Вопреки судьбе

Лиза осторожно тронула край раны, одним пальцем.

И через мгновение в ужасе зажала рот, чтобы не закричать. Это было словно последней каплей, чтобы поверить в реальность, которую она видит, а не в те воспоминания, за которые отчаянно цеплялась.

Она нашла в себе силы лишь чуть отползти в сторону от тела, на которое теперь было страшно взглянуть. Он мертв. Это не книга, это реальность. И в этой реальности умирают люди, пусть она не знает их имен, но люди. А не книжные персонажи.

Лиза не следила за тем, что происходит вокруг. И немного пришла в себя лишь в тот момент, когда над ней раздался голос гасконца:

– Мадмуазель Луиза, почему вы здесь? Вы в порядке?

– З-зачем вы так? – девушка подняла на него растерянный взгляд. – Зачем все это? За что? Почему?

– Вам не следовало сюда приходить, - покачал головой д’Артаньян.

– А вам, сударь, не следовало оставлять юную даму одну, - послышался голос Арамиса. – Наверняка она просто испугалась.

– Но что, по-вашему, я должен был делать? Она нуждалась в помощи, - возразил гасконец. – Я не мог ее оставить. И опоздать к вам тоже не мог.

– Теперь она нуждается в помощи еще больше, - отозвался Арамис. – Она напугана увиденным.

– А нам лучше уйти отсюда, - вмешался Портос. – Не стоит, чтобы нас видели здесь после поединка.

– И куда мы пойдем? – спросил д’Артаньян.

– Хотелось бы в «Сосновую шишку», - а это уже вступил в разговор Атос, как обычно флегматичен и равнодушен.

– Мы не можем туда идти с дамой, - тут же возразил Арамис.

– Этого я и боялся, - также спокойно добавил Атос.

– Давайте для начала уйдем отсюда, - вновь поторопил всех Портос.

Лизу с двух сторон подхватили под локти, ставя на ноги.

– Обопритесь на мою руку, мадмуазель, - послышался голос Арамиса.

***

Девушка послушно шла туда, куда ее вели. Впрочем, шла недолго. Вскоре мушкетеры и гасконец остановились, вновь обсуждая, куда им следует направиться.

Все четверо были согласны с тем, что лучше всего будет отправиться к кому-нибудь домой, где можно будет привести девушку в чувство и добиться наконец от нее ответов на нужные вопросы. В частности, на главный – куда ее отвести.

Но вот то, куда отвести девушку, решить они не могли. Д’Артаньян еще не нашел в городе жилья, поэтому не мог предложить отправиться к нему. Портос и Арамис старательно отказывались от этой чести, хотя внятно объяснить причину отказа не могли. Атос же, когда гасконец предложил пойти к нему, буквально отшатнулся в ужасе. И д’Артаньян уже не осмелился настаивать.

Гасконец не понимал причин отказов друзей, поэтому продолжал выпытывать подробности. Девушка же знала: Портос вовсе не пускал к себе, очевидно стесняясь показывать то, что внутри его квартиры, а у Арамиса сейчас наверняка в гостях герцогиня де Шеврез. А если еще нет, то скоро будет.

Лиз знала, но молчала, она тем временем размышляла совсем не об этом. А о том, что она на самом деле попала в крупную переделку. Из тех, о которых приятно читать в романе, но оказаться на месте которых совсем не хочется.

Она одна не просто в другом городе, она в другом времени, мире или как это назвать? У нее при себе только клатч с документами и несколькими бесполезными тут вещами вроде телефона и кошелька. В последнем, правда, есть какая-то мелочь, но выдать ее за крупные деньги не получится, они чеканятся не из золота и даже не из серебра, а потому не имеют никакой ценности.

А что она может ответить на вопрос, кто она? Девушка из будущего? Еще недавно нечто подобное она и собиралась заявить. Пока не осознала, что все вокруг – правда. Сейчас же заявлять об этом было уже боязно, вдруг и вправду отправят на костер? Умирать очень не хотелось, это уже будет не понарошку.

Что же тогда наврать? Выдавать себя за француженку глупо, она почти без акцента говорит на французском, но современном ей. А в этом все же путается. И эту путаницу лучше всего списывать именно на иностранный акцент.

Хорошо, она – иностранка. Откуда? Лучше бы из какой-нибудь ближайшей страны, тогда легко объяснить, отчего она тут оказалась. Но вряд ли получится. Кажется, мушкетеры все говорят на испанском (впрочем, уж на испанку она своим бледнокожим лицом точно не похожа). Атос и Арамис говорят по-английски. А еще, помнится, Рауль свободно говорил по-итальянски и по-немецки. Откуда он знает эти языки? Граф нанимал учителей или знает эти языки сам? Конечно, она могла уже и забыть, верно ли то, что виконт это все знал, а если и так, то граф все же может не знать. Но рисковать и проверять не хотелось, слишко много надежд и допущений. И малейшая ошибка повлечет за собой, что она лишится помощи тех немногих, кому она может доверять. Оказаться в этом мире совсем одной - что может быть ужаснее?

Более того, не хотелось вовсе начинать свое знакомство с героями юношества – с обмана. Но выхода нет.

Ладно, думала Лиз, придется отнести страну рождения дальше на восток. Там как раз славянские народы. Польша или Московия? Выдавать себя за полячку было бы неплохо, кажется, эту страну тут хорошо знают, но польского девушка не знала. Если случится столкнуться с кем-то, кто бывал там, ее разоблачат в любой момент. Соотечественникам же здесь взяться неоткуда. А если и возьмутся… Благо, просторы родины всегда демонстрировали невероятное разнообразие в диалектах. Да, не из столицы она, а из… ну, губернии подальше от той, откуда вдруг соотечественник будет.

А что, неплохой вариант, быть самой собой. Почти. Как она тут оказалась за столько верст от родины? Хотя – зачем ей все это объяснять? Что она, сериалы не смотрела – бери и пользуйся любимой «фишкой». Только тут главное – не завраться.

– Достаточно, - голос Атоса прервал ее размышления. – Господа, мы так день потратим в бесполезных спорах. Идемте, моя квартира ближе других. Это ненадолго.

***

Лиз искоса разглядывала комнату, куда ее привели. Могла ли она когда-нибудь представить, что окажется в квартире на улице Феру?! В той самой квартире, которую снимал Атос и где часто собирались все четверо друзей, чтобы обсудить что-то или просто выпить. И вот сейчас она стоит тут…

Гостиная комната была обставлена скромно. Пожалуй, и впрямь невозможно определить, принадлежит ли она вельможе или простому мушкетеру. Добротная мебель, только самая необходимая.

Девушка поискала глазами то, о чем читала. А, вот шкатулка! Та, в которой неизвестные бумаги, а вовсе не драгоценности, как думал сначала гасконец. А там на стене – шпага, эфес которой и вправду поражает воображение. Конечно, Атос ее никому не дает и сам в руки не берет! Такими вещами можно только любоваться.