Восхождение

«Особое» положение на фоне других республик в итоге вышло Грузии боком. Развитие народного хозяйства во многих сферах почти остановилось. Кто будет вкладывать средства в коррумпированную часть страны, от которой затем не стоит ждать отдачи? Лучшие сыны Грузинской СССР уезжали делать карьеру в Россию и больше не возвращались, а в республике махровым цветом пылал примитивный национализм.

Особенно преуспела на этом фоне местная интеллигенция, фактически противопоставив себя остальным народам страны. Но ничего, без государственной поддержки придется им идти вкалывать руками. Или резко обнищать. Шикарных подарков за счет русского населения больше не будет!

На этом политическом фоне нехватка сельхозземли и коррупция привели к масштабному развитию «теневого бизнеса». Когда человек со связями мог строить теплицы, покупать удобрения за государственный счет, нанимать туда более бедных земляков, а продукцию продавать по повышенным спекулянтским ценам. Хоть их продукция и продавалась на рынках, но их расценки ни разу не были рыночными. В итоге страна получала приписки, лживую отчетность, а группа не самых лучших личностей незаконные пути к обогащению. Отсюда и мздоимство, кумовство и антикоммунистическая, по сути, республиканская партия коммунистов

Вот какая загогулина образовалась к семидесятым годам во всем Закавказье. Грузинская ССР просто «особо» на этом фоне выделялась. И в таком дерьме майору с его опергруппой придется копаться весь ближайший месяц. Кропотливо, нудно, и безо всяческих подвигов. Для последних на базе сидит спецгруппа «волкодавов». Уж непонятно откуда их набрали, но и для века двадцать первого они выглядели достаточно грозно.

— Михаил Шотаевич, ваши документы, конечно, крайне любопытны, но в них мало конкретики.

— Слушай, Витя, — заместитель министра внутренних дел Грузинской ССР Довгадзе тяжело вздохнул, — что могли, то вам и предоставили. У меня на это дело грамотных людей не хватает. Потому вас и позвали. Мы же министерство на сто процентов зачищаем. Нет у меня пока кадров, нет.

Настоящий коммунист и честный служака печально развел руками. Николай понятливо кивнул. «Дядю Мишу» он искренне уважал и с самого начала их работы в Грузии старался опираться на его поддержку и знания. Так бывает всегда. Даже в погрязшей в дерьме системе могут найтись чистые руки. Без них общество очень быстро разрушается до самого основания. Эта закономерность была справедлива и для будущей России. Пока количество порядочных сотрудников не падало за определенный процент, органы сдерживали вал преступности. В ином случае они становились пристанищем для «оборотней в погонах».

Но…один в поле не воин! Наводить порядок приходилось совместными усилиями. Разгон и воссоздание МВД республики был чем-то похож на то, что сделал в будущем президент Саакашвили. У того получилось на время создать «чистую» полицию без взяток и соблюдающую закон. Хотя это никак не сказалось на людях, обладающих хоть какой-то властью. В высших эшелонах тогда ничего кардинально не поменялось, разве что стало малость культурней. В итоге все вылилось в очередную показуху.

Сейчас же задача была сложнее. Наполнить милицию совсем новыми людьми, заточенными на социализм и закон. Они находились, но у них пока не было соответствующего опыта. Довгадзе к тому же использовал собственный хитрый метод, набирая себе в отделы людей разных национальностей. Ведь мало кто помнит, что Тбилиси изначально не был чисто грузинским городом, грузины и позже не составляли в нем большинство. Порвать кланово-родовые связи удавалось только отдалив сотрудников от их постоянного места жительства и родственников.

Но воссоздание целого министерства все-таки дело времени. Чистить же Авгиевы конюшни требовалось уже сегодня. Поэтому со всей страны, но в основном из РФСР потянулись на юг бригады усиления. И многим из местных воротил и негодяев резко поплохело. Старые связи и былое могущество не помогало. Суды также проводились за пределами республики, что резко повысило процент обвинительных приговоров.

