Военторг. Министерство наживы

— Мне Пятое управление, — бросил он в микрофон, брови на слегка одутловатом лице министра сошлись домиком. — Да, и тебе доброго здравия. Получил я твою сводку насчет липового журналиста, который гибелью «Бесстрашного» озабочен. Подробнее, пожалуйста…

Арсеньев выслушал устный отчет о неудачной попытке захвата Андрея Ларина, когда тот встречался с капитаном сейнера.

— …точно уверен, что это шпион?.. значит, комиссия в правильном направлении отрабатывает версию столкновения с натовской подлодкой. Не терпится им узнать, что нам стало известно. Готовятся опровергнуть очевидное, когда мы им предъявим. Надо его взять… я понимаю, что это компетенция ФСБ. Но ты же знаешь, они привыкли жар чужими руками загребать. Мы на него вышли, информацию накопали, а вся слава чекистам достанется? Честь мундира на кону стоит. Западники нам сторожевик потопили, а мы ушами хлопать будем? Так что ты уж своими силами, без всякого привлечения контрразведки ФСБ, плотнее займись этим шпионом-мудаком, вычисли его и к стенке прижми. Победителей потом не судят… все, надеюсь на тебя. В курсе меня держи в любое время дня и ночи.

Арсеньев положил трубку, вытер лоб тыльной стороной ладони.

— Ну, Клавдия, дальше давай, — устало произнес он.

— Я всю сводку прочитала, — референт положила бумаги на стол.

Министр потер виски.

— А теперь ты мне, Клава, объясни одну хрень. Только доходчиво, чтобы понятно было. Почему это мне некоторые письма с жалобами не официально через канцелярию доставляют, а через знакомых на дне рождения подсовывают?

— Какие письма? Какие жалобы, Игорь Михайлович? Кто подсовывает? — обиженно пожала широковатыми, но соблазнительными плечами референт Грекова.

Министр полез в выдвижной ящик письменного стола.

— Вот. Передал мне приватно эти жалобы контр-адмирал Нагибин, а он ГРУ всего Балтийского флота возглавляет. Мол, его бывший подчиненный капитан-лейтенант в отставке некий Виктор Соболев, бывший боевой пловец Балтфлота, много раз мне официально жалобы направлял, а они до меня так и не дошли.

— Каплей Соболев? — вздохнула с облегчением Клавдия. — И, конечно же, он пишет, что флот разваливают, боевые корабли ржавеют, честных офицеров увольняют, на флоте процветает коррупция. Его за превышение полномочий уволили, вот и мстит, кляузы пишет.

— Тут у него и еще одна жалоба имеется, самая свежая. Мол, ему достоверно известно, что «Бесстрашный» погиб не из-за столкновения с натовской подлодкой, а вследствие некачественного капремонта боевого корабля. Говорит, что готов предоставить доказательства только при личной встрече. Меня об этой встрече и контр-адмирал Нагибин просил. Как ты мне это объяснишь?

— Я ваше время и нервы беречь должна, корреспонденцию фильтровать, на то я и референт. Каплей Соболев — это классический кляузник. К тому же неуравновешенный. Вы же знаете, у бывших спецназовцев у многих мозги набекрень. Спиваются люди. Вот и пишет черт знает что. Завтра напишет, что марсиане к высадке на Землю готовятся, чтобы Кремль захватить.

— Уверена, что так и есть?

— Абсолютно, он теперь в Москву приехал, чтобы добиться личной встречи с вами. Живет у своей тетки в районе «Речного вокзала». Вам надо встречаться с сумасшедшим?

— Сумасшедшие в дурдоме должны лечиться, а не с министром обороны встречаться, — зло проговорил Арсеньев.

— Абсолютно с вами согласна, — дословно восприняла она реплику министра.

— Все, иди. Ко мне сейчас целая делегация из Пятого управления пожалует.

Глава 5

Начальник Пятого управления ГРУ — подполковник Юрий Николаевич Елизарьев, был личностью неоднозначной и спорной. Одни называли его выскочкой и считали, что он не достоин занимать столь ответственную должность. Другие, наоборот, пели ему дифирамбы. Третьи же придерживались нейтральной позиции. Мол, разное говорят, а как оно есть на самом деле, никто не знает. Да и зачем знать? Главное, что Елизарьев ничем не хуже и не лучше предыдущих начальников: со своим приходом новые порядки не ввел, никого из «старослужащих» не уволил. В общем, не стал ломать сложившуюся годами систему, а вполне органично вписался в нее.

