Волошский укроп

Митя побежал следом, но тут же захромал и обернулся.

– Родион! А ты-то чего стоишь?

Мармеладов покачал головой, глядя, как адъютант колотит кулаком в дверь, а после отпихивает прислугу, – Дуняша аж завизжала от испуга, – и топочет по лестнице сапожищами.

– Бесполезно. Отвар фенхеля выпивают натощак, перед ужином. Скорее всего, доктор уже четверть часа как преставился. Яд действует быстро, мы сами в том убедились.

– Эх, говорил же я, надо было поспешать, – сокрушался почтмейстер. – Глядишь, успели бы перехватить.

В этот момент окно с громким треском распахнулось, а левая створка повисла на одной петле, безжизненно поскрипывая: кавалергард не рассчитал силу удара. Выворотил крепления и шпингалет, высунулся чуть не по пояс и закричал:

– Сюда! Скорее!! Он еще живой!!!

Редкие прохожие, повернувшиеся на зычный голос, увидели, как двое мужчин врываются в дом. А за ними спешат бородатый дворник, усач-городовой и гладко выбритый квартальный надзиратель, этот случайно оказался рядом, прохаживался по соседней улице и примчался, услыхав тревожный свисток. Не разобравшись в чем дело и подозревая грабеж, полицейские вцепились в приятелей, стали выкручивать руки, даже попытались уволочь вниз по лестнице. Но появившийся в проеме двери кавалергард при полном параде скомандовал: «А-ат-ставить!» – чем окончательно смутил стражей порядка. Они помялись немного и встали на пороге дома – отгонять любопытствующих.

Войдя в комнату, Мармеладов убедился, что адъютант неверно оценил состояние отравленного. Быковский умирал, хрипя и страдая от адской, – судя по громким стонам, – боли в животе. Он почувствовал неладное уже после пары глотков и выплеснул отраву прямо на тарелку со щукой в сметане. Затем взболтал пару ложек горчицы в стакане воды, выпил залпом это надежное рвотное средство и попытался таким образом вывести яд из организма. Но жизнь это позволило продлить лишь на несколько минут, а вместе с тем – и мучения. Несчастный скрючился на полу, напоминая брошенную в угол марионетку. Кровавая пена пузырилась на губах его, аккуратно подстриженная бородка дрожала – доктор силился что-то сказать, однако от судорог, пробегающих по всему телу, свело челюсти. Пенсне в посеребренной оправе осталось на обеденном столе, поэтому Быковский подслеповато щурился на вошедших, не узнавая никого, даже Дуняшу.

– В-в-в…

Он ужасно закашлялся, кровь полилась на недавно купленный персидский ковер, добавляя к замысловатому узору новые линии и пятна. Мармеладов наклонился поближе к умирающему.

– В-в-во… – повторил тот. – В-в-вол…

– Волошский укроп, – докончил за него сыщик. – Да, мы знаем, что отраву маскировали под фенхель. Видимо, его стойкий аромат перебивает запах яда. Но кто вам продавал эту траву?

Скрюченные пальцы с неожиданной силой вцепились в рукав Мармеладова. Доктор приподнялся на несколько вершков и попытался сказать более внятно.

– Т-тор-г-говец… Мех-х-х… Мех-х…

– Мехом? – встрял кавалергард. – Этот негодяй торгует мехом? Где? Скажите, где нам его разыскать?

Доктор даже не повернул головы в его сторону. Один глаз уже закатился, дыхание прерывалось горловыми спазмами. Но все-таки, собрав последние силы, Быковский сумел произнести имя:

– М-м-Мехмет-б-бей!

После чего с глухим стуком откинулся навзничь. Сыщику пришлось приложить изрядное усилие, чтобы разжать коченеющие пальцы. На краткий миг он подумал с привычной язвительностью литературного критика, что большинство писателей, даже и не обделенных талантом, передавая эту сцену на бумаге, непременно употребили бы давно навязший в зубах штамп – «мертвая хватка». Но тут же одернул себя. Да, ситуация крайне напоминала авантюрный роман – таинственный отравитель, похищенная девочка, – однако вокруг не страницы книги, а самая настоящая жизнь. Здесь только от самого Мармеладова зависит, сумеют ли они поймать шпиона и спасти Анастасию, или нет. Никакой мифический автор не поможет, не подскажет и не наполнит голову неожиданными озарениями.

