Воин Не От Мира Сего

Патологоанатом немного подумал и высказал свое предложение:

— То, что она злопамятная стерва, не понаслышке знаю. За то, что одолели ее, отомстит, как пить дать — отомстит…

— Тогда проще убить ведьму? — перебил Алексей. — На костре например.

— Нет, не получится, она же из большой восьмерки, у них иммунитет, несгораемые они, как птица феникс, Аглая только пуще обозлится, — уверенно ответил Фердинанд, словно сам проверял. — Да и привык я к ней, с ней свой век и дожить хочу.

— Страшная же, да к тому же старуха, как можно? — не поверил своим ушам прапорщик, думал, что освободил ученого от доли незавидной, а тут такие страсти.

— Это она, когда из себя выходит, — ужасная такая, да в полнолуние, спит когда, а когда все в норме — она «длинноногая опытная блондинка с роскошной грудью», мечта любого мужика, — Фердинанд закатил глаза. — И вы думаете, я все это променяю? Нет уж.

— Тогда что делать? — поинтересовался Круглов.

— Договор заключить.

— Типа — она нас не тронет, а мы в обмен ей души свои?

— Нет. Тут другое. У нас сосед есть, тот еще упырь. Он по ночам приходит к нам под окна и буянит. Аглаи домогается. Никакого сладу с ним нет. Так вот ежели вы с ним справитесь, я думаю, Аглая успокоится.

— А сама что же, ведьма не в силах буяна отшить?

— Боится она его, он ее подругу соблазнил, а во время этого самого не удержался и укусил ту за шею, вампир хренов. — Фердинанд помахал кулаком в сторону леса. — Так, оказывается, укушенная ведьма всю силу теряет, только жажда крови остается. Бродит теперь как неприкаянная, от солнца прячется. А злодею этому любые проклятия хоть бы хны, на него свое сильное наложено. Вот и трясемся иной раз по ночам, когда этот охальник приходит. Хорошо хоть терем заколдованный, а то давно бы нам обоим тут места мало было.

— Короче, обстановка ясна. — Круглов в раздумье потер подбородок. — Если мы валим этого Казанову, твоя баба на нас зла не держит.

— Слово патологоанатома! — Ученый приложил руку к сердцу. — Она еще вам спасибо скажет. Да и люду простому службу сослужите, — заискивающе улыбнулся Фердинанд.

Против такого довода Круглов устоять не мог, он тоже был немного альтруистом. Они спустились в горницу и «обрадовали» спутников Круглова, что те тоже идут охотиться на вампира, на что сатир выставил ноту протеста, то есть грустно взвизгнул. Затем были проведены переговоры со связанной волшебным образом Аглаей, на которых были достигнуты соглашения по недопущению с чьей-либо стороны агрессии по отношению друг к другу. После этого слегка контуженная ведьма была развязана и отправлена готовить ужин. Отужинав, сообщники распределились следующим образом. Ведьма была отправлена за пополнением запасов чеснока, ее бойфренд засел у себя в «пыточной» за сооружение радиобомбы, а Круглов с остальными сели планировать операцию. Из доклада, который они услышали из уст ведьмы, стало известно, что логово упыря находится недалеко от их терема, в пещере, каменные врата в которую в дневное время сомкнуты. Ворота эти отпираются в полночь, дабы выпустить на волю для черных и грязных дел кровожадного и любвеобильного Мичуру. Поэтому вариант с проникновением в логово в дневное время и уничтожением спящего противника, предложенный, естественно, Фавнусом, был отклонен пока как непроверенный, и принято предварительное решение сделать у ворот засаду, дабы ошеломить ничего не подозревающего ворога и соответственно быстро и без шума ликвидировать данного субъекта. После принятия решения компания прикинула возможные методы защиты и нападения. Их оказалось не так уж много. Три нательных крестика, броневая шкура и чеснок — оборонительное вооружение, и осиновые колья — оружие возмездия. Ввиду отсутствия святой воды (где же ее взять в доме у ведьмы), вернувшаяся с чесноком Аглая предложила им зажигательное зелье (не спиртное, но тоже очень горючая жидкость, вроде «коктейля Молотова»). Ночью, в лесу, при разборках с вампиром это лучше чем ничего, справедливо предположил Круглов и взял всю бутыль. Братья были отправлены за осиновыми кольями и вскоре вернулись, неся длинные жерди, обструганные и остро заточенные, всем четверым по одному.