— Ладно, Виталий, возьми на себя винную промышленность. Там оперативники из Рязанской ОБХСС работают, пристегни к себе в помощь.

— Есть, — коротко ответил капитан Шмидт. Его чисто немецкая пунктуальность уже не раз помогала им в сложных расследованиях.

Комично у них как-то вышло в Одессе, где несколько воротил местного теневого рынка еврейской национальности были вызваны к следователю. Торгаши уже были в возрасте и войну застали. Так что когда раздался громкий возглас — «Капитан Шмидт, пройдите в комнату для допроса!» — некоторым из них стало по-настоящему плохо. Зато расследование здорово ускорилось.

Ах, Одесса! Настоящая жемчужина у моря! Жаль, что море еще в мае не прогрелось, но зато сколько цветов вокруг, как и расцветших бутонов девичьих сердец. Некоторые товарищи из опергруппы позволили себе тогда лишнего, за что получили нагоняй от самого руководителя Разведки МВД. Ну из песни слов не выкинешь!

— Растопин, о чем задумался? — Довгадзе налил себе и своему другу из Москвы еще из оплетенной бутылки и пододвинул ближе тарелку с сыром. О делах переговорили, в первый вечер можно и передохнуть. Жалко было старому чекисту тех людей, кто не умеет отдыхать и расслабиться. Плохо будет им потом работать!

— Одессу вспомнил. Сложный город.

— Сложнее чем у нас?

Майор задумался и кивнул.

— В чем-то намного сложнее. Традиции у них больно мудреватые и в седую старину уходят. Вспомнить хотя бы, как после войны там Жуков порядок наводил. И даже ему, опытному ветерану самых ужасных сражений Отечественной пришлось покумекать и многое поменять в методах.

— Нашел там людей, кто еще помнит? — удивился грузин.

— Почему и нет? Они еще даже на службе. Знаешь, — Николай отпил из бокала, — в моем времени это были древние старики. И я тогда думал, ну что могу от них такого интересного услышать? Сейчас же понимаю, насколько они умнее и шустрее нас. Да и духом крепче.

— Удивили?

— Не то слово, дядя Миша. Вопрос ребром поставили — какого хера мы-то такие слабаки?

— Ну про тебя такого не скажешь, — генерал хитро улыбнулся. Хоть и прожил он большую часть жизни вне Грузии, но южным человеком все равно остался.

— Да что я? Ваши тут…тюлени они, дядя Миша. Там, где надо в зубы дать, телепаются и мешкают. Вот поэтому и бардак вокруг. Сопли жуете, а не работаете

— Ну ты это… — глаза Довгадзе сузились, — говори да не заговаривайся. Все-таки не тридцатые на дворе. Законность прежде всего!

— Вот эта сволочь вашей добротой и пользуется!

Они некоторое время молчали. Небольшая беседка находилась в углу двора. Мерцали над головами тусклые лампочки, придавая обстановке большей таинственности. Все уже разбрелись по комнатам, не мешая своим руководителям поговорить по душам. Если бы кто-нибудь в этой республике знал, что от этих двоих людей в погонах зависит сейчас будущее Грузии, то очень бы удивился. Наконец, Довгадзе не выдержал.

— Значит, так ты приехал к нам? Железный порядок наводить? Не боишься пережать?

— Боюсь недожать, Михаил Шотаевич. Ибо видел все это дерьмо в будущем.

Генерал мрачно уставился в бокал. Его и самого страшило то, во что превратится его Грузия в том параллельном времени. Жутчайший национализм во всех аспектах жизни республики, боевые действия в его родном городе, где полевыми командирами станут криминальные авторитеты. Кровавая бойни на окраинах Грузии. Братские народы, в одночасье ставшие чужими. Власть в руках воров в законе. Поголовная бедность и упадок. В чем-то он был согласен с этим странным и жестким офицером. Во всяком случае в его честности он нисколько не сомневался.