Волк Спиркреста

— Думаю, да. Я надеюсь на это.

— Ну, это не обязательно. Не сейчас. — Рианнон улыбается и обнимает меня и Санви за шею. — Это нормально — иногда быть не в порядке. У нас есть ты, Зи. Дай и я. У нас есть ты. Ты знаешь это?

— Знаю.

— Я люблю вас, девочки, — говорит Санви, ее голос хрипит от сдерживаемых слез.

— Я тоже вас люблю, — говорю я.

— Я люблю вас обеих, — говорит Рианнон, прижимаясь лбом к нашему лбу. — Я готова пойти на войну ради вас, красавицы. — Она понижает голос. — И это напомнило мне. Я хочу такой же нож, как у тебя, Зи.

— Я не уверена, что тебе стоит его иметь, — шепчу я в ответ, думая о том, какой буйной она становится после нескольких рюмок.

— Для самообороны, — уточняет она.

— Я тоже хочу, — говорит Санви, тоже понизив голос.

— Я попрошу Якова, — говорю я им, думая о ноже, который я у него украла, и о том, как он дал мне мой собственный и даже не попросил его вернуть.

Спустя несколько часов, когда дверь комнаты открывается и в нее входят Тео и Зак, Яков все еще спит. За ними следует девушка с черными волосами и красивыми глазами. Она одета в простые джинсы и мохово-зеленый топ с пятнами краски на рукавах. Я никогда не встречал ее вживую, но хорошо знаю ее лицо. Это та самая девушка, которая красуется в социальных сетях Северина Монкруа. Его невеста, Анаис Нишихара, франко-японская художница.

Он входит вслед за ней, выглядя так, будто сошел с подиума, и несет белую коробку, перевязанную лентой. Его зеленые глаза расширились, а рот приоткрылся, когда он увидел Якова.

— Господи, Кав!

Яков зашевелился и медленно моргнул. Он пытается сесть, и я помогаю ему, как могу. Анаис спокойно подходит к нему и целует в щеку.

— Привет, Яков.

— Привет, Анаис, — простонал он.

— Кав! — восклицает Сев. Он роняет белую коробку у изножья кровати и берет голову Якова в свои унизанные перстнями пальцы. — Ты чертова угроза! Ты напугал меня до смерти. В тебя стреляли? Это был твой придурок-отец? Вот почему тебе нужно отвечать на сообщения, Кав, потому что я никогда не знаю, игнорируешь ли ты меня, потому что играешь в видеоигры или потому что валяешься где-нибудь в канаве.

— Отстань от него, — говорит Анаис, мягко, но решительно отталкивая своего жениха от Якова. — Ты его задушишь. Кстати, Ноэль передает тебе привет.

— Передай ему привет от меня. И со мной все в порядке, Сев, — говорит Яков, голос все еще неровный от сна. — Я расскажу тебе обо всем позже. Но я в порядке. Это выглядит хуже, чем есть на самом деле.

Я думаю о том, что доктор сказал, что ему, возможно, придется провести месяцы в реабилитационном центре, чтобы восстановить полную подвижность руки, но ничего не говорю. Я начинаю понимать, как работает Яков, как он проецирует свою силу, чтобы быть сильным, как самоисполняющееся пророчество.

— Ах, прости, парень, ты же знаешь, я беспокоюсь о тебе. Ты должен приехать погостить в Шато Монкруа этим летом, мы позаботимся о тебе. Тебе нравится? — Северин поворачивается ко мне, словно вопрос адресован нам обоим. — Захара? Нравится? Ты и Кав, Шато Монкруа? Французское лето, хорошая еда, хорошее вино и отличная компания?

После всего, что произошло, выбраться из Лондона — это просто потрясающе. Прежде чем я успеваю ответить, выражение лица Сэва становится ярче, он берет коробку с края кровати и передает ее Якову.

— У меня для тебя небольшой подарок.