Свои можжевеловые посохи монахи оставили на сохранение в ведьмовском чулане. Фавнус запротестовал было против насилия над вампиром, решив остаться в тереме, но, увидев, как облизнулась, глядя на него, Аглая, понял это по-своему и, вздохнув, принял пику из рук воинственного Архипа. Круглов вынул крестик из-за пазухи поверх тельника и повесил дольку чеснока на веревке на шею. Братья Лычко проделали то же самое, только вместо дольки навесили на себя уже ожерелья из чеснока и в котомки его на всякий случай припрятали. Бледный сатир собирался на операцию дольше всех. Он не просто тянул время. Сначала он обернулся броневой шкурой. Затем опоясался чесночными головками, нанизанными на веревку, отчего стал похож на революционного матроса в пулеметных лентах, и уже после этого, несмотря на то что он был по своим взглядам политеистом (многобожцем), привязал к своей осиновой пике поперечину, сделав своеобразный крест, и встал в строй.

Проверив экипировку молодцев, Алексей иронично крякнул и «протрубил поход».

Провожала, махая им платочком, только необыкновенной красоты блондинка. Федю решили не отвлекать.

Глава 7 ОПЕРАЦИЯ «Ж», ИЛИ ПОСЛЕДНИЙ КОЗЫРЬ

— Это полная «Ж», — изрек Алексей, прибыв на место будущего происшествия.

Импровизированный крестный ход во главе с сатиром, с самодельным крестом над головой, стоял у подножия каменной скалы. Берлога кровососущего донжуана располагалась в сильнопересеченной, испещренной оврагами местности с вывороченными из земли деревьями, поэтому найти ее не составило особого труда. Не пришлось даже прибегать к помощи волшебного многофункционального клубка-указателя. Кто разметал здесь кустарники, камни и деревья, задумываться не хотелось. Круглов, проведя рекогносцировку места предстоящей операции, обошел вокруг скалы и выявил вход в пещеру, мастерски замаскированный под каменную скальную глыбу. Ни на «сим-сим», ни на «сезам» ворота не среагировали. Других заклинаний Алексей и тем более его спутники не знали. Таким образом, как и предполагали, захват врасплох дрыхнувшего Мичуры не получился. Группа карателей стала готовиться к бою. Близнецы, всю дорогу мужественно хрустевшие чесноком, еще раз проверили остроту осиновых кольев и принялись выполнять поручения Командира. Перво-наперво ими было подобрано одно из уцелевших, на вид наиболее прочное, дерево вблизи входа в логово, которое стало важным звеном в цепи растяжек, сдержек и противовесов, направленных на деморализацию и локализацию действий противника. Попросту говоря, древесный ствол стал своего рода пружиной, которая должна была затянуть на горле ненасытного упыря петлю волшебного клубка, также привязанного к обломку камня на вершине скалы, готового в нужный момент упасть на голову супостата. Таким образом решалось несколько задач: а) как уже говорилось, ошеломление, а может, даже нокаут противника (если камень попадет куда надо); б) попавший в силки вражина не сможет сбежать от органов правосудия в лице команды Круглова и тем самым укрыться от возмездия; и «ж») (сейчас объясню, почему третий пункт под литерой «ж») запутавшийся в растяжках вампир, если вдруг все пойдет не так как надо, не сможет своевременно начать преследование тех самых «органов», то есть при полной «ж» у наших карателей будет время смыться с места происшествия.

После подготовки многоуровневого капкана Алексей расставил номера расчета засады по местам. Братья Лычко, благоухающие чесночным духом, притаились по бокам от входа в пещеру, сатир, как «наиболее подготовленный боец», был отправлен от греха подальше на вершину скалы с зажигательным зельем. В его обязанности входило по команде «Огонь!» метнуть бутыль вниз и… все. Это был его полезный максимум. Сам Алексей спрятался за поваленным деревом прямо напротив каменного входа. Себе он отвел скромную роль главного героя этой, как он мысленно назвал, операции «Ж». Почему мысленно? — да чтоб никто не обгадался или не догадился.

