Во власти шторма

Аня, наконец, помирилась с Арсеном и больше не скулит мне по десять раз на день, как ей плохо. Пару дней назад он приехал к общаге, они долго сидели в машине, как она сказала, выясняли отношения. А потом машина завелась и уехала, на пары Агинян опоздала, но похоже, ни капли об этом не пожалела.

Сегодня у них один на двоих День рождения, они решили отпраздновать в ресторане Мусаева. У меня сердце замирает, когда представлю, что снова придётся увидеться с Волковым, но не пойти не могу, Аня обидится.

Она должна прийти с минуты на минуту, убежала в салон делать причёску. Я наглаживаю платье, которое мне купил Влад и настраиваюсь вести себя в ресторане спокойно и непринужденно. Пока Аня с Мусаевым, мне изредка придётся его видеть, нужно научиться с этим справляться.

Подруга прибегает с опозданием, суетится и подгоняет меня.

— Ещё целый час, — смеюсь. Она никогда так не переживала перед походом куда-либо. Но сегодня будут родственники Арсена, и её это очень волнует.

— Нужно ещё сделать макияж. И тебе, кстати, тоже нужно что-то необыкновенное.

— Мне-то зачем?

— Пусть Влад увидит и лопнет от злости.

— Не обольщайся, он непробиваем. В «Медузе» не увидела у него ни одной эмоции, ни один мускул не дрогнул. Даже, если лопнет, он этого не покажет.

— Но макияж я тебе, всё-таки, сделаю аховый!

Усмехаюсь и отдаюсь в руки своего визажиста. Надеваю персиковое шифоновое платье. До сих пор не представлялось возможности его надеть. В последнее время почти ушла моя худоба, и я приобрела более-менее нормальный вид. Свободная короткая юбка подчеркивает стройность моих ног, на груди половинки платья сшиты внахлест, обтягивают грудь и образовывают декольте на грани. Ещё пару сантиметров и смотрелось бы не скромно. Платье дополняет коричневый мягкий пояс и в тон коричневые замшевые туфли с открытым носком на шпильке. Надеваю в уши бриллианты, смотрюсь в зеркало — топ.

В ресторане уже собралось больше тридцати человек, не предполагала, что в этом городе так много Мусаевых. Из наших — Никита, Калинины и, конечно, Влад. В синем костюме, белая рубашка оттеняет идеальную загорелую шею, до блеска начищенные туфли, и безумно шикарный, ставший таким родным, аромат. Спросите меня, каким должен быть идеальный мужчина и я отвечу — это он — брутальный, роскошный, божественный! Он стоит чуть поодаль и разговаривает с каким-то крупным мужчиной, родственником Арсена.

Арсен представляет нас своим родным. Здесь его родители, две родные сестры с мужьями и детьми, двоюродные братья, какие-то дяди и тёти, я просто их всех даже запомнить не в состоянии. Один из двоюродных братьев приблизительно моего возраста, красивый темноволосый парень пожимает мне при знакомстве руку и расплывается в лестной улыбке.

— Очень приятно, Алина. Я Зафар. С удовольствием познакомлюсь поближе.

— А вот этого я тебе не советую, если хочешь выйти отсюда живым, — смеётся Арсен, потом переходит на серьезный тон — и заметь, я не шучу.

— Понял, буду весь вечер страдать, — переводит разговор снова в шуточную плоскость.

Отец семейства всех приглашает к столу, Волков подходит ближе, встречается со мной глазами.

— Привет, — проходится по мне взглядом.

— Привет, — сердце щемит, но я держусь молодцом, его холодная реакция как лёд на рану: больно, но притупляет воспаление.

Абсолютно спокойное лицо, уверенная походка, садится за стол с другой стороны от меня.

Марина приглашает сесть рядом с ней, и я ей искренне за это благодарна. Громыхают пробки от шампанского и вина, произносятся тосты, к ним добавляются шутки-прибаутки, шумные и хлебосольные Мусаевы умеют встречать гостей.

