Волки и боги

– Почему?

– Что «почему»?

– Почему тебе так не нравится Заэль? Он же тебе ничего не сделал.

– Ну да, – с усмешкой ответил Нестор. – Он просто похитил нас двоих и смотрел, как нас пытают. Хотя нет, в твоем случае он не просто пялился, а, между прочим, искалечил твою руку.

– А потом он же помог мне сбежать.

– Он сделал это для себя, а не для тебя, Сьерра. Я готов поверить, что он ненавидит людей и не хочет помогать тем, кто столько лет управлял его волей. Но даже если это так, это не значит, что я должен ему доверять. И если он так легко предал свое племя в этот раз, он с той же легкостью может предать и нас, когда ему это будет удобно.

– Но ты же был за меня на суде, – тихо проговорил маг.

Чувствуя неловкость, Нестор повернулся и снова привстал на локте.

– Я проголосовал за тебя только потому, что Сьерра тебе доверяет.

– А мне, мне ты доверяешь? Ты ведь даже не помнишь меня… До… всего, что произошло с нами, – тихо спросила Сьерра и тут же пожалела об этом: какая-то дикая невыносимая тяжесть легла на ее плечи. – Ты меня даже не знаешь.

– Ты самый сильный человек из всех, кого я знаю, – ответил Нестор. – Ты несколько раз рисковала ради меня жизнью. И в этом не было личного интереса. Ты не только сильная, ты бескорыстная.

– Я рисковала жизнью не ради тебя, – поправила его Сьерра. – А ради племени.

– Мне кажется это достаточной причиной, чтобы доверять. И если ты считаешь, что Заэль может нам помочь, я готов тебе верить. Хотя, признаюсь, мне неуютно осознавать, что маг теперь на нашей стороне.

Заэль молча посмотрел на Нестора, после чего снова лег на спину, готовясь уснуть. Сьерра чувствовала себя польщенной теплыми словами провидца. И в то же время ощущала себя самозванкой. Она не достойна была такого безоговорочного доверия.

– Вообще-то я часто ошибаюсь, – призналась она. – Я упрямая и иногда так спешу и так сильно чего-то хочу, что могу стать источником разрушения.

– Ты жалеешь о нашей сделке? – спросил маг игриво, не удосужившись даже поднять голову и взглянуть на собеседницу.

Сьерра внимательно посмотрела на Заэля. На его беспокойные руки с неестественно длинными пальцами, острый подбородок, черные волосы, заплетенные в косички, украшенные удивительными бусинами, которые не издавали ни звука при движении. Подумала о его удивительной магии, которой он сам не понимал, магии, украденной у Селены.

«Помни, что дары богов часто бывают отравлены», – вспомнила вдруг она чьи-то слова и данное ею обещание никогда не забывать об этом.

Нет, Сьерра не доверяла Заэлю. Но очень хотела бы доверять. И учитывая их положение на данный момент, этого было вполне достаточно.

– Я не жалею, – ответила наконец девушка. – Я не боюсь твоей магии. И готова разделить с тобой нашу миссию. Но учти, если ты предашь нас, я собственными руками вырву тебе сердце и растопчу его. И не смотри, что у меня человеческие ногти. Поверь, моей ярости будет достаточно, чтобы сделать это.

Нестор примиряюще хихикнул. А Заэль, даже не удосужившись открыть веки, весело улыбнулся.

Напряжение в теле Сьерры сменилось усталостью настолько сильной, что ее суставы, казалось, стали свинцовыми, а веки отяжелели настолько, что глаза было невозможно держать открытыми. Девушка поспешила устроиться на полу между магом и провидцем. Секунду соображала, стоит ли ей поворачиваться к Заэлю спиной, чтобы не видеть его, или наоборот лучше лежать к магу лицом, чтобы присматривать за ним. Тем временем Заэль начал тихонько храпеть. Глаза Нестора тоже были плотно закрыты, а лицо выглядело спокойным и серьезным, как может выглядеть только лицо спящего. Кое-как протиснувшись между ребятами, Сьерра попыталась расслабиться. Рука Заэля касалась ее спины, дыхание Нестора щекотало ей лоб, а тепло их тел согревало лучше одеяла. Девушка закрыла глаза. Она не знала, что готовит им завтрашний день. Какой будет битва? Выиграют они или потерпят поражение? И как потом сложится ее судьба? Думать об этом сейчас было бессмысленно, и, решив, что сегодня она заслужила отдых, Сьерра успокоилась. Ожоги на руке и тупая боль в ноге казались сейчас такой далекой неприятностью, такой незначительной. Вязкая тяжелая дрема окутывала мысли и тело, заставляя забывать о тревогах, заботах, мире, находящемся на краю катастрофы. В конце концов сон обнял ее, как крепкие отцовские руки, в которых он баюкал Сьерру, когда она была маленькой девочкой. Баюкал и обещал, что этой ночью она может спать спокойно. Папа присмотрит за ней, защитит ее, до рассвета еще далеко и можно спать глубоко и спокойно, ни о чем не переживая.

