Водоворот времен

Говоря это, Бауз все так же старался не глядеть на Ричарда.

– И один-единственный раз мне захотелось туда, - Бауз поднял глаза. Помолчал немного.
– Уж весь Лефер я бы увидел. Это точно, весь Лефер! Одним-единственным взглядом окинул бы! Долго мне еще снилось, как я начинаю взлетать...А потом я просыпался, и помогал папаше Баузу в ремесле. И, однажды, сны исчезли.

Бауз замолчал.

– Давненько я этого не вспоминал. Ты, Ричард, - наконец-то дядюшка повернулся к нему.
– Подумай. Сильно, знаешь, подумай. Может, ты однажды взлетишь над Лефером? Твой отец...мог бы тебе многое рассказать. Да только...А...
– Бауз махнул рукой и вернулся в дом. Но перед тем как прикрыть за собой дверь, произнес, не оборачиваясь: - А может, однажды и ты перестанешь видеть сны. Совсем. Ты сиди, сиди здесь. Когда руки заняты, голова не работает. А твоей голове сейчас надо крепко подумать.

Дверь закрылась.

Ричард продолжал смотреть на небо.

Улицы потихоньку заполнялись людьми и повозками, отчего походили на реку. Волна шума двигалась меж домами, все нарастая и нарастая, чтобы захлестнуть город по самые крыши. Люди торопились по своим делам. В общем-то, то же самое они будут делать и завтра, и послезавтра. Может, только непогода их остановит или еще что-то. А после смерти им придут на смену другие.

Ричардовым родителям никто на смену не придет. Он был последним в роду. Последним...

Ричард почувствовал себя очень-очень одиноким. Улица гудела, а на пороге дома Бауза повисло молчание.

И вот из единого потока показался...

Красное перо! Манфред был одет точь-в-точь, как в летний день. Послышался смех ребят. Ричард принялся озираться по сторонам: вдруг?..

Но ребят не было. Это просто воспоминания.

Следом за Манфредом шел смешной человек, на две голове ниже Клоса, в поношенном камзоле и квадратной шапочке с низко свисавшей кисточкой. Под левой подмышкой спутник Красного пера нес мешок из цветастой ткани, бережно придерживая правой рукой.

– Здравствуй, Ричард, - Манфред кивнул.
– Давай пройдем в дом. Ты не возражаешь?

Окен дернул головой: от волнения язык отнялся, по телу распространилась дрожь.

– Вот и хорошо!
– Манфред с неизменно невозмутимым выражением лица кивнул.
– Познакомься, это мэтр Амаду. Лучший нотарий Лефера!

– Мэтр Клос, как обычно, преувеличивает, - покачал головой Амаду.

Если бывают каменные лица, то все они мягкие, жалкие копии Амаду. Ричарда холодок пробрал, когда взгляд мэтра скользнул по нему. Это заставило Окена подняться и буквально понестись в дом.

Бауз, завидев Ричарда, понял все без слов.

Редкое дело! Он отложил свою работу.

– Сюзанна! Сюзанна!
– прокричал Бауз.
– Спускайся! Мэтр Клос вернулся!

Дядюшка жестом попросил Ричарда занять место позади. Прочистил горло.

– Здравствуйте, здравствуйте, мэтр нотарий, - первым делом дядюшка поприветствовал отнюдь не Манфреда.
– Добро пожаловать в мой дом.

– Благодарю, - Амаду кивнул, и в это мгновение нос этого господина напомнил Ричарду крючок. Ему стоило больших усилий не рассмеяться.
– Не обращайте на меня никакого внимания. Я здесь просто для того, чтобы засвидетельствовать волю сторон, буде такая появится.

– Буде, - эхом повторил Бауз.
– Что ж. И Вы здравствуйте, мэтр Манфред.

Тетушка Сю начала спускаться по лестнице. Тихо-тихо, ожидая (зря), что их не заметят, за мамой семенила детвора. Им тоже было интересно. Всхлипнул малыш. Ночью его плач Ричард не слышал: иначе бы проснулся. Может, он начал выздоравливать? Но одного взгляда на тетушку хватило, чтобы понять: совсем наоборот.

Ричард понурил голову. Теперь решалось все.

– Благодарю за гостеприимство. Снова, - Манфред занял то же самое место, что и вчера. Разве что теперь он поставил на стол перед собой запечатанный сургучом глиняный сосуд. Более на протяжении разговора он на этот сосуд даже не смотрел, но левой руки с него не убирал.

– Что ж. Ричард?
– Бауз обратился к парню.
– Тебе решать.

Ричард хотел было убежать, но волнение приковало его к полу прочнее стальных цепей. А, уже не волнение, - страх. Клацнули зубы. Ричард держал руки за спиной, да так сильно их сжимал, что ногти впивались в кожу. Пойти куда-то? А может, он просто на день будет уходить, и...

– Ты сможешь посещать своих родных, даже очень часто, примерно раз в месяц, - Манфред произнес это без единой запинки.

– Месяц?
– обессилел Ричард.
– Часто?..

– У многих нет и этого. Родня живет далеко. Или уже давно не живет, - пожал плечами Манфред.

Совсем ничего не осталось в этом человеке от Красного пера. Даже Амаду в своей смешной квадратной шапочке казался куда живее мэтра из цеха магов.

– Мы поможем развиться твоим способностям. В ином случае...Ты уже говорил, что о нашем цеху говорят многое. Так вот, половина из этого - правда, - Манфред помолчал мгновение.
– Худшая половина. Если способности тебя подведут, то пострадают окружающие. Никому не хочется стать причиной гибели родных, так ведь?

Внутри Ричарда - в который раз за прошедшие сутки- все перевернулось.

– Мы учим справляться с имеющимися силами. И не попасть на разбирательство к Судье. Никому такого не пожелал бы. Ты ведь знаешь...

– Знаю, - впервые Ричард осмелился перебить Манфреда.

Но он и вправду знал. И лучше лишний раз этого имени не произносить: так всегда говорила мама. А папа так вообще строго-настрого даже думать о Судье...Ну вот, опять!

Сейчас бы малышу разреветься! Но Жак молчал. И от этого Ричарду становилось еще страшнее.

– Вот и хорошо, - одобрительно кивнул Манфред.

Незаметно для Ричарда, тот запечатанный сосуд стал ближе. Окен не мог оторвать от него взгляда.

– Собственно, за тебя решает опекун, как и положено, но...

– Но права опекунства надо бы подтвердить, - квадратная шапочка наклонилась.
– Мальчик может подтвердить, что эти господа являются родственниками...

– Это мои дядя и тетя, - встрял Ричард.

– Замечательно, - квадратная шапочка заняла прежнее положение.

– Я решу так, как решит мой племянник, - Бауз произнес это ровно тем же тоном, каким рассказывал Ричарду про сны о полетах.

В ушах раздался плеск воды Большого канала, крики чаек...Вот бы полетать с ними....

Ричард посмотрел на Бауза: тот устремил взгляд куда-то вдаль. Интересно, о чем он думает?

Окен огляделся по сторонам. Печи. Он привык к ним за эти дни, очень-очень привык! Изо дня в день работать у их огня, помогать Баузу по хозяйству, самому научиться...

Ричард попытался вспомнить лицо матери - и не смог. Спина его враз покрылась липким, холодным потом. Как же так! Неужели он начал забывать маму? Папа...Память о его лице тоже покрылась рябью. Нет! Почему, почему они уходят?