Вокруг и около

А я до сих пор помню наш ереванский дом по улице Шаумяна под номером 14. Один подъезд из трех был уже заселен, два еще строились. Помню славную семью Кнтхцянов. Сын Спартак (позже известный архитектор, автор летнего кинотеатра «Москва») вернулся с фронта без ноги, вследствие чего казался старше своих лет, хотя вряд ли дотягивал и до двадцати. В том же подъезде жили Гильнеры: мать, дочь и сын Лева. Про отца Левы ходили слухи, что был, вроде, в плену, а что дальше, никто толком не знал. Насчет плена в присутствии детей говорили так, как обычно говорят о чем-то предосудительном – отводя глаза и полушепотом.

Но вот что интересно: на негласную установку смотреть на родных и близких военнопленных страны-победительницы косо, всем было наплевать. Жили дружно и все вместе подкармливали пленных немцев, поднимавших два недостроенных этажа дома на улице Шаумяна. Кое-что перепадало и конвою, но прежде всего отдавали невольниками социалистического труда. Потому что жалели. Немцев. А своих родная советская власть почти что приравняла к предателям.

Информация для сравнения. За время Второй мировой войны 124 053 солдат и офицеров США попали в плен, и каждый знал, что по закону своей страны «Военнослужащий, силой обстоятельств попавший в плен к противнику, продолжает оставаться членом вооруженных сил США», что автоматически оставляет за ним право на все денежные выплаты, льготы и привилегии, которые ему полагались, если бы он находился на действительной службе.

Вот вам пример. Подполковник Дейтон, командир полка палубной авиации, в 1965 году был сбит над Северным Вьетнамом, провел в плену восемь лет и, когда подошел срок, получил полковника, а уже после освобождения стал адмиралом. Потому как все эти годы он считался находящимся в бою солдатом и таким образом заслужил свое продвижение по службе. Как вам это?

Честь попавших в плен и пропавших без вести закреплена еще одним законодательным актом – Днем памяти военнопленных и пропавших без вести. Учреждена и специальная государственная награда «Медаль военнопленного».

Вы такое себе у нас представить можете? В Армении осталось каких-нибудь пять тысяч фронтовиков и полторы тысячи из них – прикованы к постели. По скорбной статистике каждый месяц становится на сто ветеранов меньше, из чего следует, что возвращать долги вскоре будет некому. Да и некогда: в свое время со смаком оплевали воинов-афганцев, затем отмахнулись от чернобыльских спасателей, не так чтобы перебрали с помощью и участникам боев в Карабахе, если участники не генералы. Тенденцию потери памяти просматриваете? А стыда и совести?

...

P. S.

Солдат, повстречавшийся в зале прилетов аэропорта имени Макнамары, как выяснилось позже, вернулся домой из плена. И главное слово здесь – «вернулся».

Уходящая натура

Удивительное рядом: на улицах Москвы появились бил-борды, на которых начертано: «Читайте книги!». Надо же, не «Пейте кока-колу», не «LG достоин созерцания» и даже не «Сделай паузу, скушай Твикс», а именно так: не таясь, средь бела дня, во всеуслышание, черным по белому: «Читайте книги!». Призыв сопровождают высказывания ряда писателей, объясняющих москвичам и гостям столицы, зачем людям нужна книга. Ну например: «Настоящая литература делает человека чище» – это Сергей Алексеев. Или: «Читайте детям не нотации, а книги» – это Григорий Остер. Или: «Путешествуя с героями книг, мы учимся радоваться простым вещам» – а это уже Галина Куликова. Могу продолжать дальше.

Писателей, высказывающихся в пользу чтения книг как способа самосовершенствования человека, много, и это, по правде говоря, смущает. Объясню, почему смущает. Если представить, что вдруг и в Ереване возьмут и решат развернуть поколение пепси лицом к книге, найдется ли и у нас столько авторов и столько книг, которые можно предложить к чтению? Далее смущение трансформируется в стыд: говорим ведь о стране, которая, как объяснял недавно корреспонденту «Литературной газеты» Серж Саргосян, наряду с 500-летней историей книгопечатания имеет 1500-летнюю историю создания собственной письменности и шедевров литературной культуры. Вот ведь как!..

