Вопреки. Том 5

Блэквелл шёл по щиколотку в лаве, но это не вызывало у него ровно никаких неприятных ощущений. Ситуация была вполне для него комфортной, несмотря на царившую вокруг разруху.

К рассвету земля успокоилась, а лава начала застывать, покрывая город толстым слоем пепла и вулканического туфа. Домики бы смотрелись по сказочному-сахарными, не зависни над городом такая зловещая тишина: ни одной живой души, только Блэквелл с псом на руках.

Глава 20

Звук:

Nick Murray - Phenomenon

Невольничий рынок, Мокпорк, 24 сентября 2012.

В воздухе было напряжение, но не то чисто гипотетическое, а самое, что ни на есть ощутимое. Ветер резал пространство нещадно, не понимая причин внезапной бури, но на двигалась к спящему вулкану с моря прямо к Мокпорку, принося странную атмосферу чего-то необъяснимого даже по меркам Сакраля.

А потом пространство сжалось до критической точки, и резко взорвалось с шумом грозы, которая сотрясла и небо и землю своими вспышками и грохотом. Это было то самое перемещение Квинтэссенции на призыв Убуда, но свидетелей тому не было. Никто не видел, как Алиса упала в воду недалеко от берега засушливого Мокпорка, рыбаки которого устраивали набеги на другие посёлки за отсутствием питьевой воды и еды. Этот город на самом деле славился единственным: рынком рабов, который приносил большие деньги в казну Омара Халифы.

А потом моральные уроды, что искали в сетях рыбу увидели на берегу девушку без сознания и сдали за 10 драхм Халифе, который умел торговаться лучше всех в Сакрале. Алису кинули в гарем, где она и очнулась, но там её ждала потасовка, в которой девушка инстинктивно защищалась. Уже через день она висела на солнцепёке на цепях, избиваемая кнутами за плохое поведение, потом одиночная камера, куда по неосторожности пробрался один из стражей, чтобы воспользоваться хорошеньким ослабшим телом, истекающим кровью.

А она сидела и тряслась от любого шороха, боясь произнести хоть слово. Задушив цепью своих кандалов пожилого охранника, она не вскрикнула и даже не всхлипнула, хотя зрелище мёртвого человека, десять часов пролежавшего в её темнице и поедаемого крысами, вызывало у неё ужас и тошноту, только обморок она себе позволить не могла.

А крысы с жадностью объедали толстое сальное тело рыхлого мужчины, вгоняя Алису в тихую истерику. Она сидела, забившись в угол, её трясло от напряжения и страха, а слёзы градом падали на её щёки.

– Без паники...
– очень тихо убеждала она себя, - Рано или поздно, это всё закончится.

Но это не заканчивалось. С каждым днём становилось всё хуже. За охранником пришла следующая смена, которая одарила Алису ещё порцией плетей на незажившие язвы, а потом снова и снова. Пока она не превратилась зверя, отгораживая от эмоций.

А потом она перестала чувствовать, перестала помнить, перестала тешить себя ложными надеждами на помощь, но помощь пришла...

... Львиной походкой, взирая искрящимися на солнце изумрудами. И с каждой минутой, которую Алиса проводила вблизи своего спасителя, она любила жизнь всё больше лишь за то, что заставляло её сердце разгоняться, а душу трепетать.

Невольничий рынок, Мокпорк, 2013 год

Артемис пробирался сквозь горящие обломки по затвердевшей лаве, вдоль рынка Омара Халифы. По пути он видел не самые лицеприятные картины, ведь под лавой был похоронен целый город, торгующий жизнями, и хоть это ремесло было отвратительным, но всё же предсмертные муки были слишком ужасны даже для таких людей.

– Не жалей их, - спокойно сказал Винсент Артемису, стоя у подземелий для рабов, - Не жалей тех, кто был мёртв при жизни.

– Вот знаешь, звучит конечно философски, но катастрофа унесла по первичным подсчётам три с половиной тысячи жизней. Не хочу оправдывать деятельность этих убогих людишек, но нам сейчас каждая душа важна.

