Волшебники Гора
Шрифт:
— Какой же беспомощной я стала! — вздохнула она.
Цепь снова лязгнула по полу, и я перевёл взгляд на лодыжку. Браслет смотрелся там вполне уместно и привлекательно. Воспользовавшись тем, что я отвлёкся, женщина потянулась ко мне, обхватила меня руками. За исключением ошейника и браслета на ноге на ней ничего больше не было.
— Я хочу нравиться моему господину, — прошептала мне рабыня.
— Ты мне нравишься, — заверил её я.
— У неё вся кожа в пятнах, — недовольно буркнула Феба.
— Замри, — шепнул я своей рабыне.
— Господин? — удивилась она.
Мягко сняв с
— Ой! — задрожала она.
Почувствовал, как левое бедро рабыни отчаянно пытается прижаться к моей руке, я повёл её дальше.
— О-охх, — мягко застонала женщина.
Цепь снова пробороздила по пол.
— О-о, Господи-ин, — прошептала она, почувствовав, как мои губы и язык заскользили вниз по её животу.
— Лежи спокойно, — предупредил я застонавшую рабыню, не имевшую никакого иного выбора, кроме как подчиняться тому удовольствию, которое я собирался ей доставить. — Не дёргайся.
— Вы же знаете, что я не в состоянии сопротивляться вам, — всхлипнула она.
— Я выпорю тебя, если Ты хотя бы попробуешь, — напомнил я.
— Да, Господин! — радостно воскликнула рабыня.
В то же мгновение я почувствовал, как её маленькие пальцы запутались в моих волосах.
— О-о, Господи-и-ин! — внезапно вскрикнула женщина.
А затем она, то начала неудержимо извиваться и стонать, то отчаянно пыталась остаться неподвижной. То прижимала мою голову к себе, то старалась оттолкнуть, не давая мне вести её дальше. Её пальцы то расслаблялись, гладя меня по волосам, то сжимались причиняя боль, но я не бил её. Наоборот, я наслаждался её стонами и конвульсиями, каждым её движением, пресекая каждую попытку успокоиться и замереть, вынуждая женщину стремиться ко мне навстречу и самой прижиматься к моим губам. Я наслаждался тем, что вызывал её потребности и тут же удовлетворял их, её беспомощностью в моих руках и моей властью над ней, её отзывчивостью и беспорядочными движениями и криками, которые рождались в результате моего столь крошечного, постоянного, терпеливого и нежного внимания. Наконец, рабыня закричала, взмолилась, и я, убрав её руки со своих волос, заглянул в её дикие ошеломлённые глаза.
— Чего Ты сейчас больше всего хочешь? — спросил я.
— Я мокрая, мой Господин! Я не могу в это поверить, Господин! — простонала женщина.
— Ты хочешь служить? — осведомился я.
— Да, — воскликнула она. — Да!
— Ты просишь позволить тебе служить? — уточнил я.
— Да, Господин, я прошу дать мне возможность служить вам, — сказала рабыня и жалобно попыталась дотянуться до меня своим животом.
Но я неподвижно полулежал рядом, рассматривая её.
— Пожалуйста, Господин, — попросила она.
Я не лишь улыбнулся в ответ на её мольбу.
— Я — всего лишь рабыня, — всхлипнула женщина. — И это Вы сделали это со мной! Теперь я — только ещё одна девка в ошейнике. Я беспомощна. Я принадлежу вам! Я ваша, и Вы можете делать с этим всё, что пожелаете! И я сделаю для вас всё что угодно! Я только прошу вас сжалиться надо мной!
— Я всего лишь проверил твои реакции, рабыня, — пояснил я.
— О, Господин! — заплакала она в расстройстве.
— Но я нашёл их удовлетворительными, — сообщил я ей.
— Спасибо,
Господин, — простонала женщина.— Едва лишь вызванные, — продолжил я, — они сразу стали непроизвольными, рефлекторными и неконтролируемыми.
— Да, Господин, — признала она.
— Такие реакции сильно поднимут твою ценность, — заметил я.
— Я рада, Господин, — всхлипнула рабыня.
— И, как мне кажется, они всё ещё вне твоего контроля, — улыбнулся я, окидывая её взглядом.
— Так и есть, Господин! — признала она, глядя на меня сквозь слёзы, стоявшие в её глазах.
Её тело снова начало беспорядочно двигаться и извиваться. Казалось, ей достаточно было одного моего взгляда, чтобы начать терять контроль над своим телом. Она возбудилась от того, и от меня это не укрылось, что просто находясь под глазами мужчины.
— Но, я надеюсь, — сказала женщина, немного успокоившись, — Вы уделили этому столько внимания не только для того, чтобы оценить природу и особенности моих рабских реакций?
— Нет, — признал я.
— Позвольте мне служить! Позвольте мне служить вам! — взмолилась она.
Я выжидающе смотрел на неё.
— Я прошу позволить мне служить вам, Господин! — прошептала рабыня, и в этот момент я вошёл в неё. — Мой Господи-и-ин!
То, что происходило потом, можно было бы назвать первым уроком модальности моего доминирования и моей власти над ней.
— Я отдаюсь вам, я ваша рабыня! — воскликнула она.
Потом я просто держал её дрожащее тело в своих руках, стараясь успокоить.
— Экстаз, экстаз, — тяжело дыша, выталкивала она из себя слова.
— Теперь Ты видишь, — улыбнулся я, — какие вовлечены в это ощущения.
— Это было невероятно, — простонала женщина.
— Ты только начала учиться чувствовать себя, — предупредил я её, и столкнувшись с пораженным взглядом, добавил: — Всё верно. Ты — пока ещё всего лишь новообращённая рабыня.
— Я испугалась, что могла умереть от этого, — призналась она.
— От этого не умирают, — заверил я её, — Поверь, рабыни могут выдержать и не такое.
Женщина счастливо засмеялась и прижалась ко мне.
— Рабыни и рабство существует уже тысячи лет, — улыбнулся я.
— И теперь к ним присоединилась ещё одна, — промурлыкала она.
— Это точно, — согласился с ней я.
Относительно этого у меня не было никаких сомнений.
— Я никогда не была столь счастлива за всю мою предыдущую жизнь, — заявила рабыня.
— Твои чувства не имеют никакого значения, — сказал я.
— Господин? — не поняла она.
— Это всего лишь чувства рабыни, — напомнил я.
— Да, Господин, — вздохнула женщина, а потом перевернулась на бок, положила голову мне на грудь и затихла.
— О, если бы свободные женщины могли бы осознать эти эмоции, — сказала она чуть позже, — они все бы бросили себя к ногам мужчин, умоляя об их ошейниках.
— Но они не могут понять их, — улыбнулся я. — Они же не рабыни.
— Уверяю вас, у меня было некоторое понимание этого, когда я ещё была свободной женщиной, — заявила рабыня.
— Нечто хотя бы отдалённо напоминавшее, то, что Ты понимаешь теперь? — уточнил я.
— Нет, Господин, — признала она. — Ничего общего с тем, что я знаю теперь!