Воровка. Ты не убежишь

Следующим этапом я решил заняться кнопкой затвора. Пришлось долго возиться с клеем, чтобы восстановить первоначальный вид. Немного доработав её напильником и вставив на место, я убедился, что кнопка действует быстро и чётко, как новая.

— Что делаешь? — Дан возвращается в комнату и встаёт за моей спиной, наблюдая за работой.

— Исправляю свою ошибку, — честно признаюсь другу, откидываясь на спинку стула и часто моргая.

От кропотливой и мелкой работы затекла спина, а в глаза будто песка насыпали.

— Я могу чем-то помочь? — зевая, интересуется парень.

Я оборачиваюсь к нему и отрицательно мотаю головой.

— Ложись спать, — я кидаю взгляд на часы, которые показывают полночь. — Я постараюсь сильно не шуметь.

— Шум меня не пугает, — фыркает парень. — Когда растёшь в многодетной семье, ты его даже не замечаешь.

Даня заваливается на кровать, накрывается одеялом и почти сразу же начинает храпеть. А я, потянувшись, возвращаюсь к работе.

Крышка фотовспышки требует более серьёзного внимания, чем кнопка. Я осмотрел её, пощупал края и прикинул необходимый объем работ. Дефекты оказались не столь критичными, как казалось на первый взгляд — несколько профилей можно было склеить и отполировать, а для самых заметных царапин я решил использовать эпоксидную смолу. Несколько минут кропотливой работы, и крышка выглядела почти как новая, хотя все царапины и потёртости я убрать так и не смог. Была бы краска, закрасил бы, но за неимением оной, оставил крышку в таком состоянии.

Когда все элементы были приведены в порядок, я осторожно собрал фотоаппарат по частям, аккуратно приклеивая при помощи клеи и эпоксидной смолы недостающие части. Удостоверившись, что ни одна часть не «гуляет», проверил работу затвора, протестировал фотовспышку и сделал несколько пробных снимков. Результат порадовал: все снимки были чёткими, а фокусировка — быстрой. Удовлетворённо улыбнулся, снял очки и сжал пальцами переносицу. Кинул взгляд на часы и заметил, что сейчас уже половина пятого утра.

За работой даже не заметил, как пролетело время. Я уже собрался пойти в кровать, чтобы поспать пару часов, как взгляд снова замер на фотоаппарате.

Снова беру его в руки, захожу в галерею снимков и пролистываю фотографии. Василиса, ярмарка, природа, рисунки, выполненные карандашом и красками, женщина, на которую Аврора очень похожа, и всего пара снимков её самой.

Я не думаю о том, что это личное, когда вставляю карту памяти в свой компьютер. Я не думаю о том, что это неправильно, когда скидываю все фото Авроры в папку на рабочем столе. Всего десять снимков, восемь из которых сделаны ей самой через зеркало.

Извлекаю карту памяти, возвращаю обратно в слот в фотоаппарате и всё же заваливаюсь спать. Скоро верну одной невыносимой девчонке её вещь. Надеюсь, моя работа будет стоит её поцелуя.

28

Аврора

День начинает слишком суматошно. А, учитывая, что почти всю ночь я не могла уснуть, вспоминая поцелуи и прикосновения Мирона. Вот же ж чёрт! Как мне теперь избавиться от этого наваждения?

Ещё и Лиски не было в комнате почти до полуночи. Она пришла вся взъерошенная и раскрасневшаяся, ещё и счастливая до неприличия. Спрашивать, где она была, я не стала, потому что и сама шаталась по академии вечером. Да и после пережитого разговаривать мне почему-то не хотелось.

Почему-то мне казалось, что любое шевеление губами сотрёт прикосновения губ Мирона к моим.

Лёжа в кровати и глядя в потолок под тихое сопение подруги, я призналась себе, что я уже влюбилась в этого парня. Я влюбилась в него, кажется, ещё на автовокзале, когда врезалась в широкую грудь. Я увидела его глаза и влюбилась.

За этими размышлениями я провела всю ночь, пока утром не забылась тревожным и отрывочным сном. И я даже не была удивлена, когда во сне ко мне пришёл Мирон. Вновь его губы были на моей талии, а губы исследовали шею. Мне казалось, что я чувствую его частое дыхание на коже. Горячее и сбившееся. Его пальцы скользили по коже, как самый дорогой и изысканный шёлк, вызывая дрожь нетерпения.

Каким-то волшебным образом молодой человек угадывал все мои самые чувствительные места, намеренно задерживался губами на тех местах, от которых яркие разряды удовольствия бежали по коже. Он двигался медленно, бережно, почти лениво, без того напора, который был на кухне, оставлял за губами и пальцами огненные следы на коже.

Тишина в комнате казалась густой, словно вязкий мёд, и только сбивчивый шёпот Мирона нарушал её. Я никак не могла разобрать слов, но это было что-то ласковое. Такое нежное и трепетное, что ресницы вмиг становились влажными.

И мне казалось, что всё это происходит в реальности. Что жар тела Мирона опаляет. Но в спальню пробились первые лучи солнца. Вместе с лучами солнца ушёл сон. Я села на кровати за пять минут до звонка будильника.

Смотрела в стену и думала о том, как теперь себя вести с Мироном. Игнорировать? Злиться за то, что он испортил мою вещь?

Я встаю с кровати и хочу взять свою сумку, но не обнаруживаю её в комнате. Заглядываю под кровать, в шкаф, переворачиваю практически всю комнату с ног на голову, но так и не нахожу искомого.

— Ты чего шуршишь? — сонно потирая глаза, спрашивает Лиса.

— Сумку свою, — я панике отвечаю я. — Я вчера её вроде приносила сюда. А сейчас никак найти не могу. Ты не видела?

Я смотрю на девушку, поэтому замечаю, как она виновато закусывает губу.

— Лиса? — настороженно спрашиваю я.

— Я вчера ходила к Мирону.

— ЧТО? — выходит слишком громко и истерично. — Зачем?

— Он тебя расстроил, а я не могла смотреть на грусть на твоём лице. Да и он поступил, как последний засранец. Он должен починить твою вещь. Или дать деньги на восстановление.

— Лиса-а-а, — тяну, садясь на пол прямо там, где стояла. — Ну, зачем? Я не хотела…

— Не вижу причин для того чтобы этого не сделать, — девушка пожимает плечами. — Гордость здесь совсем не нужна. Если человек сделал плохой поступок, он должен за него отвечать.

— И что он? — спрашиваю и затаиваю дыхание, ожидая ответа.

— Мирон сказал, что всё постарается исправит, — девушка улыбается. — Он хороший парень, Ави.

Я угукаю себе под нос и… трусливо сбегаю в душ. В этот раз свои вещи на лавочке я не оставляю, подозревая, что их снова могут украсть.

В столовую я иду с громко колотящимся сердцем. Я не раз одёргиваю себя и отвожу взгляд от двери, когда ловлю себя на том, что жду появления Мирона. Но на завтрак приходит только Даниил. Молодой человек сразу же направляется к нам и садится рядом с зардевшейся подругой.

— Всем красивым дамам желаю доброго утра, — широко улыбается парень.

Я уныло киваю и жду, жду, жду, когда всё же появится Мирон. Я не вникаю в разговор подруги и Дани, ковыряю ложкой кашу и не решаюсь задать вопрос молодому человеку. Слишком сильно боюсь, что он раскусит мой интерес к соседу по комнате.