Вопреки разуму, по велению сердца

Возле таверны лакомился рыбой из корзины белый верховой медведь. Привязанные у фонтана лошади и волки фыркали, недовольные соседством, но медведю было безразлично чужое мнение. Цепляя лапой аркаимских синежаберников, он отправлял их в рот и громко чавкал, довольно жмурясь. Рутиэль сдвинула бесчувственную Рику на левую руку и негромко свистнула, подзывая зверя. Уцепив последнюю рыбину, белоснежная махина плавно опустилась на все четыре лапы и неторопливо подошла к хозяйке. Сгрузив Рику на спину медведя, Рутиэль взобралась следом и похлопала зверя по спине:

– Пошли, Муха! К Киане.

Зверь заворчал и двинулся по направлению к ближайшей улочке.

В Морионе, как всегда, было серо и уныло. Начавшаяся зима прокалила холодом каменные стены домов, согреть которые не могли даже камины. Один из них как раз и уплетал заботливо уложенные горкой березовые дрова. Прямо перед камином сидел молодой парень. Черные волосы, спадавшие на спину, причудливо тронула ранняя седина. В зеленых глазах то и дело саламандрой вспыхивали странные огоньки. Было похоже, что он мучительно пытается что-то вспомнить. Что-то очень важное. Одет он был, как воин, но оружия при нем не было. На левой руке виднелись следы недавнего перелома – чуть припухшие алые рубцы. Рядом с креслом стоял табурет, на котором – нетронутая тарелка с едой и бокал с яблочным соком.

Миловидная служанка вошла в комнату, укоризненно покачав головой при виде остывшего ужина. Забрав тарелку, она вышла, аккуратно притворив за собой дверь. Парень даже не пошевелился, продолжая вглядываться в огонь.

На кухне девушка поставила тарелку на стол и принялась чистить овощи для салата. Сидящий возле окна черноглазый парень улыбнулся и взялся помогать ей. Он был одет как средней руки торговец, в меру преуспевающий. Но внимательный глаз углядел бы в нем опытного воина, зачем-то нацепившего на себя чужую маску. Дорезав последний огурец, он сложил все в тарелку и налил себе чаю.

– Как он? – поднял голову черноглазый. Девушка слабо улыбнулась.

– Так же. Сидит и смотрит на огонь. Опять ничего не ел. Он с голоду собрался умирать, что ли?

– Не знаю, солнышко. Вчера поел немножко. Жалко мне его. Помнишь, каким мы его нашли?

– Помню, – поежилась девушка. – Краше в гроб кладут. Израненный, в крови. Голова разбита. Трава на три лиги вокруг кровью залита и усыпана обломками оружия. Что ж за мясорубка была, в которой он участвовал?

– Не знаю, милая. Я его, как и ты, тогда впервые увидел. Ну хоть подлечили, и то слава Вельду. А то как мертвец был, – грустно усмехнулся парень, накрывая ладонью руку подруги. Та заправила салат и достала ложки.

– А был ли? Он ведь ничего не помнит. Кто он, откуда, что там делал, в этом лесу. Вспомни, сколько раз он порывался уйти. И оставался не потому, что ему так хорошо с нами. Просто ему некуда идти.

Она подошла к окну и постояла несколько секунд, вглядываясь в темноту. Затем вернулась за стол. Черноглазый взъерошил собственные волосы цвета спелой ржи и допил чай.

– Ну так мы его и не гоним. Пусть живет, сколько нужно. Авось вспомнит когда-нибудь свое имя и прошлое. А пока останется для нас Аскаром. Как-то же надо его называть. Давай я помогу тебе.

Он налил кипятку в большую деревянную кадку и принялся мыть посуду после ужина. Девушка стояла рядом с чистым полотенцем в руках, ожидая первую тарелку.

Небольшой особняк в соседнем квартале хорошо знал Гранта и Рутиэль, которые часто останавливались в нем. Поэтому Киана, хозяйка, услышав стук в ворота, спокойно открыла дверь, не удивляясь странной ноше гостьи. Муха приветливо фыркнул, узнав светловолосую сероглазую любимицу, баловавшую его вкусной и нежной царь-рыбой. Обнюхав ее платье и фартук, он недовольно чихнул, не найдя в кармане запаха привычных лакомств, и направился на свое место у старой яблони в углу, где его ждала миска с ужином. Улегшись, Муха неторопливо принялся за еду, не обращая внимания на соскользнувшую с его спины хозяйку и ее ношу. Оказавшись на земле, Рутиэль похлопала Рику по щекам, приводя в чувство. Открыв глаза, та резко отшатнулась, врезавшись спиной в глухо заворчавшего Муху. Взгляд ее был наполнен ужасом и непониманием. Привезшая ее странная девушка спокойно стояла, ожидая, пока пройдет испуг и найденная сможет нормально реагировать на происходящее.

