Волки и боги

«Странные все-таки создания эти боги», – подумал он.

Его беспокоила необходимость следовать замыслам неизвестного бога, и встречаться со своей создательницей ему тоже не очень хотелось. Но другого выбора у него не было. Он вспомнил крики своих соплеменников, падающих в зловещую тьму, и ему стало холодно от ужаса.

Вскоре солнце начало пробиваться сквозь заросли ежевики, и Сьерра проснулась. Нестор понял это по шевелению красновато-коричневого пятна, которое, видимо, было ее волосами. Он слышал, что у осенних листьев был такой цвет. Говорили, что перед тем, как умереть, они приобретали боевой и вызывающий окрас. А потом падали вниз, и возвращались к своему дереву уже в ином виде, сгнивая у его корней, сжираемые ими.

В Сьерре была эта жестокость, сила и трагизм – как в осени.

Она села, пробормотала что-то. Зашуршала ткань.

– На, – сказала она, и Нестор лапой потрогал стопку одежды.

– Спасибо, – ответил он.

Нужно было обращаться обратно. Было больно, тело сопротивлялось, и, чтобы завершить процесс, ему пришлось стиснуть зубы. Но даже это не помогло ему сдержать стона. Когда он, наконец, оделся, сердце его тяжело билось, а руки дрожали от напряжения.

– Каждый раз все сложнее и сложнее, – с сочувствием произнесла Сьерра и вложила в руку Нестора несколько спелых ежевичин.

– Очень заметно, да?

– Со мной тоже так было, – сказала Сьерра. – Когда я еще могла…

Сьерра сделала глубокий вдох и резко выдохнула, как если бы хотела рассмеяться. Но это был не смех, а оболочка от него, из которой вынули всю радость.

– Я беспокоюсь за племя. Группа, захватившая тебя, уже наверняка готовит нападение. И только вопрос времени, когда они это сделают.

– Я думаю, мы уже недалеко.

– Если мы пойдем быстро, то сможем успеть добраться до наступления ночи.

– Тогда пойдем.

Нестор проглотил еще несколько ягод и встал, ожидая Сьерру. Девушка охнула: видимо, первые шаги дались ей нелегко.

– Ты в порядке?

– Все нормально, – огрызнулась она.

Не очень-то верилось в ее слова, но Нестор не стал настаивать, чтобы не уязвлять гордость охотницы.

– Почему ты решила вернуться? Я очень глупо себя чувствовал, когда заставил тебя уйти. Знаю, что это было неправильно. Но тем не менее…

– Если бы я сказала тебе, что сама Дестра заставила меня искать тебя, ты бы мне поверил?

– Ну, мне кажется, это логично. К тому же Азанор сказал мне, что мы можем продолжать идти вместе.

– То можно, то нельзя. Сами не знают, чего хотят, а нам расхлебывать, – с досадой проворчала девушка.

Нестор улыбнулся. Да, если бы не уход Сьерры, его бы не захватили люди, им не пришлось бы убивать и испытывать то, что они испытали после, не было бы этой жуткой боли, физической и душевной. Но может быть, так было нужно? Может быть, предкам надо было довести их до этого состояния. Или, возможно, они могли являться им только тогда, когда они находились на грани жизни и смерти? Если верить Азанору, он изо всех сил избегал разговора с ним. И наверное, на то были свои причины.

Они ничего не знали о том, как общаются между собой боги и мертвые. Нестор спрашивал себя, должны ли они чувствовать себя избранными или правильнее относиться к миссии как к роли марионеток. Не то чтобы он хотел сейчас для себя какого-то иного пути. Просто стало интересно, был ли у него шанс почувствовать себя свободным или никакого выбора никогда не существовало. По крайней мере, он был рад, что его посетил Азанор, а не Селена. И если бы у него был выбор, он бы сам примкнул именно к нему.

– Ты начал забывать обо мне? – спросила вдруг Сьерра. И Нестор понял, что долгое время они идут молча. Провидец смущенно наклонил голову.

– Извини, задумался.

– Нет, я имею в виду не сейчас, а тогда, когда ты прогнал меня.

– Нет, – уверенно ответил Нестор и услышал вздох Сьерры.

– Я боюсь исчезнуть. Боюсь, что если мы побудем порознь, ты начнешь забывать меня. Я ведь существую только с тобой. Это как… Когда тебя не видят близкие, ты словно прозрачной становишься. Мне никогда, никогда еще не было так одиноко.

Признание Сьерры было таким неожиданным, что застало Нестора врасплох.

– Я никогда не забуду тебя.

– Это не зависит от тебя. Одного желания здесь недостаточно, – Сьерра, видимо, хотела рассмеяться, но звук снова вышел сухим и грустным.

– Клянусь богами, что никогда, никогда тебя не забуду, – с чувством проговорил Нестор и сам испугался того, как пафосно это прозвучало.

Следующие пару минут они шли молча, и Нестор ждал, что спутница по своему обыкновению фыркнет или скажет что-то язвительное. Он знал, как она не любила чрезмерного трагизма, как не любила, когда он переступал установленные между ними границы.

Однако когда Сьерра ответила, ее тон был очень серьезным, а в голосе слышалась искренняя сердечная благодарность.

– Я знаю, что это неправда, – сказала она. – Но спасибо тебе. Большое, большое спасибо.

– Я правда не забуду.

– Нет, даже если сейчас тебе так кажется. Если бы появился Рей, твои мысли были бы заняты другими, гораздо более важными вещами. Твоей стаей, семьей, будущим. Но сейчас ты думал обо мне… Для меня это важно. Спасибо.

Конец фразы Сьерра проговорила недовольным тоном, видимо, этот спор начал ее утомлять. Но Нестор улыбнулся. Впервые за долгое время они со Сьеррой говорили настолько доверительно.

– Мне кажется, мы хорошо с тобой ладим, – сказал он, прислушиваясь к звуку ее шагов: так проще было избегать скользких, покрытых мхом камней.

– Наверное. Но вообще я ни с кем хорошо не лажу.

– Только с сестрой?

Сьерра фыркнула. И после паузы сказала:

– Я была плохой сестрой. Думаю, я могла бы относиться к Ветерку лучше. Могла бы больше заботиться о ней.

– Твой отец понял бы тебя.

– Моего отца здесь нет. И я знаю, что подвела его.

Сьерра ускорила шаг. Нестор понимал, что ей больно было ковырять старые душевные раны. Но он знал не понаслышке, что иногда лучше вскрыть и почистить рану, чтобы она быстрее зарубцевалась.

Тропа круто пошла вверх. Сьерра старалась не сбавлять темп, но дыхание ее становилось все тяжелее. Нестор чувствовал неровность ее шагов, казалось, одну ногу она боялась ставить на землю. Он не думал, что она сильно пострадала во время столкновения с человеком, и запаха крови, к счастью, не было. Но то, что ей было больно, он почти не сомневался. Ему очень хотелось сказать ей что-то, что могло бы ее поддержать. Но зная, что это может произвести обратную реакцию, он сдержался. Сьерра была закрытым человеком, и тем ценнее было для него признание, которое она сделала ему сегодня. Для него это было чем-то вроде сокровища, драгоценного камня, очень ценного и редкого, с которым он пока не знал что делать, но точно собирался хранить. У самого сердца.