Воспитательные часы

– Ты думала об этом?

– Только сто раз в день.

Ее пальцы впиваются в мои бедра, отталкивая меня. Толкает меня на спину, оседлывая. Опускается на мой член. Двигает бедрами взад и вперед в медленном, опьяняющем ритме.

И это та часть, где я, бл*дь, умираю и попадаю в рай.…

Святой боже. Чёрт возьми!

О, черт.

Я использую поворот бедер, чтобы подтянуться, ее руки заложены за голову намеренно… умопомрачительные… изгибы ее узких бедер…

– Боже, Ретт, да… прямо здесь. Да, да, - приходит ее мольба, ее пение.
– Продолжай делать это бедрами, не останавливайся, не останавливайся.

Ее сиськи подпрыгивают, когда мы трахаемся, волосы падают шокирующей красной волной, весь визуальный эффект больше, чем я могу даже, бл*дь, справиться. Я не могу отвести от нее глаз — даже если бы попытался.

Руки Лорел скользят по моему тазу, ногти царапают кожу. Запрокинув голову, она стонет, когда мы двигаемся вместе, тела синхронны, она такая тугая.

– Видел бы ты себя, - шепчет она, всхлипывая.
– Ты великолепен.

И в этот момент я ей верю.

Мне приходится.

Потому что, когда она смотрит на меня сверху вниз, в ее глазах что-то такое, что я не могу определить. Слова готовы сорваться с ее губ, слова, которые она хочет сказать. Обожание в изгибе ее бровей и глубине красивых голубых глаз.

Тоска? Возможно.

Желание? Да.

Привязанность. Преданность.

Черт, если бы я не знал ее лучше, то подумал бы, что она влюблена в меня.

Я знаю, что секс может заставить тебя говорить и делать всякое дерьмо, но не думаю, что ошибаюсь. Чувствую, как что-то меняется, когда она прерывает контакт, наклоняется вперед, хватается ладонями за деревянную спинку кровати позади меня. Качает бедрами.

– Сильнее. Хватай меня за задницу, - требует она.
– Чувствую себя так… Ммм.

Она наклоняет свою голову, волосы падают каскадом на мою грудь. Когда Лорел наклоняется, чтобы поцеловать меня, я убираю их с ее лица, баюкая ее подбородок, пока она трахает меня сверху.

Боже, черт, черт!..

– Ретт, - мое имя, произнесенное вот так, на ее губах, беззвучно проливаясь в мой рот.
– Боже, малыш, О бооооже.

– Лорел, - повторяю я, теряясь в ощущении ее тугой киски. Ее языке.

Выражении ее глаз.

– Малыш.

Когда мы кончаем, это происходит одновременно - разинутые рты, две пары широко раскрытых глаз, связанных, напряженных, — то, что я предполагал, было зарезервировано только для фильмов. За дрянным любовным романом. За моими придурковатыми друзьями и их отношениями.

Не для меня.

Лорел убирает руки с изголовья и кладет их на подушку под моей головой. Прижимается щекой к моей груди, слушает беспорядочно бьющееся сердце в моей груди.

Я глажу ее по волосам. Спине.

Она целует меня в плечо.

– Ретт?

– Хмм?

Ее кончик пальца скользит по венам на моем предплечье.

– Я…

– Что?

– Ничего.

– Ты слышал?

– Что слышал?

Лорел садится, натягивает простыню на бледную грудь.

– Не кажется ли тебе, что в гостиной раздаются голоса?

Ненасытный, я тащу ее обратно на матрас, откидываю простыню, прижимаюсь губами к ее соску. Боже.

– Нет.

– Ретт, остановись!
– Она не делает ни малейшего движения, чтобы оттолкнуть меня, позволяя мне попробовать ее кожу на вкус.
– Я серьезно, - почти стонет она.
– Послушай секунду.

Я делаю паузу. Слушаю.

Она права — из передней части дома доносятся голоса. Голоса, которые я не узнаю.

– Ты же не думаешь, что у твоих соседей вечеринка?

Когда я пожимаю плечами, рука скользит под одеяло, обратно между ее ног, она раздвигает их для меня.

– Кто знает. Я не доверяю этим двоим.

– Но ты доверяешь мне, - хвастается она, обхватив руками свою обнаженную грудь.
– Ты хочешь больше этих двух?

Мой член дергается. Твердеет.

– Да, черт возьми.

– Хочешь мое печенье?

– Черт…

Шаги в коридоре заставляют меня остановиться. Громкий стук в дверь.

– Новенький!

– Что?!
– кричу я, возбужденный и сразу же раздраженный. Лорел целует меня в спину, когда поворачиваюсь к двери, ища глазами боксеры.

– Парень, - Гандерсон смеется через дверь.
– Не хотелось бы прерывать вечеринку, но у тебя гости.

Теплый рот тянется вниз по моей шее.

– Скажи им, чтобы отвалили.

– Не могу.

Маленькие руки обвиваются вокруг моей талии.

– Черт возьми, Гандерсон, я сказал: ОТВАЛИ!

– Боюсь, это будет невозможно, Амиго.
– Его раздражающий смех доносится из-за двери.

Мягкие руки Лорел медленно двигаются вверх и вниз по моему члену.

– Почему, черт возьми, нет?

Господи, неужели я только что простонал это предложение?

– Что ты там делаешь, приятель?
– Опять смех.
– Лучше заканчивай и иди сюда. Я знаю, как ты любишь сюрпризы.

– Господи Иисусе, Гандерсон.

– Просто надень штаны и накинь рубашку на свою рыжую. Поблагодаришь меня позже.

Дверная ручка дергается. Еще один стук, на этот раз совсем другой — семь коротких ударов в унисон.

Деликатно.

Знакомо…

Сытый по горло, взбешенный, я откидываю одеяло, натягиваю трусы на свой бушующий стояк.

Отпираю и распахиваю дверь моей спальни.

– О чем, черт возьми, я вам, придуркам, говорил?

Чёрт возьми!..

– Мам?

– Сюрприз!
– Моя мать тянется вперед, потянув меня в объятия. Крепко сжимает. Пятится, оглядывая меня с ног до головы.
– Милый, где твоя одежда?

Позади меня, на полу - потому что я сбросил её, прежде чем забраться в постель, чтобы трахать Лорел последние два часа.

Краем глаза я замечаю четкую форму трех золотых оберток от презервативов, а оставшиеся отбрасываю ногой, чтобы их не было видно. Они скользят по полу, проскальзывая под мой комод.

– Моя одежда? Эээ…

– Тебе нужно, чтобы я постирала?
– Она проталкивается вперед, толкая дверь бедром. Я останавливаю ее. Мама хмурит брови.
– Почему ты загораживаешь дверь? Впусти меня, я возьму твои грязные вещи.