Наконец Рика немного успокоилась и огляделась. Уютный, красивый дом с небольшим яблоневым садом, приветливо распахнутые двери, украшенные затейливой резьбой. Хозяйка – девушка чуть старше ее самой, улыбающаяся, как доброй знакомой. И... та самая белокурая бестия с миндалевидными глазами, искрящимися льдом.

– Кто ты? Зачем ты меня увезла из таверны? Грант будет искать меня, – осторожно произнесла Рика, ожидая взрыва гнева или удара от непонятной соседки. Та с ледяным спокойствием повернулась, чтобы идти в дом:

– Грант прислал меня за тобой. У него дела, он будет позже. Просто мне не хотелось долго уговаривать тебя. Я не привыкла произносить много лишних слов. Идем в дом, тебе надо переодеться и искупаться. Киана приготовит ужин.

Озадаченная до предела девушка послушно дала увести себя в дом. Жарко натопленная баня уже ждала ее. Компанию в помывке составила хозяйка дома. Рутиэль, уроженка авроры, предпочитала Канал Лютеции с его ледяной водой. Через два часа распаренная и согревшаяся Рика, одетая в чистое платье, пила горячий чай, забравшись с ногами в кресло. Рядом пристроилась кошка Кианы, рыжее чудо размером со среднюю собаку. Звали питомца Йожинька, что ее нимало не смущало. Мурлыча, она точила когти о ножку кресла и потягивалась. Киана, умаявшаяся за день, закончила уборку на кухне, и, извинившись, ушла спать. Рутиэль молча разожгла камин и уселась на пол с кружкой морса в руках. Задумчиво глядя на огонь, она думала о чем-то своем. Рика тоже молчала, разглядывая спасительницу, избавившую ее от приставаний незнакомого последователя Баава.

– Рутиэль... – наконец решилась она. – Расскажи мне о себе. Кто ты, откуда? Почему ты так не похожа на других? Чем ты занимаешься? Откуда ты знаешь Гранта? Пожалуйста!

Она затаилась, ожидая реакции спутницы. Воцарилось долгое молчание. Неожиданно та скупо улыбнулась и заговорила, отставив кружку:

– Мои родители происходят из двух древних родов. Отец – из рода северных укротителей медведей, а мать – из рода дозорных мрака столицы. После свадьбы они жили в замке Повелителей в Лютеции. В результате переворота моя мать погибла при битве у стен замка вместе с большей частью рода дозорных, когда мне было 8 лет. Мой отец, выполняя просьбу матери, бежал в Морион, на тот момент полумертвый каменный город. Где и укрывал меня до 12 лет, после чего смог бежать на родину в Аврору, там его с радостью принял вождь рода. Меня обучили всем знаниям и наследию клана Укротителей. Достигнув 15 лет, я прошла присягу на службу в верховом отряде и, отправившись на охоту, укротила своего боевого медведя. Через 2 года меня перевели в личную охрану вождя.

– Наверное, отец гордился тобой, – тихо проговорила Рика, кутаясь в одеяло. Чай давно был допит, а наливать новый ей не хотелось. Уставшее тело отказывалось служить хозяйке. Рутиэль села, обняв руками колени, и снова уставилась на огонь.

– Да... отец гордился. Сам он также приносил присягу, едва вступив в юность, но, достигнув уже преклонного возраста, был переведен в советники вождя и уже не мог наслаждаться боем, а лишь наблюдал, как растет его дочь. Когда мне исполнилось 18, я уже знала все заклинания нашего рода, среди ровесников редко находились достойные соперники.

Белокурая бестия замолчала, подбросив поленьев в огонь. Некоторое время тишину нарушал только треск пламени.

– И тут грянула война. На нас напали наши же союзники из клана Пресмыкающихся, оставив нас без поддержки. Они сметали все на своем пути, многие опускали клинки, не в силах подняться против тех, кто только вчера был другом. Ночью они ворвались в палату вождя и вырезали всех... – голос Рутиэль дрогнул. – Моего отца последним... я возвращалась с разведки с докладом... и увидела, как ему перерезают горло, а все вокруг в крови. Их было четверо, я убила всех и была вынуждена бежать. Город сдали еще до моего возвращения. Я бежала в Морион. Сменила имя, по возможности внешность. Но все равно всем были чудны мои прямые белые волосы и бледная кожа, я была чуждой народу, всю жизнь прожившему в каменных джунглях мертвого города.