Вопреки предсказанию

Стемнело. На огромной поляне, окруженной соснами и елями, толпился народ. Ребятам Вадима Игоревича удалось пробраться к самому краю. На невысоком деревянном помосте стояли молодая девушка и мужчина в золотистых нарядах. Человек в черной длинной одежде, напоминавшей рясу, напротив них, судя по его заунывному голосу, проводил какой-то обряд. Увидев Нину, Василий рванулся вперед, но крепкая рука Вадима Игоревича удержала его на месте.

— Не двигайся. Это твоя жена?!

— Да, это Нина. — он дернул плечом. — Отпустите же меня.

— Не делай глупостей, сынок, — услышал он его горячий шепот. — Предоставь нам действовать. У них может быть оружие. Мы спасем ее.

Лишь осознание, что он может помешать спасению любимой, удерживало Василия на месте. За это время по сигналу Вадима Игоревича его люди незаметно окружили собравшихся. Василий чувствовал, как боль и ненависть рвутся наружу. Однажды его любимая уже пыталась выйти замуж за другого. Откуда ему знать, имеет обряд силу или нет? Василий нетерпеливо огляделся вокруг. Ему показалось, что ничего не происходит. «Эти люди слишком медлят», — подумал он и снова взглянул на Нину.

Воспользовавшись тем, что Вадим Игоревич отвлекся, он подобрался почти к самому возвышению, и это дало ему возможность услышать последние слова:

— Объявляю вас мужем и женой!

С криком «Нет!» Василий вскочил на постамент. Толпа забурлила, Иван заметил приближающего молодого человека с цыганской внешностью и сразу понял, что это Василий. Как вспышка молнии вспыхнула в памяти Сатанова картина из прошлой жизни.

Она никогда не любила его. Она любила только своего Ивана, несмотря на то, что он связался со своей сестрой. Он не смог вынести ее презрения, совсем помешался от ревности и любви. Сатанов перехватил Нинин взгляд, брошенный на Василия. Он снова проиграл. Опустил руку в карман брюк, где лежал пистолет. В последний момент Василий успел закрыть Нину своим телом. Горячая боль разорвала грудь. Падая, он успел заметить, как один из группы обезоружил Нининого мучителя и повалил на землю.

Василий закрыл глаза. Он спас ее. Она будет жить и воспитывать их сына, сына, которого он так и не увидел. Боль стала сильнее, обрывая сожаления и унося в пучину бессознательности. Он еще раз приподнял тяжелые веки, чтобы посмотреть на склонившуюся над ним Нину, которая расстегивала ему рубашку. Крест, принадлежащий ее отцу, который она потеряла, был весь в крови. Их взгляды встретились, Василий попытался улыбнуться, но не смог. Нина упала ему на грудь и зарыдала. Она сопротивлялась, когда ее пытались оттащить от его тела, все время бормоча одну и ту же фразу, что каждый должен носить свой крест.

Глава 72

— Нина, ты должна собраться. Пожалуйста, посмотри на своего сына. Возьми его на руки. Ты должна жить ради него.

Нина равнодушно перевела взгляд со стены на свою подругу, протягивающую ей маленького Иоанна.

— Нет, я не могу. Он слишком напоминает мне о прошлом, — она отвернулась.

Настя протянула Иоанна стоявшей рядом Вилен и присела на край кровати. Обе девушки почти неотлучно дежурили в доме. После похорон Василия Нина так тяжело заболела, что врачи думали, что не смогут ее спасти. Но как-то вечером жар спал, и молодая женщина быстро пошла на поправку.

— Нина, послушай меня. Я знаю, что ты чувствуешь, но… — Настя остановилась. Она иногда напоминала себе заезженную пластинку. Каждый день говорила одно и то же, убеждая подругу начать все сначала, но Нина молча качала головой и отворачивалась, давая понять, что разговор окончен. Сейчас, глядя подруге в затылок, Настя почувствовала, что закричит или ударит ее. Терпение кончилось. Невозможно находиться рядом с женщиной, которая ничего не хочет. Настя вышла на крыльцо и вдохнула свежего морозного воздуха. Некоторое время она, обхватив себя руками, любовалась искрящимся под солнечными лучами белым снегом и голубым небом. Поймала себя на мысли, что осуждает Нину. Да, с ней произошло несчастье, но надо попытаться начать жизнь заново. Если не ради себя, то ради сына. Появившийся Алексей прервал ее размышления. За время болезни он часто приносил им продукты. Священник поздоровался с Настей и спросил о Нине.

