Волчица нежная моя

У Гордеева голова шла кругом, и еще он почувствовал зуд во всех нервных окончаниях – захотелось остановить машину и почесаться, засунув пальцы под кожу, в мышцы, но это невозможно…

– Надо что-то делать, – сказала Лера.

– О себе надо думать, – нервно отрезал он.

Магазин в Саврасье выбором товара не баловал, поэтому они заехали в мини-маркет на выезде из райцентра, загрузили полный багажник продуктами, выпивкой. Процесс занял время, утомил, но вместе с тем отвлек от дурных мыслей. Гордеев замаялся, но успокоился. Холодок по нервам пробежал, когда они подъезжали к дому. Большую часть денег и драгоценности он закопал за хозблоком, но в доме осталась серебряная посуда, шубы, ноутбуки, бытовая техника – вдруг все это соберут и вывезут?

Но беспокоился он зря, ворота и калитка были на замке, дверь закрыта, вещи в доме. Только вот собака их не встречала, не выбежал к ним сторожевой, страшный в своем служебном гневе пес, не склонил голову перед хозяином. Жаль, очень жаль. Ирина собаку не держала, только кошку, и они с Лерой не думали обзаводиться псом, не дошли еще пока до этой мысли, а надо бы заняться этим вопросом всерьез, и чем быстрей, тем лучше.

Жаль, своего Лорда он отдал соседу; тот очень просил, а отказать Гордеев не смог. Как теперь обратно забрать?.. Видно, придется.

Гордеев обошел вокруг дома, подергал решетки на окнах, проверяя их на прочность. Хорошо сделано, на совесть и с выдумкой: каждая вторая решетка открывалась изнутри – мало ли, вдруг пожар, если дверь завалит, без этого из дома не выбраться. А дом деревянный, если полыхнет, выгорит все до фундамента. Дверь стояла крепко, так просто ее не высадишь, хотя обшивка не внушала особого доверия – стальная, но далеко не самая прочная, возможно, пуля возьмет ее даже на излете.

И забор он обошел как по внутреннему, так и по внешнему периметру – профильные листы примыкали плотно, проломов, подкопов и подставок не было, но это не успокаивало. Если очень захотеть, забор можно было легко преодолеть. А при серьезном подходе ни собака не спасет, ни видеокамеры не помогут, тем более нет ни того, ни другого.

Видеокамеры были у Гордеева в старом, проданном уже доме, но немного – одна висела над входом, другая над воротами, и ни одна из них не засекла момент, как подбрасывался во двор дома пистолет, и сам злоумышленник остался незамеченным. Видеокамеры нужно ставить сплошным фронтом, не должно быть мертвых зон, но это не просто – и как решить вопрос? Заказать в частной компании в комплекте с охранниками? А в какую сумму это обойдется? И будет ли от этого польза?..

Гордеев сел на крыльцо, закурил, осознавая свое бессилие перед злым роком. Если Федосов очень захочет, никакая сила его не защитит… Да и какая сила, если у него даже травматического пистолета нет, а охотничье ружье изъяла полиция. Чем отбиваться, если что?

Ира не держала в доме оружия, но в хозблоке у нее хранились кое-какие инструменты и садовый инвентарь. Гордеев нашел там лопату с длинным черенком, взял ножовку по металлу и принялся за работу. Полотно резало хорошо, но и железо было прочным, он взмок, пока обрезал широкий штык с одной стороны, за вторую половину и браться не хотелось – так он устал. Но все-таки взялся и даже осилил. Обрезав штык под острие копья, он принялся обтачивать его напильником, за этим занятием его и застала Лера.

– Ужин готов, – сказала она.

– Хорошо.

– Может, баню затопить?

Баня находилась в конце двора, вода в бак шла из скважины, грелась через дровяную печь, подавалась в душ. Небольшая банька, но для двоих в самый раз. Ира любила париться в сауне, и Гордеев не смог отказать ей в этом удовольствии, и теперь мог сам пользоваться своей же добротой.

– Да некогда, – сказал он под скрежет металла.

Лера пожала плечами. Ей-то баня не очень нужна: в доме душ есть и ванна, его хотела побаловать. Погода хорошая, в холодильнике пиво, можно напариться, перебраться на веранду, там посидеть, выпить. А можно и в предбаннике остаться, стол там небольшой, но им с Лерой хватит. Именно об этом он и думал, затачивая железное острие, но сначала копье нужно сделать, а то зря насиловал себя.

– Я сама, – немного подумав, сказала она.

Он кивнул. Баню затопить не проблема, Ира справлялась, и Лера сможет. Открыть кран, пока бак наполняется, забросать в печь дрова, бросить под них пару таблеток сухого спирта, чиркнуть спичкой… В конце концов, он заботился не о своей, а об общей безопасности, Лера должна это понимать.

Из трубы уже вовсю валил дым, когда он закончил работу. Копье удалось – острие прочное, острое, черенок, вернее, древко достаточно длинное, неплохо сбалансированное, но для метания оно все-таки не годилось. Гордеев атаковал невидимого противника колющим ударом в голову, когда появилась Лера.

– Как настоящее, – сказала она, разглядывая копье.

– Держи! Твое!

– И возьму, – пожав плечами, кивнула она.

С копьем и скрылась в доме, а он взялся за грабли – снял их с черенка, к которому примотал скотчем большой старый нож. Примотал, подергал за острие, отодрал острие, взялся за ножовку по дереву, выпилил в черенке выемку для рукояти, в которой затем просверлил отверстия под шурупы. Он прикрутил нож к древку, опробовал на прочность – на этот раз его устроило все. А к этому времени баня протопилась.

Пока он парился, Лера накрыла стол. И подала себя. Он ошалело смотрел, как она заходила в парилку. Волосы перетянуты черной лентой, в которую вставлено пластиковое перо из декоративной чернильницы, грудь обнажена, на бедрах широкий кожаный поясок, едва прикрывающий место для фигового листика. И главное, копье в руке. Ни дать ни взять – амазонка. Только вот глаза горят, как у нимфоманки.

– Готова к труду и обороне, – сказала она.

Он уловил слабый, свежий запах коньяка – похоже, Лера успела приложиться к бутылке. Видимо, для успокоения. В одиночку она никогда не пила, но Гордеев сам был виноват – заработался, даже об ужине забыл. Он не спрашивал почему, а сам искал для нее оправдания. Это что-то новенькое для него. И сама Лера подала себя в непривычной обертке.

– Поздно уже трудиться, – сказал он, заинтригованно глядя под поясок. – Пора отдыхать.

Лента повязана широко, а ноги у Леры длинные, тонкие даже в бедрах, развал-схождение просто потрясающее – и как только он этого не замечал?.. Нет, он, конечно, догадывался.

И грудь у нее вполне – не самая упругая, но и не обвислая, а коричневые «глазки» улыбаются, манят, зовут.

Он потянулся к жене, но между ними вдруг оказалось копье, острием направленное на него.

– Руки!

– А что, нельзя?

– Сначала женись!

Гордеев вскинул брови, удивленно-вопросительно глядя на нее.

– По обычаю предков! – пояснила Лера.

Он восторженно кивнул. Если это была игра, то со своей ролью она справлялась безупречно. Только вот копье в сторону бы убрать, а то вдруг кто-то из них поскользнется…

– А это как?

– Догонишь – женишься!

– А если не догоню?

– Тогда согреешься, – улыбнулась она, опуская копье.

Он резко шагнул к Лере, обхватил ее руками, ощутив под пальцами твердую волнистость ребер под гладкой, чертовски приятной на ощупь кожей.