Во всем виновата текила

– Еще, - умоляла я.

– Бл*дь, - пробормотал он в мою кожу.

Его губы снова прошлись по моему подбородку, он ущипнул сосок через лифчик, заставив меня ахнуть, чтобы его язык овладел моим ртом, пробуя меня на вкус так, как я мечтала.

Мы пожирали друг друга в темном углу, теряясь в дымке запретного удовольствия, игнорируя все, что могло заставить нас остановиться.

Все, но только не парней, выкрикивающих мое имя.

Их крики разрушили наш мирок, и инстинктивно мы отпрянули друг от друга.

– Бл*дь, - снова пробормотал он, не отводя от меня взгляд, такой же опустошенный, как и мои чувства.
– Нова.

Я прикоснулась к своим губам, пытаясь сохранить воспоминание о нашем поцелуе.

– Я не...

Я не хочу останавливаться, хотела сказать я, но признание было слишком похоже на мольбу, и я оборвала себя.

Не то, чтобы это имело значение, потому что он, очевидно, думал о том же.

– Хочешь пойти домой?
– спросил он, но что-то в его вопросе дало мне понять, что возвращение домой - это нечто большее, чем наше ежедневное времяпрепровождение.

И мне не терпелось выяснить это.

– Да. Отвези меня домой.

Это прозвучало как мольба, но, представляя, что может произойти, меня это не волновало. Я бы умоляла его на коленях, если бы это означало, что мы не остановимся.

Теперь, когда мы начали, я не хотела останавливаться.

ДВЕНАДЦАТЬ

НОВА

ПРОШЛОЕ

Первое, на что, войдя, я обратила внимание, - идеальная семейная фотография, которая, по словам мамы, была нам просто необходима, потому что мы стали семьей. Рядом с ней стояла наша совместная с Паркером фотография, которую мама заставила нас сделать в роли брата и сестры.

Не то напоминание, в котором я нуждалась, когда мои губы все еще пылали от его поцелуев. Не тогда, когда мне хотелось наброситься на него, как только за нами захлопнется дверь, и мы могли снова все повторить.

Из-за угла светил тусклый свет, оставленный нами на кухне, освещая нас в тени. И когда я обернулась, то заметила, что он смотрит на ту же фотографию, и меня сковал ужас.

Прошло тридцать минут с тех пор, как я впервые поцеловала Паркера Каллахана... тридцать минут слишком долго. Мы поспешно попрощались и молчали всю дорогу, сидя на заднем сиденье такси, оба погруженные в свои мысли... я прибывала в предвкушении. Я надеялась, что Паркер, испытывал такое же волнение и предвкушение, но, увидев его хмурое лицо в тот момент, когда он уставился на фотографию, я забеспокоилась, что, возможно, только я испытываю нечто подобное.

– Нова...

– Нет, - я оборвала его прежде, чем он начал свою речь о том, почему мы не должны этого делать. Он мог бы привести любую причину, и все равно это не имело бы значения. Мне было плевать. Наши родители уехали на выходные, и между нами не было преград.
– Только на одну ночь, - взмолилась я.
– Как подарок на мой день рождения. И по ее прошествии мы не будем ничего обсуждать.

Так же, как и в последние несколько месяцев. Между нами были сплошные недомолвки, и мы не обсуждали наши чувства.

Наконец он отвел взгляд от фотографии, посмотрел на меня мрачным взглядом, и я затаила дыхание, ожидая.

Почему он не повторял то, что делал раньше? Почему не затащил меня в свою комнату? Почему не выглядел таким же отчаянным, как я?

– Если только нам не о чем будет говорить, и сейчас я выставляю себя идиоткой, заявляя о неразделенных чувствах.

На это он, наконец, отреагировал. Откинул голову назад и рассмеялся.

– Ха! Бл*дь, нет. Твои чувства стопроцентно взаимны. Господи, Нова, - вздохнув, сказал он, затем провел рукой по волосам и помассировал шею.

– Если я начну рассказывать о своих мыслях, то ими можно будет заполнить много томов энциклопедий. Так что, поверь, в этом ты не одинока.

– Ты тоже об этом думаешь?
– нерешительно спросила я.

Он покачал головой, словно не понимая моего вопроса.

– Постоянно, - прошептал он, медленно сокращая расстояние между нами.
– Как думаешь, почему я прихожу к тебе практически каждую ночь?

С каждым его шагом мое сердце билось все сильнее, разгоняя адреналин, словно лава, по венам. С каждым шагом я задыхалась, отчаянно желая его.

– Моя кровать удобнее?
– предположила я.

Его губы искривились, а глаза отяжелели.

– Тогда почему я избегаю других девушек?

– Правда?
– Он кивнул, и, сглотнув, я попыталась выдавить из себя еще одну язвительную фразу: - Возможно, ты сдерживаешься ради Орена?

Наконец, он оказался в нескольких сантиметрах от меня - так близко, что мне пришлось откинуть голову назад, чтобы выдержать его пылающий взгляд. Он словно пригвоздил меня к месту, но я была добровольной жертвой. Возьми меня, - умоляла я в ответ на его обжигающее обещание.

– Нет, Нова, - сказал он, убирая мне за ухо выбившуюся из прически прядь волос, его грубые пальцы нежно коснулись моей щеки. Ласка была мимолетной, но сравнима с прикосновением к эрогенной зоне, посылая мурашки по телу.
– Потому что я не могу перестать думать о тебе. Не могу перестать наблюдать за тобой, хотеть тебя.

И я пропала, обхватила его за талию, чтобы не упасть. Вся кровь прилила к нижней части моего тела, и я почувствовала головокружение. Я видела Паркера практически во всех ситуациях, в которых только может прибывать человек, но таким - никогда.

Он никогда раньше не уделял мне подобного внимания, словно я оазис в пустыне. Словно я Stratocaster 1968 года, на котором играл Джими Хендрикс (прим. пер.: Джеймс Маршалл Хендрикс, известный всему миру как Джими Хендрикс - один из самых знаменитых музыкантов ХХ столетия. Белый Fender Stratocaster 1968 года выпуска - самая культовая моделью, которая, для непосвященных поклонников является олицетворением самого понятия «гитара Хендрикса», на котором Джими отыграл, самый известный концерт в своей истории - выступление на фестивале Вудсток 1969 года). Словно я была единственной, кого он хотел, и собирался делать со мной все, что пожелает.

– Так часто я не дрочил уже много лет. Я, бл*дь, безумно хочу тебя.

Мои щеки покрылись румянцем. Я многое знала о сексе... потому что читала о нем. В плане опыта? В лучшем случае я была новичком и определенно не болтала об этом всем кому ни попадя. Его откровенное заявление вызвало в моей памяти образ его сгибающейся руки, приоткрытых губ, закрытых от удовольствия глаз. Образ, который я хотела увидеть... должна была увидеть.

– Ты хочешь меня, Нова?
– спросил он, прижимая меня к стене, словно мы по-прежнему находились в баре.

Тяжело дыша от волнения, я облизнула пересохшие губы. Он проследил за этим движением сначала глазами, а затем большим пальцем.

– Думаю, да, - честно ответила я.

Я не знала, как объяснить напряжение, образовавшееся в центре тела, но знала, что никогда раньше не чувствовала ничего подобного. Все мои мысли были о Паркере. Я фантазировала о том, как целую его, прикасаюсь к нему, но ничто не могло сравниться с тем адом, который поглощал меня в данный момент.

Он склонил голову набок, обдумывая мой ответ.