Волчья дорога

— Нет, Рейнеке, поздно теперь. Вон камня сколько, да солдат, только зубы теперь обломаешь. Забудь, — тень от ворот упала, свернулась клубком на глазах.

— Эх, пропала я, — а позади глухо хлопнули, закрываясь, тяжелые крепостные ворота.

4-3

Кухня

Карета прогрохотала колёсами по мостовой, развернулась пару раз — круто, Анну на инерции бросило назад — и застыла. Лязгнула ручка, открылась дверь. Барон вышел, так и не повернув головы. Будто он один тут ехал. Выбралась и Анна, медленно и осторожно. Ноги гнулись плохо, кружилась голова, ивовый прут корсета лопнул и давил на ребра. Вздохнула пару раз, резко. Затхлый, ледяной воздух обжог горло. Зато чуть прочистилась голова. Анна открыла пошире глаза, огляделась — куда же её занесло. Это был внутренний двор, небольшой, затхлый, стиснутый со всех сторон кольцом стен. Здания вокруг — колодцем из серого камня, тянуло тьмой из узких стрельчатых окон. Кроаты конвоя остались за аркой, снаружи. Оттуда, из-за кованной чёрной решётки доносился их негромкий, гортанный говор и цокот копыт по булыжнику. Конюх с форейтором, негромко ругаясь, разворачивали карету — убирали в сарай. Все заняты, никому до Анны дела нет. Зачем хватали тогда? Впереди, где сходились углом две стены — лестница под остроконечной медной крышей. Дверь наверху. Видимо — парадный вход. У нижних ступенек стоял, опираясь на трость, господин барон — высокий, прямой, ветерок смял и взлохматил белую гриву. Стоял неподвижно, негромко переговариваясь с майором кроатов.

"Как там его, Холле?" — постаралась припомнить Анна, осторожно подбираясь поближе. О ней ведь, небось, разговаривают, раз утащили. Имеет право знать. Разукрашенный майор, по виду, нервничал. То и дело оглядывался, крутил зачем-то ус, поправлял шапку. Барон втолковывал ему что-то, то и дело стуча тяжёлой тростью по камню. Анна осторожно сделала пару шагов, стараясь держаться в тени. От стены тянуло сыростью. Анна подняла глаза — и замерла, сморгнув пару раз. Над входом, в окне застыла, обернув белый хвост вокруг лап, остроносая лиса, опустив вниз хитрую морду.

— Черт вас возьми, Холле, не будьте маменькиным сынком, — это барон, горячась, повысил голос. Эхо донесло хриплый голос и стук железа по камню — окованный конец трости выбил искры барону на сапоги. Барон не заметил, продолжая:

— Щенок измотал себя погоней вконец, вы легко его возьмёте, — тут барон стукнул тростью ещё раз. Оскалила клыки волчья пасть на белой рукояти.

— Если вы так уверены, идите и берите его сами, — огрызнулся Холле, поднимая глаза. На окно с белой лисицей.

"О ком это они? О Рейнеке? Это они его собрались ловить? " — подумала Анна осторожно подбираясь ещё ближе. Шаг, другой. Солнце помогло немножко, раздвинув тучи и кинув солнечный зайчик барону в глаза. Тот поморщился, дёрнул острой бородкой вверх-вниз и ответил:

— Ещё чего. Много чести. Для меня все это и так позор, усугублять его ещё больше я не буду. Выполняйте, Холле. Говорю вам, парень вымотался.

"Пытаясь догнать карету... Прости, Рейнеке, я и тебя в беду завела", — подумала было Анна. Камень стены толкнулся в между лопаток. Холодный, Анну пробрала дрожь. А барон впереди продолжал отчитывать кроата:

— И не тряситесь вы так за свой хвост, все с ним будет в порядке.

"За хвост? Этот разряженный шут что, тоже, из этих..." — подумала было Анна, Но тут кроатский майор оглянулся и мысль умерла. Заметил Анну, смерил взглядом. Длинным таким, от лодыжек до шеи. Подкрутил ус и насмешливо бросил барону.

— Ладно, будет вам щенок, барон, — проворчал он, — даже забавно будет подарить его девке уши.

— Живым! — сердито рявкнул барон. Трость стукнула ещё раз. Лисица исчезла из окна наверху. Раз — и будто её и не было. Лишь тенью мелькнул белый хвост.