Яков берет коробку и открывает ее своей хорошей рукой. Он заглядывает в коробку и с легкой усмешкой переводит взгляд с Сева на Зака.

— Крекеры, — говорит он.

Это слово в его устах, такое нежное и милое, звучит так несочетаемо и восхитительно, что мне хочется растаять.

— Зак сказал мне, что ты неравнодушен к ним, — говорит Сев. Его лицо сияет от улыбки. Он выглядит так, будто не может придумать ничего более восхитительного, чем кормить своего госпитализированного друга крошечными пирожными.

Зак, стоящий чуть поодаль и обнимающий Тео, тоже улыбается. Мой взгляд перемещается по комнате. Все лица повернуты к Якову и его коробке с крошечными пирожными, и нет ни одного человека, который бы не сиял.

Подумать только, этот человек считал, что он годится только для того, чтобы умирать.

Полдень переходит в вечер. После знакомства все рассаживаются по палате, группы формируются и меняются с течением времени. В конце концов, медсестры выгоняют всех, чтобы поменять Якову повязку. Рианнон, Санви, Сев и Анаис уходят, чтобы вместе поужинать, причем Рианнон и Анаис идут рука об руку, уже углубившись в разговор об искусстве.

Зак и Тео отводят меня в кафе рядом с больницей, так как знают, что я сразу же вернусь в палату Якова. Мы заказываем кофе и еду, и Зак сообщает мне последние новости.

— Стерлинга арестовали, и отец уже собрал армию адвокатов. Не думаю, что ему удастся избежать наказания. Стерлингу повезло, что на месте происшествия оказались журналисты, потому что, думаю, если бы не они, он бы уже исчез с лица земли. В любом случае, отец делает все возможное, чтобы сдержать новости, но я полагаю, что эта история будет довольно громкой. Мне очень жаль, Захара.

Я киваю. — Мне надоело прятаться, Зак. Я не сделала ничего плохого. Я собираюсь встать и бороться.

— Мы сражаемся вместе с тобой, — говорит Тео, тихо и серьезно, ее голубые глаза полны той спокойной силы, которой я всегда восхищалась. — Мы сражаемся вместе с тобой, мы сражаемся за тебя и за каждую женщину, жертвой которой стал этот зверь. Потому что у меня есть ощущение, что ты будешь не единственным, Захара.

Зак прочищает горло, делает глоток кофе и продолжает: — Что касается твоей квартиры, Заро… Она сильно повреждена, и ты потеряла много своих вещей, но квартиру можно спасти, если захочешь. Если ты хочешь остаться там…?

Он говорит нерешительно, словно хочет что-то сказать, но не уверен, стоит ли.

— Думаю, мне пора найти новое место, — говорю я легкомысленно. — Мне осталось всего несколько месяцев до окончания университета, так что я могу пока пожить в отеле, а потом… А потом, думаю, я бы хотела уехать из Лондона на какое-то время.

— Всегда есть Оксфорд, — говорит Зак, сверкая глазами.

— Может быть.

— Ты… ты возьмешь Якова с собой? — деликатно спрашивает Тео.

Она обменивается взглядом с Заком. Как обычно, его свободная рука лежит на ее спине, прочерчивая круги по мягкой кремовой шерсти ее джемпера. Однако на этот раз я не чувствую зависти.

— Если он захочет поехать со мной, я бы хотела, чтобы он поехал, — отвечаю я, избегая взгляда Зака.

— Не могу представить, что он не захочет, — говорит Тео, на ее губах появляется крошечная улыбка. — Я всегда подозревала, что он неравнодушен к тебе.

— Думаю, я нравлюсь ему больше, чем Зак, — говорю я, украдкой ухмыляясь Заку.

Он наклоняется вперед, опираясь подбородком на ладонь.

— О, я не думаю, что это сравнимо, — говорит он, — то, как Яков относится ко мне, и то, как он относится к тебе.