Во всем виновата водка

– Он часто срабатывает. Может, стоит ответить?

– Не-а. Ты же знаешь Нью-Йорк - город, который никогда не спит. Поэтому я всегда получаю уведомления за полночь.

– Да, - с сомнением сказал я.

Но Рэй проигнорировала мое недоверие с преувеличенной улыбкой и перешла к другой теме.

– Итак, из-за воспитания в маленьком городке ты в конечном итоге обручился с Обри?

Я рассмеялся, перебирая в памяти все причины, по которым решил сделать предложение Обри в то время.

– Думаю, это сыграло свою роль. Как я уже говорил ранее, мой брат женился, и, возможно, это подтолкнуло меня к мысли о браке.

– Что еще?
– спросила она.

– Думаю, окончание колледжа и твое отсутствие оставили меня в подвешенном состоянии - немного потерянным. Когда я увидел Джонатана на выпускном, он выглядел счастливым со своей женой, и я снова погрузился во что-то знакомое.

– Мне жаль, что меня не было рядом, - тихо сказала она.

– Мы пытались общаться. Но нахождение в разных странах и неопределённость после окончания колледжа мешали поддерживать связь.

– Ты прав. Если тебе станет легче, мне тоже изо дня в день было тяжело без тебя. Мы провели вместе столько времени в колледже, что мне казалось, будто мне не хватает конечности, - пошутила она.

– Ага, я определённо чувствую себя лучше, - злорадствовал я.

– Всегда пожалуйста, - сказала она напыщенно.
– Итак, думаю, главный вопрос в том, почему ты не женился на ней?

Я тяжело вздохнул.

– Это была довольно спонтанная помолвка. На самом деле, она вроде как попросила меня.

– Что? Как нетрадиционно с ее стороны, - насмешливо вздохнула она, насмехаясь над моими традиционными взглядами.

– И в итоге, - продолжил я, закатив глаза, - она просто предложила, что-то типа «почему бы и нет», и в тот момент у меня не было веской причины, чтобы отказать.

– Это было в середине секса?
– предположила она с улыбкой.

– Не совсем.

– Тогда постсексуальный кайф.

– Боже, Рэй.

– Я угадала.

– Возможно.

– Хорошо. Отлично. Сосредоточься.
– Она указала пальцами на свои прищуренные глаза, а затем снова на меня.
– Итак, почему ты не довел дело до конца?

– Потому что, хоть это и было спонтанно, но когда пришло время что-то планировать, все стало казаться неправильным. Когда настало время покупать кольцо, я не смог. Я не знал, с чего начать, и понял, что не знаю ее достаточно хорошо, чтобы определиться, какое кольцо она хотела. Все было неправильно.

Я опустил ту часть, где просматривал кольца и думал только о том, какое понравится Рэй, и что оно должно быть такое же уникальное, как она сама. Я не стал рассказывать, что когда представлял себе жену, это была не Обри.

– Я понял, что вернусь в этот город и в свое прошлое, и вспомнил о своем обещании не делать этого. Я не хотел быть похожим на свою семью, а жениться на женщине, у которой даже не знал размер кольца, было слишком похоже на то, как всю нашу жизнь поступал мой отец.

– Что он делал?
– спросила она.

Я провел рукой по лицу, вспоминая жизнь до того, как переехал к бабушке и дедушке.

– Он был донжуаном, который женился на ком попало.

– Ну, хорошо не серийным убийцей, - пошутила Рэй, немного ослабив мое напряжение.

– Точно. Он женился и разводился семь раз.

– Боже.

– Да. В нашем доме было много мачех. Хорошие и плохие. Некоторые были отстойными. Плохие - потому что, ну, они были плохими. Хорошие - потому что мы знали, что, в конце концов, ими воспользуются, и это тоже было отстойно.

– Это ужасно, Остин.

Рэй повернулась на своем табурете лицом ко мне и втиснула свои ноги между моими, обхватывая своими руками мои.

– Наблюдая за тем, как мой брат начинает поступать так же, как он, и, наблюдая за отношениями бабушки и дедушки, я понял, каким должен быть брак, и что женюсь, если у меня будут серьезные намерения. Если только найду свою единственную.

– А потом вмешалась я.

Ее улыбка выглядела болезненной. Рэй попыталась отдернуть свои руки из моих, но я крепко сжал их.

– Я не вижу в этом ничего плохого.

Я был абсолютно серьезен, но произнес эти слова легкомысленно.

Ее глаза метнулись к моим. Я знал, что она видит в них правду, но ухватилась за мой игривый тон. Мы переступали черту, идя навстречу последствиям, но всегда шли на попятную, прежде чем нам приходилось говорить о них.

– Это плохо, что я злюсь и ревную, что пропустила такую важную часть твоей жизни, которая, очевидно, имела для тебя большое значение?
– спросила она, после моего признания.

– Мне нравится, когда ты ревнуешь, - позлорадствовал я.

Рэй закатила глаза.

– Ты знаешь, о чем я. Мы вместе прошли почти через весь колледж - взлеты и падения, и сопутствующие приключения.

– Большинством из них руководила ты, - проворчал я.

– Не стоит благодарить за это.

– Я до сих пор не оправился от прыжка с парашютом.

– Тебе понравилось.

– Мне нравилось, когда все заканчивалось, - тут же ответил я.

– Если тебе так все не нравилось, почему ты ходил?

Я изучал ее. Ее острые скулы, смягченные полными губами. Глубокие карие глаза, которые сияли даже в темноте. В них всегда, почти в любой ситуации, была искра возбуждения. Это был зов моей Сирены.

– А как иначе? Ты делаешь так, что даже самые страшные переживания стоят того. Поэтому я всегда следую за тобой.

Ее улыбка была неспешной и восхитительной. Я хотел попробовать на вкус каждый новый изгиб и линию, по мере их появления, зная, что я - причина, по которой они появились.

– Итак, раз уж мы заговорили о бывших... тебе, кажется, лучше без Боди.

– Что ты имеешь в виду?

В последний месяц ее улыбки стали проще, даже несмотря на ситуацию со свадьбой в Вегасе.

– Ты кажешься... больше собой. Более живой. Чем дольше ты была с ним, тем тише становилась. Когда я был с тобой, я старался разглядеть твою необузданную сторону, но иногда ее было трудно обнаружить.

Рэй смотрела, не моргая, мышцы на ее челюсти напряглись, и у меня свело живот от ее взгляда. Я хотел щёлкнуть пальцами, чтобы вывести ее из задумчивости, или заключить ее в объятия и убедиться, что с ней все в порядке. Но она моргнула, и эмоции исчезли.