— Все так же, — махнула рукой девушка. — Не знаю, что с ней делать. Может, оставить ее в покое? Пусть делает что хочет! Только вот, что будет с Иоанном?

— Я поговорю с ней, а ты иди домой. Наверно, у тебя полно дел. С малышом Вилен справится.

— Мне неудобно оставлять ее одну. Нина — моя подруга, — сказала Настя с некоторой досадой. То, что она вынуждена проводить здесь столько времени начало тяготить ее, но признаться в этом Алексею не хотелось.

— Вилен это только на пользу. Чем больше она помогает Нине, тем меньше у нее остается времени грустить.

— Тогда я пойду, — вернувшись на веранду, Настя сняла с вешалки куртку. — Я, правда, не знаю, что с ними делать. Нина молчит. Вилен молчит. С ума можно сойти.

Они попрощались, и Алексей поднялся на второй этаж. Вилен с книгой в руках подняла голову. Поздоровавшись, осведомился, как ведет себя малыш.

— Сегодня меньше капризничает. И ночью хорошо спал.

— А как ты сама?

— Понемногу прихожу в себя. Конечно, помогает, что я все время занята.

— Ну и славно.

— Да, в общем-то, все неплохо, только Нина… — Вилен подняла на него большие карие глаза. — Она бредит во сне, зовет Василия. Ест очень мало, по-прежнему не хочет видеть своего ребенка. Считает, что он виноват в смерти Василия. Может, это из-за того, что она поверила, что Иоанн… не совсем обычный ребенок. Он должен стать правителем Огненного братства. Хотя теперь мне кажется, что это все придумали. Ведь так?

Алексей подумал, что сам бы хотел в это верить, но последнее время все изменилось. И он не мог ни с кем поделиться. Все началось с того, что однажды, когда Иоанн заплакал, а Вилен была занята, священник решил взять малыша на руки, чтобы успокоить. В тот момент, когда он наклонился над кроваткой, крест, надетый поверх рясы, коснулся ручки малыша. Иоанн дико закричал, словно обжегся. Священник подумал, что ребенок испугался его черного одеяния и поспешно отошел. Появившаяся Вилен, ласково приговаривая, взяла Иоанна на руки. Алексей заметил, что на детской ладошке осталась красная, словно от ожога, полоса. След не проходил весь вечер. На следующий день Алексей принес святой воды. Когда малыш спал, он подошел к нему и окропил его. Соприкоснувшись с кожей, вода зашипела, словно на сковородке, образуя маленькие красные пятнышки. Ребенок проснулся и закричал. В тот вечер, вернувшись в церковь, Алексей опустился на колени для молитвы. В церкви он остался один. Никогда раньше у него не было видений, а сейчас, окутанный золотым сиянием, с мечом в руке, перед ним стоял архангел Михаил.

* * *

Алексей поднял глаза на ждущую ответа Вилен. На его счастье, в соседней комнате заплакал ребенок, и девушка убежала. Алексей поднялся и постучал в спальню Нины.

— Здравствуй, Нина.

— Здравствуйте, — молодая женщина приподняла голову. При виде священника на ее лице появилась досада. — Зачем вы пришли? Снова говорить одно и то же? Я сама знаю, что надо, но не могу. — на ресницах заблестели слезы. Он с болью смотрел на ее похудевшее лицо, заострившийся нос, синяки под глазами, понимая, что она почти не спит.

— Я понимаю, тебе тяжело, но вдвоем легче это преодолеть, — неожиданно сказал он. — Конечно, прошло еще слишком мало времени, чтобы говорить об этом. Но я пришел просить тебя выйти за меня замуж.

Думая, что ослышалась, Нина приподнялась на локте:

— Замуж?! Но ты же священник, — от удивления она перешла на «ты».

— Я сложу с себя сан, и мы будем жить в миру. Богу можно служить и на земле.

Только сейчас Нина заметила, что Алексей в обычной, хотя и черной одежде. Она вдруг вспомнила, что Василий говорил, что священник в нее влюблен, а она тогда посмеялась над ним.