Волчья дорога

3-7

соглашения

И тут, уже у самых дверей, Якова осторожно тронули за плечо. Капитан обернулся и увидел худощавого офицера в новеньком, хорошо выглаженном камзоле. Городской стражи, если судить по гербам на плече.

— Капитан, господин фогт требует Вас к себе. Немедленно.

«Господин фогт? Что, интересно, хочет от нас местный градоначальник?» — подумал было капитан, поймал взгляд своего сержанта. Суровый, исподлобья. Два яростных блика, скрытых под кустами бровей. Яков ухмыльнулся и проговорил — сержанту, нарочно игнорируя посыльного.

— Сержант, вы что-нибудь слышали? По-моему, к нам кто-то обращался. Тот ухмыльнулся и помотал головой.

— Извините, господин капитан, — тут же поправился посыльный, — майстер фогт просит вас. Почтительно.

Капитан кивнул и бросил, по прежнему, сержанту:

— Так-то лучше. Просит, говорите? Пойдёмте, посмотрим? — Сержант кивнул. Они обернулись и пошли назад

«Ну, что же. Как там писали в листке: «с достоинством» Возможно, у меня будет возможность потренироваться» — подумал капитан, поднимаясь по лестнице обратно, к залу собраний.

Господин фогт изволил орать. Человек, красный от гнева — зрелище вообще малоприятное, а в случае с градоначальником славного Мюльберга, вдвойне. Осанистый, дородный, исполненный важности мужчина в возрасте, когда двойной подбородок уже воспринимается как должное. И когда этот подбородок качался при очередном крике вверх-вниз, закрывая широкую золотую цепь на груди, капитан невольно подумал, что господина фогта неплохо на этой цепи и повесить.

Опыта, правда не было, но, если фогт скажет в таком духе ещё пару фраз — появится. Сержант за капитановым плечом уже сопел от ярости. И, как раз у него, опыт развешивания на столбах наглых градоначальников был.

Так что Яков побыстрее набрал воздуха в грудь и рявкнул:

— Что, вашу мать, случилось? — вышло хорошо, аж задрожало стекло в высоком стрельчатом окне зала советов. Фогт поперхнулся фразой, да так и замер, раскрыв рот. Дознаватель чуть улыбнулся за его плечом.

— Что вы себе позволяете, офицер? — надо отдать фогту должное, собрался он быстро, — Врываетесь в город, нападаете на людей... на городскую стражу при исполнении, между прочим. Ведёте себя, как будто вам здесь не мирный город, а поле боя где-нибудь во Фландрии... — майстер фогт сказал бы и больше, но Яков не дал договорить

— Если бы здесь была Фландрия, вы бы молчали, господин фогт. Или говорили бы вежливо, а то мой сержант служил как раз в тех краях, — тут фогт затих и невольно отшатнулся. Немудрено. Репутация у головорезов, ходивших по тем краям под испанским флагом ушла далеко от холодных бельгийских равнин.

— И, тем не менее. Ваши люди напали на моих. — Из-за фогтова плеча подал голос дознаватель.

— Серьёзное преступление. — опять начал заводится градоначальник, — у нас тут приличный город...

"Приличный город" — капитан не удержался от улыбки на этих словах. А фогт все багровел и багровел.

— И о нем немедленно будет доложено их светлости герцогу... вас повесят, капитан.

"Приговорённые встретили казнь с большим достоинством" — пробежала в голове у Якова недавняя цитата. Шаг вперёд. Ещё один. Поймать взгляд взглядом — Яков содрогнулся, глядя господину фогту в красные от гнева глаза под кустистыми бровями.

"Вот и потренируюсь"

— И о чем вы доложите их светлости герцогу, господин фогт?

— О нападении...

— При каких обстоятельствах? Ваши люди собирались произвести арест? — фогт невольно кивнул. Капитан изобразил самую хищную из улыбок:

— Тогда это вас повесят, а не меня. За оскорбление их императорского величества. Солдат — его слуга, не так ли?

— У нас свободный город. Наш суд...

— Пусть занимается ворами и мошенниками. Солдаты относятся к ведомству военного трибунала. Мы — не ваша юрисдикция, господа.

Дознаватель, молчавший весь разговор, внезапно шагнул вперёд. Мелодичный звон пронёсся по зале. Фогт отшатнулся, капитан остался стоять, лишь перевёл на "серебряного" глаза. А тот сделал ещё шаг, развернулся и бросил:

— Военный трибунал тут не при чём. Арестовать пытались совсем не солдата. Была женщина. Арестовать пытались её...

— Высокая, беловолосая?

— Да.

— Тогда вам повезло, что остались живы...

— Ну это переходит всякие границы, капитан... Солдата, слугу империи ещё можно понять, но всякая про...

«С левой в челюсть. И чтобы не встал», — подумал про себя капитан и ответил — быстро, пока жжение в кулаках не стало нестерпимым.

— Если это та, о ком я думаю, то она законная жена солдата империи. И, в таковом качестве, вашему суду, господа, безусловно, не подлежит.

— Законная... — фогт недоверчиво улыбнулся. Лесли в очередной раз прибил желание его придушить.

— Законней не бывает. Маршал Тилли подтвердил бы, будь он жив. Так что — закон об оскорблении величества в силе и тут.

— Кто сказал?

Яков усмехнулся, поймал глазами фогтов взгляд и чётко ответил:

— Вы.

— Я? Когда? — на этот раз господин фогт покраснел, ради разнообразия, от изумления.

Над фогтовой головой парила на стене Фемида — нарисованная девка с мечом и весами. Повязку на глазах художник малевал криво. Капитану на миг показалось, что правосудие подмигивает ему с вышины.

— А не вы ли мне хлебную ведомость час назад подписали, в счёт имперских налогов? Все ровно, сотня пик, двести ложек.

«Ну, положим, совсем не ровно, но эти детали сейчас ни к чему».

Вот по этой бумаге она и проходит — графа "ложки", строка номер один. А раз человек получает деньги от императора — он является его слугой, не так ли господа?

Фогт невольно кивнул. «Похоже, справился» — подумал капитан и продолжил, уже примирительно:

— Так что, господа — погорячились и будет. Обо всех инцидентах сообщайте мне, город не останется без возмещения, а виновные, без наказания. Сегодняшний случай будет разобран, виновный, наказан моей властью, в соответствии с уставом. Солдаты и их законные жёны вашей юрисдикции не подлежат, попытка их ареста рассматривается как оскорбление величества.

Дознаватель смерил Якова взглядом— холодным и серым, как зимняя непогода:

— Хорошо. Но и ваши люди пусть не вмешиваются в городские дела. Если казармы станут прибежищем колдовства — вы ответите

Яков невольно оглянулся — будто ища глазами табличку "выход". Его взгляд пробежал по парадной зале, высоким сводчатым окнам, красному лицу фогта, разному креслу, двум высоким сундукам у стены за загородкой.

— Не имею ни малейшего желания, — Якову не нравился этот ответ, но и других он не видел.