"Померещилось?" — подумала Анна и сморгнула. Новый голос хлестнул по ушам. Так, что вздрогнули все, не только Анна. Даже суровый барон.

— Не надо, милый. Эта девка твоих подарков ещё не заработала, — то-ли поговорили, то-ли посмеялись сверху.

"Сама ты девка", — опять подумала Анна, прикусив язык, чтобы не огрызнуться. Поискала взглядом владелицу голоса. И нашла в том же окне. Дама и дама, средних лет, ничем не примечательная на вид.

А майор Холле поклонился незнакомке в окне, козырнул барону, повернулся на каблуках и смерил Анну ещё одним взглядом напоследок. Опять с ног до головы. Анна поёжилась, позавидовала монахиням с их глухими рясами и мысленно пожелала Рейнеке приятного аппетита.

Барон тоже повернулся к ней. Стукнула трость. Анна мельком порадовалась, что стена за спиной. Камень вжимался в лопатки, держал, не давал упасть. Прикусила губу. Больно, до крови. Очень не хотелось свалиться в обморок, им всем на радость.

— Не дождётесь, — прошептала она, чувствуя, как растекается по рту тёплая, солёная кровь. Звук шагов. Опять. Приближаются. Барон все также буравил её взглядом из-под кустистых бровей. Все-таки она рискнула обернуться. Сердце ударило в грудь, забилось, стуча птицей о ребра грудной клетки. Знакомые лица, знакомые фигуры. Большая и маленькая. Французы, гости капитана в Мюльберге. Большого зовут деБрасье, вроде, и он на Анниной кухне ошивался частенько. Маленького она почти не видела, но все же. Вдруг помогут. Но французы прошли мимо неё. Только парой слов обменялись, на своём птичьем наречии.

— Добрый день, ваша милость, — учтиво поздоровался младший француз. С бароном, не с нею. Барон кивнул в ответ. Второй француз, здоровый и грузный, как башня, махнул майору рукой, сказал что-то. Опять по-своему, непонятно для Анны. Хорошо хоть спиной загородил, чертов кроат перестал раздевать глазами. А маленький — Анна внезапно вспомнила его имя, аббат Эрбле — снял шляпу, учтиво поклонился даме в окне, и вежливо спросил:

— А что здесь происходит?

— Не лезьте, Эрбле, это семейное дело, — довольно невежливо ответил барон, раздувая ноздри.

— Семейное? — аббат говорил тихо, все так же держа шляпу у груди. Но грозный барон разом сник от его тихого голоса,

— Если дело ставит под удар Принца и королевство — это уже мало похоже на семейное дело, не правда ли? Скорее, на государственное.

Барон дёрнул бородой, раздувшиеся ноздри опали. Трость в руке замерла.

— Вы шутите, монсеньёр аббат. Щенок, да обозная девка помешать никому не могут.

— Надеюсь, ваша милость, очень надеюсь

Тут второй француз оскалил зубы и захохотал — гулко, эхом из бочки.

— Да просто до нашего уважаемого хозяина дошло, что кухня его могла быть и получше

"Скотина, — равнодушно подумала Анна, — кадушка ходячая. Как с тарелкой, так белле мадмуазель"

— Ещё и повариха. Позорище... — прорычал барон, опять раздувая ноздри.

— И весьма искусная. Право же, барон...

Барон стукнул тростью ещё раз, мотнул головой. Проговорил раздражено.

— Не хочу ссорится с Вами, аббат, из-за такой мелочи. Девка больше не нужна, пусть валит на кухню. Хоть к дьяволу, лишь бы подальше с моих глаз. Майор, распорядитесь.

Анну опять рванули за плечо. Больно. Вначале, потом хватка ослабла. Это ДеБрасье щёлкнул костяшками пальцев. Медленно и громко, будто кулак разминал. Анна этого не увидела уже. Зато увидел кроат. В дверь чёрного хода её втолкнули быстро, но почти вежливо.

(Принц, без добавления каких-либо эпитетов — в данную эпоху принц Конде, бывший командующий французской армии, победитель при Рокруа. В настоящее время командует фрондой, гоняет по Франции кардинала Мазарини. Такие тонкости тогда были известны всем и в пояснениях не нуждались)