– Мехмет-бей, – задумчиво произнес Митя.

– Где теперь искать этого торговца? – вторил ему кавалергард.

Мармеладов подошел к Дуняше, всхлипывающей у дверей. Горничная была расстроена смертью доктора, но еще больше переживала за дальнейшую свою судьбу. Рекомендации ей теперь дать некому, в приличный дом не возьмут, придется возвращаться в Тверь, к тетке, которая поспешит выдать ее замуж за первого встречного, лишь бы самой не кормить. Или как-то устраиваться в Москве? Но то, что может предложить этот циничный город девице без образования и сбережений… Уж лучше замуж за первого встречного.

Отдавшись невеселым мыслям, Дуня совсем не услышала Мармеладова. Пришлось повторить вопрос:

– Знакомы ли вы, сударыня, с этим самым Мехмет-беем? Торговцем специями, надо полагать.

– Нет, нет, – замотала головой служанка. – Доктор не велел мне покупать этот чудо-укроп. Все приговаривал: «Дура ты, девка, обманут тебя на Трубе. А денег травка стоит немалых, нельзя рисковать». Всегда ходил и выбирал самолично.

– На Трубе? – уточнил сыщик. – Верно, и что же я сразу-то не догадался: дочь обер-полицмейстера похитили на Трубной площади, как раз около рынка! Стало быть, там этот торговец и сидит, как паук в паутине. Выбирает доверчивых мушек из числа постоянных клиентов, выспрашивает про них все подробности, а после готовит мерзкие пакости, вроде сегодняшней… Г-н Ершов, куда это вы?

Кавалергард рванул к лестнице, снова перепугав Дуняшу. Мармеладов выбежал из комнаты вслед за ним.

– Да постойте же, торопыга!

Адъютант остановился уже в дверях, налетев на широченную спину квартального надзирателя, загораживающего проход. Тот возмущенно крякнул, но отодвинулся. Однако Ершов уже обернулся к Мармеладову.

– Я поймаю этого бея, немедленно! – в его голос снова вернулась желчная ненависть, да в сущности она никуда не исчезала, кавалергард ополчился против шпиона-торговца с той же горячностью, как и против шпиона-доктора некоторое время назад. – Хватит, покуражился басурман проклятый. Сей же час едем на рынок, арестуем его и в холодную!

– Вы не принимаете в расчет двух вещей, – сыщик спускался по лестнице спокойно и неторопливо. – Любая попытка этой ночью взять под стражу Мехмет-бея поставит под угрозу жизнь Анастаси. Шпион устранил свидетелей и считает, что победа у него уже в кармане. Помните, турок обещал г-ну Арапову некий уговор о выкупе дочери? Стало быть, пришлет новое письмо, скорее всего, завтра. Если спугнуть его сейчас, мы поставим жизнь девочки под угрозу. Уже этого аргумента достаточно, чтобы не торопиться…

– Мне не достаточно! – возразил кавалергард. – Мне нужно спасти империю, любой ценой!

– Тогда примите в расчет второй, и не менее важный аргумент: рынок на Трубе работает только до полудня. Сей же час вы там никого не застанете. Завтра пойдем, к половине восьмого утра. Не рановато для вас?

– Что вы такое говорите. Да я глаз не смогу сомкнуть нынче ночью!

– Напрасно. Нам понадобятся вся сила, бодрость духа и свежесть ума. По домам, Митя? – обратился сыщик к подошедшему почтмейстеру.

Тот притопнул правым сапогом, поморщился, но мужественно сказал:

– Нет, я отправлюсь брата повидать, он ненадолго приехал в Москву с оказией.

– Хорошее дело. Кланяйся от меня Алексею Федоровичу. Г-н Ершов, подбросите нас по пути в министерство?

Адъютант прислушался к рыданиям Дуняши, доносившимся из столовой. Оглянулся на полицейских, которые топтались на пороге.

– Я, пожалуй, задержусь. Надо объясниться с квартальным, да и девицу утешить, – тут кавалергард густо покраснел, отчего лицо его и шея слились с воротником. – Вот что, Родион Романович! Забирайте карету до завтра.