VII. Война

Сал

Жизнь

Мы не должны были быть зачаты – мы с сестрой. Мы впрыгнули в свою жизнь слишком поздно. Как те молодые побеги, которые, перепутав времена года, пробиваются сквозь обмерзлую землю, готовую покрыться снегом. Она – сильная, злая – не хотела верить в случайность нашего появления на свет. А я… У меня просто не было сил убегать от судьбы. Голосом, полным обиды, Селена повторяла, что мы важнее, чем Эльва. Мы ценнее. Не говоря уже о Дольме и Итари… Мы рождены от богов и титанов, как члены Совета Восьмерых. В нас течет особая кровь. Годами убеждая меня в этом, Селена наконец добилась того, что я сам – нет не поверил, – но захотел ей верить. В конце концов, мы правда кое-что умели. Я – создавать новые жизни. Она – наделять их магией. Увы, почти все мои создания погибли, как я ни старался их защитить. Одни – своей смертью. Другие – потому что на них охотились люди. И тогда Селена решила создать особых защитников. Она взяла пять лучших людей и пять лучших волков и получила ликантропов – существ обладающих невиданной силой и способностями. Но и это не слишком помогло. Селена не могла понять одной вещи. Многие из тех, кого я создал своими руками, сами не цеплялись за жизнь, потому что родились слишком рано – эта земля и это время просто не были еще их землей и их временем. Я сделал единорогов – долгожителей, – но они не дали потомства. Я создал почти бессмертных фениксов, но они умирали снова и снова, пока все их жизни не были израсходованы. Мои золотые рыбы опустились на дно и превратились в цветные камни удивительных причудливых форм. А четырехрогие олени редко доживали до отрочества, умирая совсем в раннем возрасте.

Конечно, не все мои создания погибали. Некоторые оказались сильными и живучими. Такими были, например, вороны, козы, змеи и волки. Почти все, правда, утратили магические способности. Сберечь в себе магию удалось только волкам. Видя мою печаль, Селена ополчилась на ликантропов, как будто это они были в ответе за произошедшее. Как будто могли защитить от неумолимого наступления новой эпохи, в которой даже мы были лишними. Эльва понимала, что происходит: каждый раз, видя ее, я читал сочувствие в ее золотых глазах. Думаю, и Зейт это понимал. Но бог времени, он спокойнее относился к смене эпох. Если миру и суждено безвозвратно измениться, уж он-то, Зейт, останется прежним, останется на своем месте.

Мир меняется. Эпохи сменяют друг друга. Жизнь титанов закончилась, а жизнь рожденных от них богов находится в упадке. Эра людей вступила в свои права. Но моя сестра не хочет и не готова это принимать. И мне очень горько, потому что я ее очень люблю. И если есть на свете кто-то, кто по-настоящему привязал меня к жизни, так это она, упорно не желающая соглашаться с несвоевременностью нашего рождения.

Но теперь наше правление должно закончиться. И раз мы пришли в этот мир вместе, то и покинуть его должны, взявшись за руки. И поэтому я жду, жду на земле. Я освобождаю смертного от древнего обязательства, но связываю его более крепкими цепями. Я мог бы выбрать одного из оборотней, но только существо, обладающее настоящей, мощной магией, может стать новым богом на земле, не сломав и не уничтожив себя. Мне жаль моего мага. Ведь если все пойдет так, как я задумал, он лишится всего, что когда-то имел и любил. Мне жаль мою сестру, которая, безусловно, сочтет мой план предательским, если, конечно, к тому моменту не лишится зрения.

Мне жаль всех, кто умрет на моей могиле. И мне жаль тех мужчину или женщину, которым придется нести непомерно тяжелую ответственность, когда придет их время. Мне очень жаль. Но земля продолжает вращаться. И остановить это нельзя. Невозможно.

Нестор

Встречались в наших краях вороны, которых называли черными. Считалось, что они обитают в самых темных, непролазных частях чащи, но, по правде говоря, никто толком не знал, где они гнездятся. Этих воронов нельзя было найти специально. Они появлялись всегда неожиданно и, поговаривали, были предвестниками Смерти. Нестор помнил, как в детстве мать успокаивала его, говоря, что эти птицы – лишь знаки грядущих перемен, совсем необязательно трагических. Но даже ей они не особо нравились. Выглядели эти вороны почти как обычные, разве что размером поменьше. Их выдавал голос: сладкий, нежный, совсем не похожий на вороний. Нестор не знал, чему верить – матери или слухам, которые распускали другие взрослые. Но каждый раз, когда речь заходила о странных птицах, кровь холодела в его жилах, а по телу начинали бегать мурашки.

Не меняя положения тела, провидец открыл глаза. Он знал, что рассвет уже наступил, но физически как будто не проснулся. В своем видении он медленно поднялся.

В воздухе пахло дымом и засохшей кровью. Земля, воздух – все вокруг было горячим, и не просто горячим – раскаленным. Настолько, что стоило ему дотронуться до занавески, закрывавшей вход, она пеплом рассыпалась у него в руках. Рассвет, в котором он оказался, не предварял битву, а был ее результатом. Нестор шел среди каких-то обломков, покинутого оружия и костей. Туман растекался повсюду белым молоком и был таким плотным и влажным, что не давал нормально дышать. Ни одной хижины не осталось вокруг, и только глухие рыдания доносились откуда-то издалека, да пение черных птиц, которое то ли было частью видения, то ли прорывалось сквозь него – из мира, где рядом с Нестором еще мирно сопели Сьерра и Заэль. Сгорело все. Даже от ближайшего леса, кажется, ничего не осталось.