Волчьи ягоды

— Ты же видишь, ради тебя я готова на все… — улыбнулась она, занимая свое «рабочее» место. — Присаживайтесь, гражданин Кастальский, нечего здесь передо мной маячить.

— Ну и что мне может предложить защита?

— А ты в ней нуждаешься?

— Если серьезно, то мне очень нужна твоя помощь, — тихо произнес он.

— Можешь говорить громче, нас не слушают.

— Ты уверена?

— За деньги можно многое. Но не все — вот освободить никак не получается. Но громче говорить можешь…

— Сухарь где?

— Сухарь?.. Там, где и был…

— Отстегнуть ему надо.

— За тебя.

— За меня.

— Что случилось? — нахмурилась Карина.

— Да так…

— Братва наехала? За то, что на «общак» зажал?

— Э-э…

— Я так и знала.

— Что ты знала?

— То, что добром это не закончится… Был у меня один момент, ну, да ладно… Сильно наехали?

— Да пока только начали…

— Скажи, пусть пишут письма Сухарю. Я с ним уже все решила… Знала, что так и будет, поэтому все решила… В общем, Сухарь отпишет, что ты через него на «общак» отстегивал. Или не было такого? — улыбнулась Карина.

— Э-э… Было.

— Не надо экать. Смотри вперед бодро и уверенно.

— Но как ты догадалась?

— Говорю же, был момент, — уклончиво ответила она.

— Что за момент?

— Да есть один товарищ, утопить тебя хочет. Вдруг ты из тюрьмы не выйдешь, и я с ним тогда буду…

— Кто такой? Шах?

Антон вспомнил атлета со светлыми курчавыми волосами, который заходил к ним в гости. Если бы не Карина, которую Шах побаивался и уважал, он бы сожрал его живьем — столько злости было в его взгляде. Скрытой от Карины злости. Ей он своей неприязни к Антону не выдавал, хотя бы потому, чтобы не выглядеть в ее глазах неудачником. И сам Антон ей ничего не говорил. Но Карина и так все поняла, поэтому ее «авторитетный» друг в их доме больше не появлялся.

— Почему ты думаешь, что Шах? — с интересом посмотрела она на него.

— Ты же говорила, что он в тебя влюблен.

— Ну, это как-то не особо проявлялось… Раньше не проявлялось, а сейчас вдруг загорелось. И дело здесь не только в любви… Он женится на мне, накачает детьми, выдавит из дела в домашнее хозяйство, а делами займется сам…

— А он на тебе женится?

— Он может жениться только на моем трупе. Но я не думаю, что он у нас некрофил, — усмехнулась Карина.

— Да, но под меня копает.

— И до твоего тайника на кладбище может докопаться.

Антон удивленно посмотрел на нее, а она и глазом не моргнула.

— Ты же знаешь, с кем живешь, так что не надо удивляться… Я на твои деньги не претендую, ты в этом можешь быть уверен. Но пятнадцать штук «зеленью» ушли Сухарю. Он думает, что это четверть от всей суммы. Ты уж его в обратном не убеждай…

— Да, четверть… — ошарашенно кивнул Антон.

На самом деле десять «штук» — это что-то около шести процентов от всей суммы, если, конечно, Карина не уменьшила ее на свое усмотрение.

— Все нормально, дорогой, все остальное в целости и сохранности. Сколько там и чего, знаем только ты и я. Вернешься, получишь все сполна… Я с адвокатом говорила. Если судье хорошо занести, он тебе всего два года даст… Но это за мой счет. Исключительно за мой счет… А потом твои деньги станут нашими… Или ты не женишься на мне?

— Что-то подсказывает мне, что у меня нет выбора, — усмехнулся Антон.

— Ты любишь меня?

— Да.

— Ну и зачем тебе тогда выбор? — улыбнулась она и перебралась к нему на колени.

Шальная баба, рисковая, но именно потому он был от нее без ума…

Так уж устроены женщины — нравится им, когда мужчины обращают на них внимание. Даже если это уроды мужского пола, все равно нравится. Но при этом еще возникает желание наказать их за наглые и похотливые взгляды, которые они бросали на Карину. Она одна за своим столиком, а их двое — за соседним. Панас, Смык и Лехан — чуть в сторонке, ведут себя скромно, но внимательно наблюдают за развитием событий.

Бритоголовый здоровяк с маленькими свинячьими глазками поднялся из-за своего стола, подсел к Карине. Ну вот, началось…

— Слышь, а ты че одна и без охраны? — деловито поигрывая плечами, нахально спросил он.

Глядя на его дегенеративную физиономию, трудно было ожидать какого-нибудь более умного вопроса. Этот стихами разговаривать не будет. Да и его дружок такой же баран, хотя внешне похож на борова. Вот и он тоже поднялся из-за столика и подсел к Карине:

— Знакомиться будем?

— Пошел к черту! — мило улыбнулась в ответ Карина.

— Че-е? — взвыл от возмущения боров и протянул к ней руку, чтобы схватить ее за волосы.

Он не ожидал сопротивления, поэтому не готовил защиту. А зря. Карина схватила со стола бутылку с коньяком и ударила его по лысой башке. Боров подался назад, глядя на Карину ошалевшими глазами, провел рукой по окровавленной лысине и снова шагнул к ней. Но глаза его вдруг закатились, ноги подкосились, и он грудью грохнулся на стол. Хоть и запоздалая, но все-таки правильная реакция на удар.

— Эй, ты че, в натуре! — осатанело таращился на нее бритоголовый. — Да я тебе щас!..

Он шагнул к ней, но Карина вонзила ему в плечо горлышко от бутылки. «Розочка» в руке у нее после первого удара осталась, ею она и пустила кровь безбашенному отморозку.

Дегенерат взбесился, бросился на нее с кулаками, но Панас и Смык уже рядом. Один ударил его сбоку, другой сзади. А Лехан с ноги уложил борова, пытающегося подняться с пола. Еще несколько ударов, и оба затихли.

— Уходим! — Карина бросила на стол смятый четвертной и направилась к выходу.

И плевать, что весь ресторан поставлен на уши. Это чужая территория, за порядком здесь она следить не обязана. И местная братва пусть лучше не ищет с ней встречи. Во-первых, она дала отпор уродам, которые полезли к ней с грязными домоганиями, а во-вторых, дала «ответку» за будущего вора в законе.

На прошлой неделе Сухарь ужинал в этом ресторане со своей женщиной, и эти два лысых отморозка нахамили ему. Сухарь не стал им отвечать, потому что сила была на их стороне, смолчал, проглотил обиду. Но спуску им все-таки не дал. Попросил Карину разобраться с этой непростой ситуацией, разобраться, но никому не говорить, кто и за что был наказан. Она приняла его просьбу, потому что обязана была Сухарю. Он ведь вошел в ее положение, помог решить проблему с Антоном.

Жаль, она не может сказать «спасибо» Шаху, который устроил ей эту проблему. Он же просто посмеется над ней, если она предъявит ему за Антона. Ведь это совсем не просто — пустить по тюрьме слух о том, что Антон не отстегивал в свое время на «общак». Надо справки об Антоне навести, выяснить, с кем он сидит, выйти на этих людей. Было бы что-то серьезное, а тут мелочь какая-то — ну, подумаешь, кто-то на воле скрывал свои доходы от воровской кассы. За это ведь не убивают. И до насилия вряд ли дойдет. Нет, не стал бы заморачиваться на такое дело Шах. Он, конечно, заморочился, но ведь скажет, что не было ничего, и еще только посмеется над Кариной, если будет настаивать…