с тётей, я вернулась в палату и, упав на кровать лицом в подушку, принялась реветь. От Вани я привыкла слышать, что по гроб жизни обязана родным, но от тётушки, которую считала своей второй матерью… Наверное, брат прав, я действительно эгоистка.

Вдруг я ощутила рядом с собой тёплую волну, и чья-то горячая ладонь легла мне на спину. Сначала испугалась, ведь не слышала, чтобы кто-то вошёл в палату. Потом быстро поняла, что я, увлекшись рыданиями, просто не обратила на это внимания.

Подняв лицо от подушки, повернулась и увидела сидящего рядом Алекса.

– Что-то случилось? – участливо спросил он.

Отвернувшись от него и встав с кровати, слабо охнула, так как боль в ноге напомнила о себе. Прихрамывая подошла к окну и, утерев слёзы, строгим тоном ответила:

– Да, случилось – ты! – окончательно успокоившись, повернулась к нему и продолжила: – Я не знаю какую игру ты затеял, но всё это мерзко.

– Мерзко? – удивился он, и, тоже поднявшись, направился в мою сторону.