Я выпиваю немного спиртного, слегка расслабляюсь, на Волкова стараюсь не смотреть, как и он на меня. Разговариваем с Мариной, она делится новостью, что ждёт ребенка, поздравляю её и Костю. На самом деле, очень рада за них.

— Почему вы расстались с Владом? — тихо, чтобы нас никто не слышал, спрашивает Марина.

— Это долгая история, как-нибудь расскажу, при других обстоятельствах.

— Он тебя обидел?

— Нет. Мне родители поставили ультиматум, если в двух словах.

— Знакомая история…он к нам как-то заезжал, виду не подавал, конечно, но я увидела, что подавлен.

Вздыхаю. Знаю, что причинила ему боль, за своими переживаниями, сначала этого не осознавала до конца. Беру бокал, делаю глоток, смотрю на него через стол. Он, как будто, чувствует, поднимает на меня взгляд. Горящие агатовые глаза загораются пламенем, в них столько всего: укор, печаль, сожаление, горечь. Мне хочется прямо сейчас подойти и обнять, сжать крепко-крепко и не отпускать, пока нам обоим не станет легче. Но он отводит взгляд и вновь принимает безразличное выражение.

К нам подходит Аня и тянет нас танцевать, когда оказываемся посреди зала, замечаю на другом конце среди других посетителей стол, за которым сидят две пары. Одна из женщин — Яна, она меня тоже заметила и пристально, без стеснения, рассматривает, ехидно улыбается. На ней шикарное терракотовое платье, как всегда, шикарная и уверенная в себе. Рядом с ней представительного вида взрослый мужчина, судя по тому, как он за ней ухаживает, подливая вино и что-то ласково приговаривая, это её кавалер. Интересно, давно она меня увидела? Знает, видимо, что у нас с Волковым всё, радуется. Во мне загорается внутренний протест, мне просто хочется, снести эту злорадную ухмылку с её идеального лица.

Когда музыканты включают лезгинку, вся толпа выходит из-за нашего стола. Взрослые встают в круг, а дети внутри этого круга начинают танцевать. Взрослые им хлопают и дают деньги. Наверное, предполагаю я, это какой-то их обычай. Три мальчика, плюс-минус десяти лет и девочка помладше поразительно красиво и профессионально двигаются, заводят толпу так, что хочется пуститься в пляс вместе с ними. Стою, как зачарованная, хлопаю и любуюсь. Когда дети в очередной раз расходятся из круга в танце, делаю шаг назад для пространства и ударяюсь о кого-то спиной. У меня подворачивается нога, и я чудом не падаю, меня успевают подхватить сильные мужские руки. Поворачиваюсь — Влад.

— Прости, — вырывается у меня.

— Ничего. Повнимательнее, а то ноги сломаешь.

Не знаю, что на меня находит. То ли Яна так действует на нервы, боковым зрением вижу, что смотрит на нас.

— Но ты же меня не бросишь со сломанными ногами? Довезешь до ближайшего травмпункта? — заглядываю ему в глаза и улыбаюсь.

Он пристально смотрит секунд пять, мне кажется, проходит целая вечность.

— Надеюсь, до этого не дойдет, — без единой эмоции выдаёт он. Отходит, говорит что-то рядом стоящему Нику, и они выходят на улицу. Ловлю остатки его запаха, с трудом отрываюсь от его спины и возвращаюсь в круг.

Когда отец Арсена очередной раз обходит стол и наливает всем спиртное, я понимаю, что мне, пожалуй, уже хватит. Но он даже слушать не хочет отговорки и наливает мне шампанское под край. Все чокаются, надпиваю немного, ставлю на стол бокал и выхожу в туалет. Не представляю сколько нужно здесь просидеть, чтобы съесть и выпить всё, что присутствует на столе.

Возвращаюсь в зал, все танцуют медленный танец. За столом из молодежи остались только Влад с Ником, пока иду, бросаю случайный взгляд на танцующих, и вижу Яну с кавалером. Танцует с ним, а наблюдает за нашим столом. Что же ей неймётся? Глаза скоро просмотрит. Подхожу к Владу, очень хочется её позлить.