Воспитательные часы

Рэтт: О, мне нужна жизнь?

Я: Если бы у тебя была жизнь, ты бы не развешивал листовки по всему кампусу, умоляя о внимании.

Я говорю это, чтобы получить от него реакцию, зная, что все это неправда. Небольшая судорога ударяет в живот, та, которая немного напоминает чувство вины, и проникает в мое подсознание. Я знаю кое-что об этом парне, чего не знает моя кузина: он подвергается издевательствам со стороны своих друзей и, вероятно, не сам повесил эти ужасные листовки.

Но все равно.

Ему все еще не обязательно быть придурком. Если бы Рэтт знал, как я выгляжу, его тон был бы совершенно другим, я уверена. Он бы целовал мою задницу.

Я высокомерно взмахиваю длинным рыжим хвостом.

Когда парень не отвечает на мою колкость, я фыркаю, чувствуя, как горит лицо, убежденная, что оно приобрело неприятный розовый оттенок.

— Почему у тебя такой сердитый вид? — Алекс отрывает взгляд от телефона, когда я вздыхаю. — Твое лицо ярко-красного цвета.

— Потому что этот парень ведет себя как придурок.

— Засранец. — Алекс понимающе кивает. — Фигурально.

Я печатаю: Хватит меня игнорировать. Откуда ты знаешь, что я не написала тебе, потому что мне было плохо, что твое лицо висело по всему кампусу?

Его следующий комментарий кусает.

Рэтт: Я сказал, пошла. Ты.

Дерьмо. Что, если он подумал, что я оскорбляю его внешность? То есть, иногда веду себя как стерва, но я не нарочно стараюсь быть злой.

Я: Я не хотела тебя обидеть.

Рэтт: Все равно. Кто бы ты ни был, проваливай.

Я: Может быть, мне начинают нравиться мальчики, которых трудно заполучить.

Рэтт: Господи Иисусе, пойми чертов намек.

Я: Видишь ли, дело вот в чем: если бы ты действительно хотел, чтобы я свалила, ты бы уже перестал отвечать или заблокировал мой номер.

Я знаю, что права в одном: он достаточно заинтересован, чтобы продолжать писать мне.

Проходит несколько долгих секунд, а он все не отвечает. Моя кузина пристально наблюдает через стол в кафетерии, скрестив руки на груди, с безмятежным выражением лица; магический шар в центре стола, как будто она гадалка. Чудачка.

Я нетерпеливо печатаю: Эй, Рэтт, какие сообщения ты получаешь?

Рэтт: Используй свое воображение.

Я: Непристойные?

Рэтт: Да.

Я: ОЧЕНЬ непристойные?

Серьезно, какого черта я флиртую с этим парнем?

Рэтт: Да. Очевидно.

Я: Какие? Приведи мне пример.

Рэтт: Нет.

Я: Да ладно тебе, не будь какашкой.

Рэтт: Ты когда-нибудь принимаешь «нет» за ответ?

Я: Редко.

Рэтт: Ты действительно раздражаешь.

Я: Может быть, но я ведь не так плоха, как другие девушки, которые пишут тебе сейчас?

Рэтт: Да, вообще-то.

Я: ЧТО?! Ты лжец, я не такая!

Рэтт: Да, действительно. Прямо сейчас мне одновременно пишут десять гребаных цыпочек, и я не могу избавиться ни от одной из вас.

Я: Ты когда-нибудь слышал об этой маленькой вещи, называемой блокированием кого-то?

Рэтт: Я вижу, ты чересчур умная.

Я: Немного, и я впечатлена твоим использованием слова ЧЕРЕСЧУР, и что у тебя запятые в правильных местах…

Я: А если серьезно, ты должен блокировать этих людей. Сделаешь?

Рэтт: Нет.

Я: Ну, ты должен, последнее, что тебе нужно, это тонна сообщений от охотниц за спортсменами.

Рэтт: Откуда ты знаешь, что я спортсмен?

Я: Я не знаю, просто говорю, на всякий случай.

Рэтт: Если бы я блокировал людей, ты бы ушла первой. Ты действительно раздражаешь.

Я : Ты это уже говорил. Кроме того, как я могу раздражать?!

Рэтт: Ты целуешь меня прямо сейчас?

Я: LOL целуешь. Какая забавная идея, Рэтт.

Рэтт: Черт возьми. Ты знаешь, что я имел ввиду, ты раздражаешь. Ты продолжаешь задавать глупые вопросы и не оставляешь меня в покое. Для протокола, мое имя пишется РЕТТ. Через Е.

Я: Тогда почему на плакатах написано «РЭТТ»?

Я не знаю, почему хочу, чтобы это было правильно, но исправляю его имя в своем телефоне.

Ретт: Мои соседи по комнате чертовы идиоты, вот почему.

Я: Похоже на то. Это те, которые развесили зеленые листовки?

Ретт: Очевидно. Ты правда думаешь, что я бы сделал это сам?