Волчица нежная моя

– Ирина Сергеевна, значит, вы утверждаете, что вас ударил Олег.

– Я не утверждаю, я говорю. – Она посмотрела на следователя с той же радостью, но так, как будто только-только его увидела.

– Почему он вас ударил?

– Я же вам сказала, мы поссорились… Ой, Миша пришел! – Ира вытащила из-под одеяла скрюченную ручку и в восторге захлопала в ладоши.

– А-а, Михаил Викторович! – Светляков нехотя поднялся, повернулся к нему.

Но руку не протянул, даже движение сделал, как будто собирался увести ее за спину, хотя и удержался от этого.

– Ну и что вы тут узнали, если не секрет?

Гордеев нарочно посмотрел на его правую руку, заостряя внимание на его недоброжелательности.

– Думаю, к вам претензий нет.

Гордеев поцеловал Иру, здороваясь с ней, только затем спросил, кто такой Олег.

Она почему-то потупилась и даже покраснела, как будто изменила ему с этим парнем. В это время в палату зашел врач и попросил гостей удалиться. Оказывается, он совершал должностное преступление, разрешив Светлякову допросить больную.

– Вечером приходите, вечером, – закрывая дверь в палату, сказал Степан Васильевич.

Его слова эхом разнеслись по гулкому коридору. Здание старое, толстые стены и высокие арочные потолки создавали особую, звучную акустику, сейчас так не строили.

Гордеев и Светляков спустились вниз, вышли во двор.

– Быстро вы приехали, товарищ капитан.

На улице дул ветер, он относил звуки в сторону, распыляя их, но Светляков не мог не услышать Гордеева.

– Да уж.

– Я смотрю, лихо вы за это дело взялись. В Долгопольск ездили, с Сотниковым встречались.

– Встречался.

– С Федосовым говорили.

– Говорил.

– Про меня справки наводили. Все-таки на меня думали.

– Наводил. Думал.

– А это не я, оказывается, Иру толкнул какой-то Олег. Что вы о нем узнали?

– Простите, а вы давно следователем стали?

– Ну да, вы у нас следователь, – усмехнулся Гордеев. – Извините, забыл… Так давно с вами не виделся, что забыл… Как-то интересно получается, вы и с Сотниковым встречались, и с Федосовым, а со мной после этого так ни разу и не поговорили. Вспугнуть боялись?

– Вспугнуть? – Светляков посмотрел на него с интересом, как психиатр на своего пациента, который по простоте своей душевной разгадал его нехитрый, в общем-то, план.

– Я так понимаю, о завещании вы знаете.

– Ну, есть сведения…

– Ждали, когда я свою сестру в мир иной отправлю? Это было не трудно, достаточно с врачами поговорить.

– Да, врачи могли бы пойти вам навстречу…

– Вы их предупредили?

Светляков цокнул языком, выражая разочарование, смешанное с восхищением.

– Кто такой Олег? Что вы о нем узнали? – Свой вопрос Гордеев повторил уже в другой обстановке. И другим тоном.

– Ну, пока ничего такого. Подъехал какой-то парень, попросил воды попить, ну, слово за слово…

– Дайте воды попить, а то так есть хочется, что переночевать негде.

– Вот-вот! – доверительно улыбнулся Светляков.

– Руку и сердце не предлагал?

– Я так понял, что все к этому и шло…

– И для чего все это, тоже поняли?

– Да, Олег знал, что Ира богатая невеста.

– И как этого Олега найти?

– Составим комбинированный портрет, объявим в розыск, – пожал плечами Светляков.

– А что так неуверенно? – усмехнулся Гордеев.

– Почему неуверенно? Просто нет желания отчитываться перед вами, – нехорошо глянул на него следователь.

– Все-таки меня подозреваете… Вдруг это я Олега озадачил, да?

– А вдруг? – хлестнул взглядом Светляков.

– Наследство, все дела…

– Наследство… Я же не просто так в Долгопольск ездил, мне интересно было про вас узнать, психологический портрет составить…

– Составили?

– Составил… Нехороший вы человек, Гордеев, нехороший. Люди работают, свои кровные в бюджет отдают, а такие, как вы… – Светляков взял паузу, вопросительно и с укором глядя на него.

Продолжать, он спрашивал, или нет. Гордеев покачал головой, опустив глаза. Не надо ничего говорить, он и без того все понимает. Да, грешен, и вину свою осознает, даже оправдываться не собирается.

– Иру в свои дела впутали, бизнес на нее свой оформили. В переплет попали… А в переплет вы должны были попасть, рано или поздно это должно было случиться. Одна акула сожрала другую… Ну, вас, Гордеев, не жалко, а за Иру обидно…

– И какая акула меня сожрала?

– Да это так, к слову…

– Федосов?

– Ну, раз уж разговор зашел… Да, Федосов. Или нет?

– Или да. В какой-то степени да… Вы, молодец, капитан, хорошо работаете, глубоко копаете… Под меня. На пару с Федосовым. Я так понимаю, он вас на содержание взял?

– Это вы зря, Гордеев! – нахмурился Светляков.

– Про наследство вы ему сказали?

– Вообще-то все было наоборот.

– Он вам сказал? С какой это стати? Ну да, вам же мотив нужен был, а он вам подсказал. Я убиваю Иру и через ее труп возвращаю свои деньги.

– Возможно, и так… А возможно, в этом замешан сам Федосов, – Светляков ожесточенно тер кончик своего носа, в отчаянном раздумье глядя на Гордеева.

– Да ну!

– Я видел мотоцикл возле его офиса.

Гордеев задрал брови на предельную высоту, выражая крайнюю степень заинтригованности.

– Протектор я разглядеть не успел, но ширина колеса примерно такая же, какая осталась у ворот Ириного дома. И ширина, и округлость… Мотоцикл спортивный, «Кавасаки»…

– А протектор почему вы разглядеть не успели?

– Уехал протектор. Вместе с мотоциклом.

– И под кем?

– Парень какой-то был. Он уже сидел на мотоцикле, когда я подъехал. Я успел разглядеть только его затылок. Он надел шлем и укатил…

– Номер вы, конечно, запомнили?

– Не было номера…

– Отличный повод, чтобы задержать.

– Повод был, скорости не было, – Светляков с досадой кивнул на свою «четверку». – Я бы не угнался…

– А Федосов что сказал? Вы же говорили ему про мотоцикл?

– Да, сказал. Он посмеялся. Вы же знаете, где он заседает, в этом здании есть и другие офисы.