Восходитель. Том 1 и Том 2

— Башня Испытаний — это темница и арена развлечений для высших космических сил. Они призывают сюда претендентов, которым дают шанс взобраться на вершину, став новыми божествами. Тысячи призываются, но только единицы доходят до финиша. Но из тех, кто доходит до конца, ни один не тот, кто начал этот путь.

Звучит дико: какие-то божественные силы, игры, загадки. Но вокруг меня и так всё дико, поэтому мне нужно получить как можно больше применимой на практике информации.

— Где именно мы сейчас находимся? Это ведь минус первый этаж Башни под названием «Кладбище бессильных»?

— Ну что же, ты знаешь ответ на свой вопрос. Это этаж для тех, кто наказан, и для тех, кто не имеет предрасположенности к аркане.

— Что такое аркана?

— Божественная сила. Пронизывает всю Башню. Даже сейчас мы её вдыхаем. Те, кто не имеют возможности ею управлять, не допускаются к восхождению. Ты один из них.

— И ты тоже?

— Нет, я был призван не как претендент для восхождения. Башня воскресила меня, чтобы я был помощником тех, кто восходит на Башню. Я — великая душа.

— И что это значит?

— Когда Башня появляется в мире, она впитывает всю историю мира, культурные, технические и иные особенности. Она находит души тех, кто оставил след в мировой истории, после чего вырывает их из небытия, чтобы они бились бок о бок с претендентами или выполняли иные поставленные задачи. Я отказался от этой миссии, за что был сослан сюда. Здесь я проведу сотню лет, постепенно разлагаясь, пока снова не умру, отдав все силы Башне.

— То есть ты какая-то историческая личность?

— В истории я остался как Платон.

— Тот самый древнегреческий философ?

— Да, — чуть фыркает собеседник. — Тот самый древнегреческий философ. Ты изучал мои работы?

— Нет, просто запомнил со школы. Ничего конкретного не помню.

— И правильно, ведь не всё, во что я верил при жизни, имеет большое значение здесь. Когда я вновь ощутил себя живым и мыслящим, когда Башня насильно запихнула в меня основные знания о современном мире, чтобы я мог нормально контактировать с претендентами. Я понял, что совершенно ничего на самом деле не знаю о мире. Зато теперь у меня достаточно времени, чтобы описать новые концепции и теории, даже если никому их не передам.

— Я, наверное, уже не могу чему-то удивляться, так что пусть будет так, — я ведь в любом случае не могу никак проверить правдивость слов Платона. — Но раз ты был помощником претендентов, то должен знать, как работает местная система. Как здесь прокачиваться? Как использовать навыки? Я не собираюсь сдаваться, я хочу вырваться отсюда.

— Зачем такая информация тому, кто не может применять аркану? — пожимает плечами Платон и закрывает глаза. — Те, кто восходят на Башню, получают опыт по мере прохождения, получают особые силы и выходят за рамки обыденного. Тем, кто оказывается здесь, это недоступно.

— Когда я сбежал от тех псов и убил одного, то получил душу. Это можно как-то использовать?

Глаза Платона вновь раскрываются, после чего на меня смотрит внимательный взор пожелтевших глаз.

— Вот как… Интересно. Вероятно, в тебе очень силен тумос.

— Кто?

— Отрицающий аркану, — Платон поднимает лицо к небу, и непонятно, это ответ на мой вопрос или он к кому-то обращается.

Смотрящий-в-Пустоту с интересом на вас смотрит.

— Что это значит? — я смотрю на системное сообщение. — Кто такой Смотрящий-в-Пустоту?

— Один из богов далекого мира, который тоже является узником подземелья Башни. Ты удостоился его внимания, это редкость. Значит, моя догадка верна.

— Догадка о чем?

— О силе твоего тумоса. Вряд ли ты знаешь этот термин, который я использовал в работах при жизни. Постараюсь объяснить. Тумос — это энергия жизни, сила дыхания, тепло струящейся в теле крови, величайшая страсть. Тумос — это энергия духа и жизни. Можешь считать позитивным началом. Есть и негативная сторона, которая тоже очень важна. Это эрос — низменные желания и пороки, которые нам очень близки. Это и желание трахаться и желание вкусно и сытно поесть. Эрос еще можно назвать эпитумией.

— Прости, я никогда не изучал философию, поэтому уже запутался.

— Тебе не нужно понимать, что я говорю, ведь это лишь представления, в которые я верил при жизни. Сами термины не так важны, поэтому сосредоточься на смысле. Человека делает человеком душа. Душа состоит из трех притоков: первый — логос или нус, второй — тумос, третий — эрос или эпитумия. Не так важно, как люди теперь понимают эти слова. Важно лишь то, что за ними скрывается. А ответ очень прост: у человека есть разум или интеллект, это то, что должно контролировать нас и вести через тьму невежества. Но голая рациональность — это ученый, который слишком много размышляет, но никогда не выходит из дома. Тумос — это наша жажда побеждать, истинный огонь, исходящий из сердец. Тумос — есть жизнь, тумос ведет мореплавателя к новым берегам, полководца на завоевание, а ученого призывает экспериментировать, а не просто мечтать.

— Ладно, а эрос — это все наши пороки?

— Верно. Тумос и эрос, они оба олицетворяют желания, но эрос сосредоточен на желаниях телесных и желаниях низменных. Похоть, гордыня, желание отомстить обидчиками, желание иметь бесконечное богатство. Желание получить вечную жизнь… Башня пестует в претендентах именно эрос, загоняя в рамки, где человек превращается в чудовище. Да, в великое и непобедимое, но чудовище, которое отрицает логос и тумос.

У меня возникает чувство, что я попал на урок философии, в которой совершенно не разбираюсь. Однако концепции Платона я понимаю, система деления души на три части вроде понятная и даже логичная. Правда, как это мне поможет выжить здесь?

— Видишь ли, из Башни есть только один выход, — продолжает Платон. — Он находится на самом последнем этаже. Даже смерть здесь не является освобождением, ведь твоя душа и все остаточные энергии Башня впитает как губка, чтобы продолжать функционирование. Все, кто умрут во время прохождения, окажутся здесь, разлагаясь и удобряя почву Башни. Некоторых, вроде тебя, отправляют сюда сразу.

— Но я ведь еще жив! Как-то нелогично получается.

— Ха-ха-ха, ладно. Скажи, разве не должен ты представиться перед тем, как что-то у меня спрашивать? — на лице Платона появляется злорадство.

— Ха, да. Из-за всех этих событий я немного не в себе. Приятно познакомиться, Платон. Меня зовут…

«А как меня зовут?» — в груди вспыхивает сильнейшая тревога, будто вспомнил, что забыл выключить утюг дома или проспал самый важный в жизни рейс.

Я помню свое прошлое, помню имена друзей и коллег, название страны и города, в которых жил. Да почти всю свою жизнь, но не своего имени. Как можно забыть собственное имя?! Я тру виски, пытаясь сконцентрироваться, вспоминаю, как ко мне обращались родители или, может, как меня дразнили в школе. Но в голове вокруг имени полная пустота.