Как ни странно, но самого подполковника нисколько не волновало то, что думают о нем окружающие. Даже больше — ему было плевать на их мнение. Короче, жил и служил по принципу: «Собаки лают, а караван идет». И все же был один человек, к мнению которого Елизарьев не только прислушивался, но и из кожи вон лез, чтобы завоевать его доверие и благосклонность. Им являлся министр обороны, которому, собственно, и подчинялось ГРУ, а следовательно, и входящие в его состав многочисленные отделы с управлениями, одним из коих руководил Юрий Николаевич.

Елизарьев умел угождать своему начальнику. При этом он не заискивал перед ним, не подхалимничал, чем грешили многие его коллеги. А просто делал свою работу. И, если судить по сводкам, отчетам, которые ложились на стол Арсеньеву, делал ее добросовестно.

«Хвалю. Скоро полковником станешь», — обнадежил его однажды при личной встрече министр обороны.

После того разговора Юрий Николаевич стал работать еще усерднее. Каждую неделю он рапортовал о поимке или тайного агента, промышляющего на какую-нибудь иностранную спецслужбу, или изобличал «крота» в родном ведомстве, сливающего секретную информацию своим заокеанским хозяевам. Одним словом, начал демонстрировать небывалую доселе активность, регулярно вылавливая и прижимая к стенке все новых и новых шпионов. А потому не удивительно, что в скором времени Елизарьев добился-таки своего — досрочно получил звание полковника.

И вроде бы абсолютно заслуженно. Но это было не так. Дело в том, что все пойманные им агенты и «кроты», за редким исключением, не являлись таковыми и не представляли никакой угрозы национальной безопасности страны. Проще говоря, Юрий Николаевич занимался типичным подлогом: находил какого-нибудь «козла отпущения», методом угроз и пыток заставлял того оклеветать себя. Дескать, работаю на такую-то иностранную спецслужбу, после чего он «закрывал» бедолагу. При этом Елизарьев тут же прятал все концы в воду, чтобы никто не мог уличить его в обмане. Происходило это следующим образом. Через какое-то время оказавшийся за решеткой ни в чем не повинный человек, которого начальник Пятого управления окрестил шпионом, вдруг либо «сводил счеты с жизнью» либо «погибал при попытке к побегу». Как раз благодаря всем этим мерам предосторожности ему до сих пор удавалось дурить всем головы, в том числе и министру обороны.

И вот когда перед Юрием Николаевичем замаячила перспектива занять кресло руководителя ГРУ, случилось непредвиденное. Одна из его оперативных групп, занимающаяся расследованием дела о крушении «Бесстрашного», неожиданно столкнулась с неизвестным противником. А если быть точным — с крепко сложенным мужчиной средних лет, выдающим себя за обозревателя московской газеты «Абсолютно секретные файлы» Александром Доморадским, который увел прямо из-под носа разведчиков ценные улики. Улики, утаив которые Елизарьев смог бы представить дело так, что сторожевой корабль затонул в результате столкновения с натовской субмариной. Но не судьба. Все карты новоиспеченному полковнику спутал один из лучших агентов тайной антикоррупционной организации Андрей Ларин.

Начальник Пятого управления не раз слышал о некой глубоко законспирированной структуре, которая занимается борьбой с коррупцией в высших эшелонах власти. Но он не придавал этому никакого значения, считая, что подобной организации не существует, а все разговоры о ней — не более чем домыслы, своеобразные «страшилки», которыми пугают друг друга нечистые на руку чиновники, силовики. Поэтому того самого «корреспондента» несуществующей газеты, который обвел вокруг пальца его людей, Елизарьев записал не в антикоры, а в одного из шпионов НАТО. О чем сразу же и доложил Арсеньеву. Министр обороны, будучи уверенным в том, что Юрию Николаевичу не составит особого труда изловить тайного агента Североатлантического альянса, отвел ему десять суток на его поимку.