– Те, кто был достоин жить дальше - спаслись в пещерах, не ссы, - покрутил пальцем у виска раздражённый Винсент, - Я же не идиот хоронить заживо целую провинцию?

– Оу...
– улыбнулся Риордан глупо, - А я думал, что у тебя крыша поехала.

Винсент лишь повернулся к решёткам и снова задумался, только Артемис стоял позади, не желая уходить, и то и дело обречённо сопел, хрустел костяшками и громко переступал с ноги на ногу.

– Ты долго будешь меня нервировать?
– не выдержал Блэквелл, - Я очень близок к тому, чтобы тебя побить.

– А что мы, собственно, тут стоим? Домой надо.

А Блэквелл лишь открыл решётку и зашёл внутрь, осматривая темницы, погрязшие в пепле и саже. Он задумчиво ходил по длинным коридорам, а Артемис ходил за ним попятам, пока они не остановились у тюрьмы, украшенной рунами. Там было самое скудное освещение, самые зверские условия, но лава не дошла до решётки, оставляя только эту камеру нетронутой.

– Тут я впервые увидел Алису, - Блэквелл сказал это тихо и немного сгорбился, а руки положил в карманы, - Пришёл сюда ни с чем, а ушёл со всем миром в руках.

– Снова философия?
– пытался пошутить Артемис, но отклика не нашёл, - Жуткая конура. Только ведь не место красит человека, верно?

Эта реплика вызвала полуулыбку на лице Блэквелла, и он заговорил:

– Когда я привёз её в Мордвин, то уехал сразу же. Хотел почистить мозги от мыслей о ней, но, как это не было бы глупо, вернулся сюда к Омару Халифа. Сначала инкогнито, потом уже нормально.

– Зачем? Что ты здесь забыл?

– Информацию. Я ведь не идиот: сразу понял, что передо мной особенный маг, но хуже было то, что было в её глазах... я не знал тогда насколько сильная она личность, но уже тогда меня удивил её взгляд: она была не просто "не от мира сего", это... вселенская тоска. Да! Тоска такая, как будто её ничего не удивляет, но тем не менее, она была испуганна. Казалась такой отважной, но её изнутри бил страх, хоть она бы никогда в этом не созналась... "Созналась", - хмыкнул он, - Она ведь ни слова от страха не говорила. Её считали немой на рынке. Когда она попала в Сакраль, на неё свалился целый новый мир, говорящий на другом языке, ведущий другой образ жизни и этот мир был напичкан магией, что было Алисе не привычно. Этот мир был к ней агрессивен. Когда я нашёл её, на ней были жуткие шрамы, а сама она была... потерянной. Уже потом я узнал, как ужасно с ней обращались, сколько раз пытались изнасиловать, кормили крысами и объедками, она боялась спать... ведь в её камере были насекомые и мыши, которые ползали по ней, а ведь она так этого боится. Боится прикосновений, боится червей, а всё это было тогда в течении месяца.

Артемис побледнел во время рассказа и обвёл взглядом камеру уже совсем иначе, останавливаясь на каждой детали, в надежде найти какие-то следы Алисы, но тщетно.

– Она вскользь говорила, что было жутко, но я и вообразить не мог насколько...
– прошептал он.

– Потому что она не любит выглядеть слабой. В побеге от своих страхов, она развила в себе силу, которая спала глубоким сном, словно потухший вулкан. Алиса не могла справиться со всем, ведь она даже не понимала, что ей говорят...
– он тяжело вздохнул и вытащил сигару из кармана, - Помочь было некому, а изнутри её начала раздирать сила, которую было бесполезно контролировать. Тогда и пошли первые симптомы... потеря памяти, подозрительность, жестокость. Она спрятала саму себя в недрах своего мозга, ведь, как ты знаешь, Квин прекрасно помнила жизнь Алисы, но Лис... сама не давала воспоминаниям вылезти наружу. Это защитило её прошлое, но она потеряла себя, забыла кем является.
– он замолчал и закрыл глаза, рисуя образ любимой в голове, - Казалась такой невозмутимой, хладнокровной и чуждой к сильному чувству, лишь потому что спрятала свою необъятную человечность и такую ранимую душу подальше от чужих глаз.