Волчья хватка. Волчья хватка?2 (сборник)

– Твои эксперты пока не нужны, – на ходу проговорил он. – Они привыкли работать… с конкретным материалом. А там трупов, как таковых, нет…

– Что же есть?

Пассажир ответить не успел, поскольку за спиной ударили короткие, в два-три патрона, очереди пистолета-пулемета.

Савватеев круто развернулся: эксперты разбегались в разные стороны, а волк все еще висел на руке водителя, и тот бил в него в упор, при этом стараясь вырваться. К нему на помощь спешил Агошков, махая руками…

Зверь отцепился и рухнул на землю, когда магазин опустел. Шкура медленно напитывалась кровью, ошарашенный, перевозбужденный водитель тоже был в крови, особенно повисшая плетью рука. Быстро сладивший с собой медик взялся его осматривать, а криминалист притащил еще холодный самовар, скинул крышку. Водителя отмыли с помощью носового платка, однако ни на руке, ни тем более на горле не оказалось ни единой царапины.

– Вы же видели! – бормотал он как-то разочарованно. – Набросился, гад! Рвал!.. Бешеный!

Медик заставил его раздеться и еще раз, теперь вместе с Савватеевым, осмотрел водителя – не было даже вдавленных следов прикосновения клыков к телу, вся кровь оказалась волчьей.

Живой труп сидел на корточках возле мертвого зверя и зачем-то ощупывал его передние лапы.

– Эх, звери, – сказал он подошедшему Савватееву, – вы не волка, вы человека убили…

И только сейчас Савватеев увидел, что оскаленные десны зверя совершенно пусты, как у младенца…

– У него и когти отпали… – Агошков бросил безвольную лапу и встал. – Еще немного подождать надо было…

– Оборотень, что ли? – серьезно спросил Савватеев.

– Сами вы оборотни…

– Что же он набросился?

– Смерти искал. Что… Трудно становиться человеком, вот что.

Савватеев вдруг ощутил омерзение, как если бы перед ним и в самом деле лежал только что жестоко расстрелянный в упор, окровавленный человек. Медик тоже склонился над волком, присвистнул:

– О, да он глубокий старик!..

Безучастным оставался лишь мистер Твистер, который стоял у калитки и, равнодушно взирая на стрельбу и сует у, ждал.

– Зачем собаку убили? – мимоходом поинтересовался он.

– Не собаку, а человека, – отозвался Савватеев. – В волчьем образе…

– Я уже привыкаю к твоим шуткам!

Найденное пассажиром любопытное место оказалось не так и далеко от базы, возле зарастающей лесовозной дороги. Это была круглая поляна, размером чуть меньше футбольного поля, расположенная среди густого, не старого еще смешанного леса. Все деревья были выпилены совсем недавно, может, с год назад, и ничего более особенного в глаза не бросалось. Савватеев прошел ее вдоль и поперек, остановился посередине возле высокой кучи аккуратно сложенных сучьев и пожал плечами:

– Ну и что?

Смерть молящегося волка настолько потрясла воображение, что его образ перекрывал реальность.

ФБРовец, как профессионал, не показывал своих чувств:

– Обрати внимание на форму лесосеки. Она круглая.

– Обратил…

– Теперь на пни. Они все вывернуты с корнем и только потом отрезаны мотопилой.

– Ураган, что ли?

– Возможно… Только целенаправленный, точечный. Многие сохранившиеся деревья по периферии имеют явно выраженный наклон в сторону от эпицентра.

– А где же здесь эпицентр?

– Рядом с тобой. – В его спокойствии все-таки сквозило торжество. – Под сучьями – засыпанная воронка от взрыва.

Он стащил крайние ветви, обнажая рваный и уже слегка замшелый край глубокой воронки, забитой чурками, мелкими ветвями и землей. Савватеев сразу же вспомнил доклад криминалиста по поводу этой воронки еще в первый день операции, насмешливо и цинично взглянул на ФБРовца, ухмыльнулся:

– Ну что, поздравляю! Наблюдательность, пиротехническая подготовленность в ФБР на высоте… У вас в Америке уголь жгут?

– Уголь? Зачем?

– Чтоб на заборах писать! – Савватеев пошел к лесовозной дороге. – Русское граффити называется…

– Да, я слышал про углежогов, – невозмутимо, уже в спину ему сказал мистер Твистер. – Но версия не проходит. Это не яма – плохо замаскированная воронка. Нет отвала, вокруг чистый травянисто-моховой покров. Куда исчез вынутый грунт?

Савватеев и в самом деле не обратил на это внимания, поэтому вернулся, скучно постоял возле эпицентра, засунув руки в карманы: пассажира больше интересовали воронки, нежели труп правозащитника…

– Мыкола… А какое отношение эта яма имеет к вашему гражданину Каймаку? Может, он под чурками лежит?

– Под чурками не лежит. Но все это имеет самое прямое отношение. – Твистер выкинул штангу, включил прибор и, отцепив один наушник, подал Савватееву: – Хочешь послушать легкую музыку?

В десятке метров от воронки Савватеев услышал переливчатое пиликанье, хотя под круглым датчиком на конце штанги, на первый взгляд, ничего, кроме листьев, не было. Однако Твистер опустился на колени, кистью смел нынешнюю желтую листву, обнажив прошлогоднюю, черную, пробитую травой, после чего достал пакетик, пинцет и аккуратно извлек из перегноя некий желто-серый осколок, напоминающий кусочек пластмассы.

– Остатки костной ткани, – сказал он, подавая Савватееву сильную лупу. – Здесь все вокруг усеяно этой дробленкой. Два-три на квадратный метр. Еще больше металлических, очень мелких, либо с измененной кристаллической структурой. В основном сталь и алюминий.

Пока Савватеев изучал под лупой осколок, ФБРовец поводил штангой по вырубке и принес еще один, покрупнее, с пористым сегментом, характерным для ребер.

– Результат воздействия мощнейшего электрического разряда в ионизированной или газовой среде, – объяснил он. – При высоком количестве выделяемого тепла, но в кратчайший срок. В одно мгновение десятки тысяч градусов. Что-то наподобие взрыва шаровой молнии, только очень крупной.

Наверное, Твистер намеревался поразить воображение четким знанием какого-то неизвестного Савватееву предмета. А поскольку тот никак не реагировал, то пассажир начал развивать тему:

– Мягкие ткани от высокого давления превращаются в биомассу. Можно сказать, в пену, которая размывается дождями и почти полностью утрачивается. Но кость – достаточно твердый и химически устойчивый материал. Кстати, сохраняется на земле лучше, чем металлы…

То, что он излагал тут, было очень серьезно и несло в себе некую опасность, ощущаемую пока интуитивно. Понятно, что возле этой лесовозной дороги и впрямь что-то рвануло. И не бомба, случайно оброненная военным самолетом…