Оглянитесь и удостоверьтесь еще раз: пропагандируется все что угодно, кроме знаний. В цене все, что можно себе представить, кроме книг. В героях может оказаться первый, кто попадется под руку, кроме умных, которым даже прозвище придумано – «ботаник». Как сказал недавно один телеведущий «…молодой зритель может видеть крутых ребят, грабителей банков и других героев нашего времени (выделено мной. – С. Б. )». А о том, чтоб увидеть кого-нибудь с мозгами, даже не заикнулся. Какие уж тут нанотехнологии с Большим адронным коллайдером во главе. А ведь в свое время об электронно-кольцевом ускорителе Ереванского физического института в Армении знали чуть ли не первоклассники, которых вполне можно было рассматривать как основу для выращивания «ботанической» культуры.

Но вот известный всем Билл Гейтс дает школьникам такую рекомендацию: «Не ссорьтесь с ботаниками, завтра один из них станет вашим боссом». «Хорошо бы написать это над каждой школой и начать гордиться репутацией ботаника», – вторит одному из самых богатых людей в мире писатель и ученый-астрофизик Николай Горькавый, обещавший, что «если я задумаю новую художественную книгу, то она непременно будет предназначена для умных детей. И я верю, что других детей не существует и что нынешним детям крайне необходим умный книжный герой. Пора думать о детских отрядах интеллектуальной самообороны, раз взрослые совсем потеряли голову в погоне за прибылью». И это – одна из причин, вынудившая мыслящих взрослых в России всполошиться: «Читайте книги!». (Но не всякие. «Главное, не испачкайтесь в навозе литературы. Читайте Монтеня», – советует Эдвард Радзинский.)

Другая причина – школа, где сегодня нередко и учат не так, а часто и не тому, чему надо, поскольку образовательные программы нередко формирует не государство, а так называемая «широкая общественность», включая учащихся с их родителями. Как бы и впрямь не вывернулось по Венедикту Ерофееву: «…в школах преподавать: алхимию-астрологию-метафизику-теософию-порнографию-демонологию и основы гомосексуализма. Остальное – упразднить». А на дворе, между прочим (что российском, что армянском), век нано-технологий, биоинженерии, экологически чистой энергетики, беспроводных технологий и других инновационных премудростей. И если кто-то думает, что для их освоения на первом месте исключительно технические знания, а общая культура на двадцать пятом, то сильно ошибается.

Задумывались ли вы на досуге, отчего у нас некоторые гуманитарные понятия, чем дальше, тем больше отдают антиквариатом? Почему, к примеру, человеческое сердце для некоторых уже просто насос с клапанами, и если спросить в связи с этим о Данко или, скажем, Ричарде, то большинство школьников вам, скорее всего, ответят, что про таких звезд шоу-бизнеса они не слышали. (Что уж говорить о сердечности, сердобольности или большом сердце в немедицинском смысле слова.) То же с Геккельбери Финном, Томом Сойером и другими литературными героями из лавки древностей. Трудно понять, почему играть в казино престижно, а ходить в библиотеку стыдно. Если, конечно, библиотеки еще есть.

Хорошо помню времена, когда получить признание ереванского зрителя для московских гастролеров почиталось за честь. А все потому, что ереванский зритель считался культурным, а культурным он считался потому, что много читал. Можно сказать, взахлеб: своих авторов, не своих, «Новый мир», «Литературную Армению» – не важно. Важно то, что книги армянских писателей тоже переводились на другие языки, участвовали в международных выставках, получали премии, и чтоб лучше понять человека, достаточно было знать, что он читает. Теперь это все как загнанный в тупик трамвай «Забвение».