Восемь Фаберже

Аля как раз перестала пить, и Софья, отняв бутылочку, начала одной рукой укачивать младенца, а во вторую взяла айпэд.

– Давай я сама ей скажу, – предложила она, прочитав заметку. – Постараюсь аккуратно как-нибудь. А ты… что, не собираешься Тома искать?

– Я надеялся, что мне поможет Винник – у него есть люди в Штатах. Собирался с ним поговорить. Но теперь сама видишь…

– Если он не будет отвечать на звонки, может, съездишь к нему? Нельзя же это так оставлять. С Томом. А?

– Конечно, нельзя. Мне, наверное, надо самому ехать в Калифорнию, Сонь.

– И что ты там будешь делать? Сражаться с бандитами? Не смеши меня. Тебе надо обязательно попасть к Виннику.

– Ну что я буду его порог обивать, – бубнил Иван. – У человека и без меня проблемы.

– Том вообще-то на него работает, – рассердилась Софья. – Если не сможешь с ним встретиться, что-нибудь другое придумаем. У Анечки всякие знакомые есть.

– Не надо Анечкиных знакомых, – взмолился Иван. Он не хотел иметь никаких дел с персонажами из московского, с позволения сказать, высшего света, которых Анечка могла знать по прежней жизни. – Сейчас наберу Винника опять; не ответит – поеду в банк. Если ничего не выйдет, я тоже кое-кого знаю.

Такой ответ Софью удовлетворил. Аля уже спала у нее на руках. Винник снова не взял трубку, так что, стараясь не потревожить дочку, Штарк поцеловал жену и пошел облачаться в костюм. Даже в терпящем бедствие банке, наверное, имело смысл соблюдать дресс – код.

Поднявшись на сорок пятый этаж знакомого небоскреба в Сити, Иван сначала подумал, что его даже не остановят: вокруг ресепшн скопилась толпа людей в верхней одежде. Наверное, особо настырные клиенты – или просто достаточно крупные, решил Штарк: потому и добрались до головного офиса, а не требуют денег в отделениях. Все равно дальше ресепшн их не пускают.

Дверь офиса, обычно запертая на электронный замок, отмыкаемый карточкой, отворилась, чтобы выпустить какого-то растрепанного клерка. Иван в два шага оказался возле нее, вставил в щель туфлю.

– Вы куда? – крикнула ему невесть как заметившая наглого посетителя секретарша. Но Иван даже не обернулся на возглас, а поскорей просочился внутрь. Никто не погнался за ним, иначе осаждающие ресепшн силы могли бы устремиться в прорыв.

В офисе появление Ивана осталось незамеченным. Здесь вокруг были трейдерские места с несколькими терминалами на каждом, и аборигенам сейчас было не до гостей: рынок продолжал рушиться. Но Штарк, чтобы не выделяться, все равно снял пальто и повесил его на первую попавшуюся вешалку. Уже как полноправный член экипажа на этом «Титанике», он решительно направился через следующие два зала, занятые бэк – офисными работниками и клиент – менеджерами, в приемную Винника.

– Я к Александру Иосифовичу, – веско сказал он не узнавшей его помощнице Винника. И, повинуясь неожиданному актерскому импульсу, добавил: – Он просил зайти с цифрами.

– Он сейчас в Госпромбанке, – с дрожью в голосе сказала помощница. – Не знаю, когда ждать. Вы заходите периодически, если он просил.

Раз уж ему удалось прорваться в офис, Штарк решил подождать, хотя риск, что его обнаружат и выдворят, оставался. Чтобы этот риск минимизировать, проще всего было притаиться возле кофемашины. Иван зашел в закуток, служивший офисной кухней, налил себе чаю. Сквозь стеклянную перегородку он заметил общее движение в зале и выглянул с чашкой в руках. Служащие собрались в широкий круг, в центре которого маленький лысый человек в великолепном синем костюме смахнул платочком пот с высокого лба и заговорил, жестикулируя, совсем как Ленин на броневике:

– Значит, так. Многим из вас сейчас звонят клиенты, интересуются судьбой своих средств. Что надо им отвечать? Отвечать надо следующее. Банк не останавливал платежи. Банк не банкрот. У банка не отзывают лицензию. Срочно закрывать позиции, когда дно падения, возможно, уже близко, – это плохое решение. Банк выполнит обязательства перед всеми клиентами. С контр – агентами на срочном рынке, по которым возникла временная проблема, ведутся переговоры, никто не паникует и в суд не подает. Это понятно?

– Я все утро так отвечаю, но никто мне не верит, – раздался близкий к истерике молодой женский голос. – У меня уже целый список на закрытие счетов. Говорят, сбрасывай все и отдай мне мои деньги.

– Рита, распечатай мне свой список, я сам его отработаю. У кого еще такая проблема? Поднимите руки.

Поднялся с десяток рук.

– За всех отработать я не могу. Вам придется держать фронт, коллеги. В такие моменты, как сейчас, и выясняется, чего вы стоите, как вы умеете работать с клиентами. На растущем рынке работать может любой идиот – главное, улыбаться и быть вежливым, а это нетрудно, когда все в прибыли. А вот именно сейчас у вас, коллеги, экзамен. Кто его сдаст – будет всю жизнь знать про себя, что может буквально все. А кто не сдаст – пойдет в «Евросеть» торговать телефонами и ныть про несправедливость. Это понятно?

– Михаил Витальевич, все понятно, но лично я не стану врать клиентам, – раздался решительный мужской голос. – Я очень надеюсь, что с банком будет все нормально, но если нам придется уйти и искать работу где-то еще, хотелось бы все же сохранить репутацию. И отношения с клиентами. Простите за откровенность, но наверняка многие здесь об этом думают.

– Вас, Борис, никто здесь никогда не заставлял врать, – в тон брошенному вызову отрубил лысый. – И не заставляет сейчас. Я как управляющий директор и член правления говорю вам, что проблема с ликвидностью временная и будет решена если не сегодня, то в ближайшие два дня. Банк выполнит все обязательства перед клиентами. А если кто-то мне не верит, сейчас самый лучший момент написать заявление об уходе. Я его не пишу, потому что уверен: все будет хорошо. Еще раз повторяю: кто не верит, что мы выплывем, может сегодня же написать заявление и сдать мне дела. Мы распределим клиентов между оставшимися и соответствующим образом пересмотрим оплату. Да, и еще Александр Иосифович Винник уполномочил меня сказать, что те, кто обеспечит наименьший процент оттока средств со счетов своих клиентов, получат особый бонус по итогам месяца. Это понятно?

Повисла тишина.

– Значит, понятно, – подытожил тот, кого назвали Михаилом Витальевичем. – Тогда продолжаем работать. Рита, жду твой список.

И он стремительно удалился в глубь офиса: видимо, его кабинет располагался рядом с обиталищем Винника.

Ивана такая речь не убедила бы. Впрочем, и заявление он тоже не стал бы писать. Бежать с тонущего корабля – как-то подловато. Подлее даже, чем успокаивать клиентов каким-нибудь оптимистичным щебетом, думал Штарк.

Ему пора было переместиться, чтобы не начали задавать вопросы. Иван двинулся в трейдинговый зал, почти уже рассчитывая там тоже застать собрание. И едва не столкнулся с Винником. Тот размашисто шагал по проходу между столами. Не было сотрудника, который не поднял бы голову, чтобы взглянуть на него. От выражения его лица зависело, поверят ли в банке, что проблема действительно временная. И Винник выглядел ровно так, как сейчас было нужно. Он улыбался, кивая тем, кто встречал его взгляд, на ходу пожал руки нескольким служащим. Вдруг в зале раздался голос:

– Александр Иосифович, как наши дела?

В мертвой тишине ответ Винника прозвучал без паузы:

– Лучше не бывает! Не читайте до обеда советских газет!

И председатель правления прошествовал мимо. Иван увязался за ним.

– Александр, – позвал он, догоняя Винника. – Нам надо поговорить.

– Заходи, – бросил, не оборачиваясь, финансист.

Штарк вошел в кабинет следом за ним – помощница не удивилась – и закрыл за собой дверь. Через секунду дверь снова приоткрылась, и в щель просунулась лысая голова Михаила Витальевича.

– Миша, через пятнадцать минут, – сказал Винник. – Дай дух перевести.

– Прости, что так к тебе вломился, – сказал Штарк. – Сейчас, наверное, не до яиц.

– Не до яиц, – повторил Винник и забарабанил пальцами по столу. – Я сейчас был в Гос – промбанке.

И замолчал.

– Какая связь? – задал очевидный вопрос Штарк. – У вас все будет нормально?

– Если честно, у нас все очень даже ненормально, – сказал Винник спокойно. – И, скажу тебе по секрету, наши с тобой яйца, кажется, имеют к этому прямое отношение. Зато можно спокойно говорить – уже неважно, если нас слушают.