Окончание приготовлений совпало с заходом светила за кромку леса. Ярило спешило на покой, не желая оставаться свидетелем тех разборок, которые должны были здесь вскоре произойти. С наступлением темноты лес затих и насторожился, от затаившихся пришельцев попахивало не только чесноком, но и неприятностями, хотя и пока непонятными для кого. Именно это и настораживало. Засадники сидели тихо, лишь на скале изредка раздавалось демаскирующее чиханье. Сатир до сегодняшнего дня не знал, что у него аллергия на чеснок, в принципе он и сейчас не осознавал, от чего ему нехорошо, но легче от этого ему не становилось.

Наконец, когда ожидание уже грозило перерасти в чуткий тревожный сон, из леса донеслось мрачное уханье. Одно, два, семь, одиннадцать, двенадцать — филин «пробил» полночь, и раздался грохот открываемых каменных ворот и рев зевающего чудовища.

— «Это начало», — подумали, напрягаясь, Круглов с близнецами.

— «Это конец», — подумал сатир, почувствовав внезапную слабость, в очередной раз чихнул и совершенно случайно выронил бутыль.

С этого момента сказать, мол, что-то пошло не так, будет не совсем правильно, точнее будет сказать, что все пошло никак: ни как предполагал прапорщик, ни как ожидали остальные участники операции. А как же все-таки пошло это «никак»?

Бутыль со смесью, ударившись о выступ скалы, вопреки самым мрачным ожиданиям сатира не разбилась, а покатилась, подпрыгивая, к кромке выступа и сорвалась вниз. Фавнус, метнувшийся за снарядом, не рассчитал скорость, а вместе с ней и инерцию своей, какой бы то ни было, массы тела, не удержавшись у обрыва, покатился по склону догонять зажигательное зелье. От всего того, что было, на скале остался сиротливо лежать только осиновый кол. Более прыткий сосуд, ударившись о раскрытые врата пещеры по баллистической траектории, перелетел через голову недоумевающего вампира и разбился аккурат у его ног. Разлившаяся жидкость ярко вспыхнула и осветила округу, явив взору все еще недоумевающего упыря хитрые силки по его черную душу. Подоспевший сверху, на удивление молчаливый и не такой прыткий, как бутыль, сатир ударился со всего маху в спину Мичуры и повалил того вместе с собой в горящую лужу разлитого зелья. От ведьмовского огня вампира бросило в жар, вскочив на ноги, злодей зарычал было от гнева, но визги сатировского ужаса, вляпавшегося броневой шкурой в смесь, перекрыли его рев, заставив вздрогнуть от неожиданности. Братья Лычко, ослепленные ярким светом колдовского зелья, выскочили из укрытий на помощь Фавнусу и одновременно попались в старательно растянутые ими же силки. Тут, казалось бы, и сказке конец, но сработавшие от монахов растяжки сорвали со скалы предпоследний козырь карателей — огромный валун, сорвавшись вниз, перекрыл вход в пещеру, а вместе с ним и пути отступления вампира, разозлив того еще больше.

Пылающий кровопийца, расставив руки, бросился на запутавшегося ближнего к нему Архипа, но чесночный перегар воинственно ругавшегося монаха заставил его отступить, а запах горящего чеснока, которым был обвешан сатир, так и вовсе вскружил ему голову, в самом дурном смысле этого слова. Окруженный болтающимися в силках и горящими врагами, источавшими убийственный для него чесночный аромат, горящий вампир нашел единственно верный выход. Почти по отвесной скале он стал взбираться на «крышу дома своего», то есть на скалу. Почти добравшись до вершины, он посмотрел вниз, где продолжали бесноваться его враги, и, ухватившись за край карниза, подтянулся на руках вверх. Когда его лицо оказалось над выступом, последнее, что он увидел в отблесках пламени, была стремительно приближавшаяся ему навстречу нога в шнурованном ботинке с высоким берцем. Это был последний козырь диверсантов. Уже в полете, теряя сознание, Мичура выплюнул изо рта несколько острых осколков и встретился с землей.