Волонтеры атомной фиесты
Шрифт:
— Вы удивительные девчонки, но странные, — кажется, искренне сказал пилот, и через мгновение, Джоан (или Джонни Ди?), почувствовала, как сильные руки, как будто без особенного усилия вытаскивают ее из воды в гондолу дирижабля.
– А ты здоровый конь, хотя по виду даже не скажешь, — сделала она комплимент.
– Конь, говоришь? — Стайнер артистично издал конское ржание, — Ну, так поскакали!
Уже на полпути к яхте, Джоан (Джонни Ди) глянула на автоматический таймер. Ого! Подводный заплыв-съемка длился 316 секунд. Перебор. Интересно, как удался клип? Сработала ли идея? Через несколько
…
Через несколько минут — на яхте-катамаране «Лунный лед».
Катамаран был небольшой, 10x7 метров, но для команды из трех женщин, двух детей и одного мужчины — достаточный. Четыре каюты (по одной в носу и в хвосте каждого поплавка), большая центральная кают-компания с камбузом, душ и сортир — что еще?
Сейчас героиня дня лежала на диванчике в кают-компании, уже без бикини, а просто завернутая в тонкий, но теплый шерстяной плед, и пила сладкий чай. Ощущения после пресного душа, в тепле и расслабленности были восхитительные. И только одна мысль назойливо крутилась в голове «я выиграла гран-при, или нет?».
– Слушай, Ди, — окликнула Лета, — тебе что, правда это очень важно?
– Очень, — подтвердила Джоан Смит (считающаяся Джонни Ди Уилсон), — только ты не спрашивай меня, почему. Это тайна, причем не моя. Так получилось.
– Тогда не спрашиваю, — сказала 20-летняя мулатка, — а клип просто классный!
– Реально хорошо получилось, — подтвердила Гута, — даже Руперт уже оценил.
– А Ирин оценила? — в шутку поинтересовалась спецагент Смит.
– Да, — невозмутимо отозвалась австрало-германка, — но у Ирин пока словарный ресурс недостаточный для профессии кинокритика.
Джоан Смит улыбнулась. Видимо, надо было понимать так, что у 4-летнего Руперта достаточная квалификация, чтобы работать кинокритиком, а 2-годовалая Ирин только учится на кино-эксперта, но уже подает большие надежды в этой сфере.
– А где, кстати, дети? — спросила Джоан (точнее, по легенде, Джонни Ди).
– Играют с кэпом на палубе, — сообщила Гута, и посмотрела на Лету.
– Я посмотрю, как там они, — отреагировала юная мулатка, вставая из-за стола.
Проводив ее взглядом, Джоан (Джонни Ди) спросила:
– Хочешь посекретничать, Гута?
– Хочу. Ты не возражаешь, Ди?
– Не возражаю. А о чем?
– Скир фон Вюрт, — сказала австрало-германка, — он твой напарник в этой игре.
– Да, можно сказать и так. Хотя, там где я училась, это называется «куратор».
– Понятно, — Гута кивнула, — напарник, куратор. А если не секрет, у тебя с ним что?
– Только работа, — ответила Джоан-Джонни, — вообще-то, он интересный парень, но по обстоятельствам, мне совсем не хочется смешивать бизнес и секс. Здесь случай, когда служебный роман все осложнит. Скажу прямо: после этой игры я надеюсь исчезнуть.
– Ляжешь на дно, так, Ди?
– Да, на полгода примерно.
– Правильно, — одобрила Гута, — хотя, если что, стучись ко мне по OYO-net, мы, все же, команда, пусть временная, но… Ты понимаешь?
– Понимаю. Спасибо тебе. А что ты хотела спросить
про Скира? Только это, или?..– Не только, это. Ты его лучше знаешь, Ди. Может, поделишься соображениями?
– Да, Гута. Но соображениями о чем? На какую тему ты к нему присматриваешься?
Австрало-германка сделала паузу, налила чая в чашки, произнесла:
– У меня двое детей, и работа на Центральных Каролинских островах. Это не очень-то удобно для жизни. Если бы я была реальная кйоккенмоддингер, то договорилась бы в ковене. Ну, как девчонки в «Карибском кризисе» договариваются. У них почти у всех маленькие дети и параллельно работа. Только я не кйоккенмоддингер, у меня обычная сексуальная ориентация, короче, неплохо бы мужика в дом. Вот я и присматриваюсь.
– В ковене «Карибский кризис», — сказала спецагент Смит, — тоже ориентация обычная. Просто, они у себя в Канаде обожглись на этой стратегии.
– На какой стратегии? — спросила Гута, передавая «героине дня» чашку чая.
– На стратегии «неплохо бы мужика в дом». У них это сработало в минус.
– Понятно, и что? У меня в Австралии тоже в минус, и закономерно, по ходу. Как учит марксизм: брак — это узаконенная форма проституции. А реально, брак даже хуже, чем проституция, потому что дети. Но Меганезия, это другая страна, институт брака здесь запрещен, и такая стратегия здесь естественная, без минусовых побочных эффектов.
Джоан (Джонни Ди), сделав пару глотков, и поставила чашку на стол. Прислушалась к ощущениям, потом откинула плед и уселась на диване, скрестив ноги по-индийски.
– Знаешь, Гута, это чертовски странно. В Австралии, видимо, действуют национальные программы поддержки семьи и брака, и все же у тебя эта стратегия дала минус. Как ты надеешься, что эта стратегия даст плюс в Меганезии, где брак запрещен Хартией?
– Ди, все очень просто. Национальные программы поддержки семьи, это трехспальный сексодром, на котором государство извращенно трахает и женщину, и мужчину. Да, за терпение в процессе, государство позволяет им брать кредиты под меньшие проценты, сравнительно с тем, как если бы они трахались вдвоем, но это слабая компенсация.
– У вас, — заметила спецагент Смит, — уже обычай во всем винить государство. Но если мужчина и женщина по глупости испортили себе жизнь, то при чем тут государство?
Гута покачала ладонью над столом, будто взвешивая тезис собеседницы.
– Бывает, что люди сами дураки. Но чаще проблемы идут от государства. Вот ты скажи: почему при государственной власти, при оффи-режиме люди регистрируют брак?
– М-м… Странный вопрос. Известно, что брак бывает или по любви, или по расчету.
– Хэх! Скажи, Ди, при чем тут любовь? Зачем для любви нужна регистрация?
– Зачем регистрация? Я так понимаю, что для уверенности. Мало ли как дальше будет. Желательны гарантии закона при разводе. Например, гарантии алиментов на ребенка. Вообще, с регистрацией это как-то надежнее выглядит. И общество понимает, что это настоящая семья, а не просто ребята переспали раз-другой. Женатые люди, по мнению общества, более основательны, чем неженатые. И религия тоже одобряет брак.
– Ди, я тебя спросила про любовь, а ты на какой вопрос сейчас ответила?