Вода: Наперегонки со смертью

Сзади в небо выстрелили несколько ракет. Эти были гораздо больше, чем ракеты Панцирей. Они оставляли после себя жирный белый след. Где-то высоко в атмосфере на мгновение вспыхнула яркая звездочка.

— А это еще кого подбили? — Спросил кто-то из бойцов.

— Самолет, наверное.

— Разведчик, раз так высоко. — Ответил какой-то специалист.

— Когда уже начнется, сил больше нет ждать. — Раздался чей-то истеричный

голос.

— Заткнись ты, идиот!

— Шибанулся что ли? Пусть назад топают.

— Один хрен отвертеться не получится, пусть уж душу не выворачивают долго, начинают сейчас.

Его слова услышали. Над сопкой раздался шуршащий звук, который никто не слышал раньше и в ту же секунду воздух сотрясли несколько разрывов. Макаров, не помня себя от страха, свалился в окоп. Хотя снаряды и упали далеко, эффект оказался впечатляющим. Мощная взрывная волна сотрясла тело, ударила по ушам. Мир затих и засвистел. Длилось это всего минуту, потом слух вернулся к нормальному состоянию.

Руслан вспомнил, что при взрывах надо открывать рот, чтобы не повредить перепонки. Макаров поднялся и огляделся. Щербаков лежал на дне окопа, накрыв голову руками. Руслан пнул ему в пятку.

— Живой?

Товарищ резко выглянул из-под руки.

— А ты?

— Живой. Пристреливаются, пока.

На самом верху сопки, не причинив никому кроме старой сосны вреда, дымила воронка. Остальные снаряды серьезно перелетели.

— Сейчас снова начнут, ложись. — Андрей так и не поднялся.

Андрей оказался прав. Несколько одновременных разрывов снова сотрясли сопку. На этот раз они легли с небольшим недолетом. Дым от их разрывов понесло на окопы. Макаров втянул его едкий запах и подумал, что так и должна пахнуть война.

ПВОшники спешно покинули район, заняв позиции в паре километров за сопкой. Снова ухнули разрывы и в этот раз совсем рядом, комья земли упали сверху. Так как Руслан держал рот открытым, свиста в ушах больше не было. Он прекрасно слышал, как в воздухе снова зашуршало, но взрывы раздались совсем далеко. Наши артиллеристы начали контрбатарейную стрельбу.

«Шрррр» раздалось за сопкой. В воздух поднялись десятки светящихся шаров трассирующих зарядов автоматических пушек Панцирей.

— Смотр, смотри! — Крикнули из окопа. — Падает.

Руслан пригляделся и увидел серебристый предмет, пикирующий вниз. Он упал совсем рядом с их позициями. Над окопами показались головы. Руслан заметил, в какие кусты шлепнулась железяка.

— Андрюха, я мигом!

Товарищ не успел возразить. Макаров выскочил из окопа и согнувшись, будто под обстрелом, направился к кустам. С первого взгляда стало понятно, что сбитой железякой оказался дрон. Судя по одним иероглифам — китайский. Весил он немного, по большей части аппарат был из пластика. Руслан схватил его и притащил в окоп. Едва он спрыгнул, как сопку накрыло десятком разрывов. В этот раз стало страшно от мысли, что задержись на несколько секунд, можно было бы угодить под снаряд.

В небе снова показались штурмовики. Они шли низко над лесом.

— Эй, Макаров, ты чего притащил? — Прибежал запыхавшийся Шаров.

— Дрон, командир. Наши сбили, я подумал, может быть, у него видео пишется и нам можно засечь место пуска и накрыть его.

— Молодец, я отдам его артиллеристам, пусть разберутся. Но, мужики, больше из окопа не высовываться. Надо куда, только по траншеям, не поднимая головы. Вон, берите пример с Щербакова, образцовое поведение при артобстрелах.

Андрей лежал, накрыв голову руками. Когда его поставили в пример, поднялся и сел. Он почувствовал в словах командира иронию.

— К земле привыкаю. — Пошутил он мрачно.

Контрбатарейная стрельба с нашей стороны принесла временное затишье. Военные устроили проверку потерь. Оказалось, что есть погибшие. Двух бойцов, после прямого попадания в окоп, разорвало на части. Были несколько контуженных с кровотечением из ушей. Их посадили в БМП и отправили в санчасть. Других ранений не было. Поврежден был оставленный на бруствере пулемет, да разворочены окопы.

Во взводе Шарова никаких потерь, ранений и повреждений не было. Кое-где разворотило брустверы, но сообща удалось быстро восстановить их. Макаров, выбираясь из окопа спиной ощущал взгляд врага и быстро разобравшись с восстановлением насыпи юркнул назад.

— Ты чего? — Спросил Щербаков.

— Не могу на виду находиться. Страшно, что в меня целятся.

— Они еще не близко. Там же мины, обязательно услышим.

— Все равно, это как фобия, умом понимаю, но ничего поделать не могу.

Между лопаток свербит, как будто пулю ждет.

С нашей стороны прошуршали снаряды. Всего было несколько залпов. Над лесом, километрах в пяти от позиций, поднялись серые облака дыма.

— Прицельно содят или наудачу?

— Наши тоже с дронов за китайцами смотрят, прицельно должны бить.

— Вот тебе и расстояние до китайцев. — Макаров показал в сторону дыма. Щербаков передернул плечами.

— Молитву бы хоть какую-нибудь вспомнить, чтобы Господь обратил на меня внимание.

— Попробуй стихи читать, а сам думай о том, чтобы тебя смерть обошла стороной. — Посоветовал Макаров.

Сам он в сложных ситуациях читал «Полтавский бой» Пушкина, единственное стихотворение, которое знал. Ему оно помогало взять себя в руки с ложной ситуации.

— А что я знаю? Вышел кролик на крыльцо, почесать свое яйцо?

— Хотя бы. Тут смысл в том, что ты успокаиваешься.

— А хотелось бы, чтобы меня взял под личную протекцию Он. — Щербаков показал пальцем в небо.

— Не возьмет! — Щербакова подслушал взводный пулеметчик. — У него другая задача, свести человечество под корень.

— Он тебя осведомляет о своих планах? — Спросил Руслан.

— А чего тут осведомлять, так видно. Наслал заразу, настроил друг против друга. Уничтожайтесь, людишки, на здоровье.

— Слышь, ты, паникер, может, это тебя он решил под корень, а я не собираюсь опускать руки. — Боец резко окоротил пулеметчика.

— Мужики, я вас как баб перед свадьбой должен успокаивать? Возьмите себя в руки, все будет хорошо? — Произнес Шаров. — А ты, Небогин (пулеметчик), аккуратнее. Не то время, чтобы говорить, что хочешь.

Первый раз, за все время как Шаров стал командиром взвода, в его голосе появились стальные нотки. Небогин хотел что-то сказать, но смутился и промолчал. В окопе, занятом взводом, повисла неловкая тишина. Вдруг его тихо нарушил монотонный бубнеж. Макаров огляделся и не увидел Щербакова. Из-за земляной стены, отделяющей огневую позицию стрелка от общего окопа, доносилось: