Восход Черной луны

Ее приятно удивило наивное заверение сего вполне зрелого мужа, что он непременно явится в назначенный час.

— Есть же еще Петрарки на свете, — с удовлетворением думала Ирина, стоя в чужом подъезде и затаив дыхание наблюдая в щель двери за стремительно удаляющимся Романом.

Длительное запутывание следов утомило девушку настолько, что заснула она тотчас, едва коснулась головой подушки, в тот же миг забыв и о Романе, и о дне рождения подруги, и даже о хронически нывшем зубе.

Предстоящее утро, как и весь последующий день, были распланированы аккуратной Ириной до мелочей и в этом стройном и строгом распорядке молодому болтуну по имени Роман места отведено не было ни малейшего.

Однако все планы Ирины, как это часто случается с планами вообще (а уж с ее и тем более), рухнули, словно карточный домик под напором урагана. Для Ирины этим ураганом оказалась обострившаяся посреди ночи зубная боль, коварно загнавшая ее задолго до рассвета в кабинет скорой стоматологической помощи.

Первобытный страх, неизменно охватывающий Ирину у порога приемной стоматолога, на этот раз, придушенный нестерпимой болью, судорожно дернулся и растворился где-то в глубинах сознания.

— Сиди, хуже уже не будет, потому что хуже уже ничего и нет, — не на шутку схватившись с этой ненавистной болью, удерживала себя от бегства Ирина.

Измученная, она терпеливо дождалась своей очереди и, не вздрогнув, позволила игле шприца, наполненного новокаином, впиться в ее десну. Немолодой врач, с кровожадным в идол; сделав укол, неожиданно ласково сообщил:

— Теперь, деточка, посиди в приемной минут пятнадцать-двадцать. Я тебя позову.

И Ирина вновь вернулась в неуютный коридор, до отказа забитый страдающими людьми. Она расположилась на жестком, неудобном стуле, счастливым образом освободившемся перед самым ее носом (знак особого сочувствия судьбы), приготовившись промучаться отведенные ей минуты и пройти, наконец, через кошмар зубоврачебного кресла.

Однако минут через пять боль стала стихать и вскоре совсем пропала. Девушка несмело потрогала пальцами онемевшую щеку, и в ее головке, обрадованной счастливым исчезновением мучений, родилась мысль, которая в тот момент показалась ей удивительно удачной:

— Если у меня ничего не болит, зачем же я здесь сижу?

Несмело зародившись, мысль эта с каждой минутой крепла и настойчиво требовала воплощения в жизнь. Страх перед стоматологами, спрятавшийся под натиском безжалостной боли, вновь поднял голову и, осмелев, начал заботливо нашептывать:

— Беги, глупая, беги отсюда!

— Куда? — осторожно вступало в беседу осмотрительное сознание.

— Да куда глаза глядят… — еще уверенней подсказывал страх.

— Ага! Понятно! — радостно отреагировало сознание, тут же обнаружив, что глаза очень удачно глядят как раз на входную дверь.

Ирина поднялась со своего места и медленно, боясь, что ее побег тотчас обнаружится, начала продвигаться к выходу.

Когда она была уже почти у цели, дверь кабинета открылась, и усталый голос врача, прогремевший в ее ушах, если не смертным приговором то набатом уж точно, произнес:

— Кто на удаление? Заходите!

Взоры пациентов мгновенно обратились к девушке, дезертировавшей с поля сражения с собственным страхом.

Все дальнейшее произошло быстро и безболезненно. Только покинув поликлинику, Ирина кончиком языка ощутила пустоту на том месте, где был мучивший ее зуб.

— Ну вот, — горестно подумала она. — Состоялась первая в этой жизни потеря. Лишилась коренного зуба. Между прочим, очень важного для здоровья органа. Можно сказать, теперь я где-то, как-то инвалид.

Глава 4

Казалось бы ну что за событие в жизни человека больной зуб? Ан, нет. Ирина и сама еще не подозревала, сколько этот противный уже вырванный зуб доставит ей неприятностей в будущем, какие последствия он ей учинит! Зуб-то почил в бозе, а кашу, которую он заварил, расхлебывать придется Ирине.

Уже сейчас очевидно, не заболи этот зуб и злое остроумие девушки не позволило бы увязаться за ней Роману.

И это еще не все происки зуба. Если взглянуть на дальнейшие события повнимательней, то может показаться, что Иринин зуб взял на себя смелость определять ее дальнейшую судьбу. Так ли это, точно определить невозможно, но одно яснее ясного: если умные люди говорят, что в этой жизни мелочей нет, значит, они правы. И удаленный зуб прекрасная тому иллюстрация.

Как сложилась бы ее судьба дальше, не заболи он именно в тот момент ее жизни, одному богу известно.

Но зуб заболел, отпор Роману Ирина вовремя не дала, и вообще, глупостей уже наделано столько, что назад пути нет. Капкан судьбы плотно захлопнут и остается только ждать, чем закончится вся эта зубная история.

* * *

Придя домой, девушка прилегла, радуясь, что не весь выходной пропал даром и надеясь добраться, наконец, до книги, от которой ее так некстати отвлек день рождения подруги, но едва голова коснулась подушки, как глаза тут же сами собой сомкнулись. Организм, измученный болью, страхом и вынужденным ночным бдением, жадно отдался сну.

Проспав до вечера и наскоро поужинав, Ирина забылась вновь. На протяжении всего дня и последовавшей затем ночи она видела сон, который прерываясь, возобновлялся тотчас, едва девушка смежала очи. Этот сон скорее и не сон был вовсе. Он был похож на колдовское наваждение, и вместе с тем он пугал ее и потрясал своей кажущейся реальностью и даже терзал и мучил, но проснувшись. Ирина, сколь ни ломала голову, вспомнить его содержание не могла и чувствовала себя как никогда прекрасно.

* * *

Утром следующего дня Ирина собиралась в училище с твердым намерением: бескровно разрешить конфликт со Светланой, подругой, потерявшей по ее вине драгоценное общество своего возлюбленного в столь торжественный момент своего рождения. Особой вины Ирина не чувствовала, но даже ее скромный опыт не позволял сомневаться, что наказание в этой нелепой ситуации понесет уж, конечно же, не Роман.

«В самом деле, — безрадостно размышляла Ирина, — казнить себя по доброй воле не захочет ни один нормальный человек, а винить парня — то же самое, что винить себя. Вот и выходит, что с точки зрения Светки, кроме меня кандидатур на осуждение нет».