Воспитание грубиянки

— Надеюсь, у меня получилось сделать сюрприз. — не хватает сил сказать и слова. Это все, о чем я могла мечтать. Я никогда даже не представляла о свадьбе на берегу океана, это казалось чем-то фантастическим. — Я так сильно люблю тебя, Куколка.

Он целует меня нежно, непорочно, как только может отец твоего ребёнка на людях. Но моя фантазия дорисовывает картины и позы, которым мы предадимся вечером в спальне.

— Я тоже люблю тебя. Не могу поверить, что ты провернул это все за моей спиной!

Над нами был самый настоящий южный закат, мы стояли, держась за руки, в его лучах, наслаждаясь друг другом. Время остановилось, чтобы мы могли насладиться минутами и запечатлеть в своей памяти этот момент. Ариана дергала Джо за ухо, тоже приходя в восторг от обстановки.

— Давай соединим уже наши сердца навечно официально? — он усмехается, передавая дочку маме.

Мы беремся за руки, и начинается церемония. От оглушительно счастья я не могла разобрать и слова, лишь следила за лицом Джо, на которое падали теплые лучи уходящего солнца. Мне нравилось рассматривать совершенные черты его лица. Трудно было поверить, что этот шикарный мужчина — мой.

Прижимаюсь к нему ближе, потираясь носом о щеку.

— Ты согласна стать моей? — шепчет он. Джо ни просто так не говорит «моей женой», он вкладывает особый смысл в свой вопрос.

— Да. Всегда. Только твоей. — очень интимно и многозначительно. — А ты? Ты готов быть только твоим?

— Глупый вопрос, Куколка. Я уже только твой — мы напоминаем парочку голубков, воркующих на своей волне. Мы прижимались и терлись, желая остаться наедине и насладиться друг другом.

— Ура! Ура! Ура!

— Объявляю Вас мужем и женой! — Джо целует меня, едва касаясь губ и издавая стон. Ловлю его рот своим, не отпуская.

— Требую уже первую брачную ночь! — шепчет он мне на ухо, подхватывая на руки.

Первая брачная ночь.

— Ущипни меня! — требуя я, глядя на руку Джо, где красуется золотое кольцо на пальце. До сих пор не могу поверить, что мы поженились.

Парень подходит и дерзко щепает меня за ягодицу, игриво прикусывая шею. Его язык ловко обводит пульсирующую венку. По коже тут же пробегают мурашки, стекаясь в трусики. Возбуждение переполняет меня еще с церемонии.

Эта ночь между мужем и женой.

— Любое твоё желание. — Джо разминает мою спину, прорабатывая каждую мышцу. — Женушка…

— Любое-любое? — подхватываю пальцами тесемки сарафана и спускаю их, чтобы оголить грудь. Джо не нужно намекать дважды, потому что он моментально сжимает руками нежные дыньки, ласково проводя большими пальцами по соскам. Он знает мои эрогенные зоны и что особенно приносит мне удовольствие.

Мы научились понимать друг друга без слов.

С губ срывается стон. Откидываю назад голову, чтобы прижаться спиной к его торсу.

Джо быстро расправляется с сарафаном, оставляя меня только в кружевных трусиках, через ткань которых видно нежную плоть. Мужчина шлепает игриво меня по попке, после чего запускает руку в трусики.

В зеркале я вижу наше отражения, как мы стоим, как рука Джо хозяйничает между моих ног. Он запускает пальчик в моё лоно, поглаживая меня и надавливая на заветную точку J. Возбуждаюсь от этого зрелища еще больше. Трусики становятся мокрые насквозь, смазка стекает по бедру.

Дыхание учащается, расставляю ноги шире.

— Я люблю тебя. — говорю ему, перехватывая его руку и тянусь к губам, припадаю к ним, как к источнику жизни. Мой любимый и единственный мужчина. Моя жизнь. — Не хочу больше расставаться.

— Мы больше никогда не совершим такой ошибки. — провожу пальцем по шраму у его виска, напоминании о прошлом. — Наша жизнь обязательно будет долгой и счастливой. Поверь мне!

И я верю!

Поворачиваюсь к нему, медленно расстёгиваю пуговицы на его рубашке, покрывая грудь поцелуями. Спускаюсь ниже, пока не дохожу до брюк, расстегиваю ремень, ширинку, спускаю штаны. Становлюсь перед любимым на колени, обхватывая рукой толстый член. Облизываюсь в предвкушении.

Член подрагивает.

— Так и просится в рот. — протягиваю я, обхватывая его губами и проводя языком по вкусной головке. Слизываю соленое семя, проступившее от возбуждения. Массирую ствол губами, увеличивая его в размере. Я знаю уже, как любит мой мужчина. Мне нравится делать ему приятно. Заглатываю так глубоко, как могу, пробегаю языком по каждой венке.

— Эмма, ты меня убиваешь! — хрипит мужчина, удерживая меня за волосы. В такие минуты он становится беззащитным, полностью в моей власти. Джо с шумом кончает, наполняя моё горло вязким семенем, которое я с радостью принимаю.

Он подхватывает меня и укладывает на кровать, по пути избавляясь от остатков одежды. Как голодный зверь бросается на меня, сжимая своими ручищами. Смеюсь как ребенок. Мы столько времени уже вместе, а Джо до сих пор не может совладать со своей нетерпеливостью, он никак не насытится.

Джо целует мою плоть, прикусывает клитор и нежно проникает языком внутрь. Я от неожиданности практически становлюсь на мостик. Ему приходится силой фиксировать меня на месте. Конвульсии подбрасывают моё тело.

— Не могу… — шепчу ему, закатывая глаза. Каждый раз, когда он целует меня там, я схожу с ума, не могу справиться с остротой оргазма. — Давай…

Не успеваю закончить, потому что тело взрывается и разносится на миллионы осколков.

— Ааа…

— Эмма?

Дьявол! Ненавижу его!

— ДЖОООООО…

Нана.

Пять лет спустя.

Запахиваю пальто, чтобы не замерзнуть в такую морозную погоду и смотрю на время.

Ветер стал холоднее, пронизывая насквозь. Осень. Что с нее взять?

У Арианы закончились занятия, она увлеклась танцами, и сейчас она должна была вот-вот выйти из здания. Обычно учительница выводила их всех вместе маленькой стайкой.

Выдыхаю облачко пара, я оглядела мамочек с улыбкой. Каждая из них в нетерпении оглядывала вход, ожидая свою принцессу. Кто-то приехал с работы, кто-то выскочил из дома, а кто-то только с укладки и маникюра. Мамы бывают разные. Забавно наблюдать за другими людьми, пытаясь разгадать их.

— Прекрасно выглядишь. — знакомый голос отвлек меня от незамысловатого занятия. Девушка обошла меня и встала напротив, чтобы мы могли смотреть друг другу в глаза. Нана. Она изменилась за это время. Теперь девушка не красилась ярко и отказалась от дорогого шмотья, выглядела более, чем скромно. Пропала и привычка постоянно цокать языком.