Воспитательные часы

– Ладно.
– Окей. Что угодно.

– Тогда ладно, я думаю, нам пора.
– Целует меня в щеку.
– Приезжай домой на День Благодарения. Мы заплатим за бензин.

Я покачиваюсь на носках.

– Окей.

Она бросает взгляд на Лорел.

– Если хочешь, можешь привести гостя в этом году.

– Мама.

Она поднимает руки.

– Что?! Я просто говорю.

– Посмотрим.
– Я улыбаюсь ей сверху вниз.
– Люблю вас, ребята. Спасибо, что приехали.

Ее губы снова дрожат.

– Мы любим тебя.
– Она поворачивается, делает несколько шагов к Лорел и тоже обнимает ее.

– Пока, милая. Было приятно познакомиться.

– До свидания, миссис Рабидо.
– Эти голубые глаза, искрящиеся озорством, смотрят на меня через плечо матери.
– Езжайте осторожно.

– Все в машину!
– кричит отец, давно переступив порог терпения, и колотит кулаком по капоту.
– Мальчики, пристегнитесь.

Мы смотрим, как мои родители садятся в машину. Папа заводит двигатель машины и направляется через парковку к массивному выезд со стадиона.

Прежде чем я успеваю подумать о том, что скажу дальше, Лорел бросается ко мне, обнимая за шею. Моя тяжелая сумка падает на тротуар, и я прижимаю ее к себе, впиваясь губами в нее. Без предисловий наши языки сплетаются, адреналин все еще пульсирует в моем теле.

– Мне нравится смотреть, как ты борешься. Это так возбуждает.

– Вот как?
– Я мог бы привыкнуть к тому, что она встречает меня после победы или поражения. Рассказывая мне, какой я удивительный после каждого матча, повышая мое эго. Засовывала язык мне в горло и трясь грудью о мою.

Лорел тянет меня за бедра, и я веду назад, пока ее задница не ударяется о водительскую дверь моего джипа, не заботясь о том, что мои родители, вероятно, все еще на улице рядом с парковкой и, скорее всего, могут видеть, как мы целуемся.

– Ты не устал?
– Ее ладони проникают мне под рубашку, пробегают по животу. Обводят пупок. Играют с поясом штанов.

– Нет.
– Я не только не устал, но еще никогда в жизни не был так возбужден.

– Ты слишком устал, чтобы заняться чем-нибудь сегодня вечером?

Слишком устал, чтобы тусоваться с ней? Вряд ли.

– Чем, например?

– Твоя мама упоминала, что на прошлой неделе у тебя был день рождения. Почему ты ничего не сказал?

– Я парень. Обычно нам плевать на наши дни рождения.

– Мне не плевать на твой день рождения, потому что мне не плевать на тебя.
– Она целует меня в кончик носа.
– Возможно, у меня найдется для тебя угощение.

Это возбуждает мой интерес.

– Ах вот как? Что за угощение?

— Не волнуйся, ничего такого. Просто небольшой подарок, потому что я не смогла отпраздновать с тобой твой настоящий день.

– Хорошо.
– Мы расстаемся, чтобы я мог открыть пассажирскую дверь. Она заскакивает внутрь.
– К тебе или ко мне?

– Ко мне, если ты не против? Лана уехала домой, а Донован проводит выходные с новым парнем, с которым встречается.

Ее сосед - гей? Хм.

Как я мог этого не знать?

Когда мы возвращаемся к ее дому, и я паркуюсь у обочины, Лорел расстегивает ремни, изгибает свое фантастическое тело, наклоняется через центральную консоль для поцелуя, ее дыхание мятное от жвачки.

Мы целуемся добрых десять минут, языки перекатываются, руки блуждают, пока я не становлюсь болезненно твердым и готовым трахнуть Лорел на заднем сиденье моего джипа.

Хочу ее чертовски сильно.

Вместо этого она отстраняется, грудь тяжело вздымается. Глаза сверкают.

– Дай мне двадцать минут и возвращайся.

Дерьмо.

Со стоном поправляя неистовый стояк в спортивных штанах, я киваю, проводя одной из своих больших ладоней по волосам. Я прожил двадцать один год (в основном) без секса; могу подождать еще двадцать минут.

– Ага.

Еще один торопливый поцелуй в губы, и она исчезает, убегая на переднее крыльцо дома. Она слегка машет рукой, и ее огненно-рыжие волосы скрывается в доме.

Будет странно, если я сяду здесь и заставлю себя кончить? Дрочить на ее подъездной дорожке? Сижу, держа руку на члене, жесткая эрекция напрягается ещё сильней в ожидании разрядки.

Прикрываю его ладонью, одна из худших гребаных идей, которые у меня когда-либо были, потому что он дергается.

Снова взглянув на дом, я стону, когда сдаюсь и засовываю дрожащую руку в штаны, сжимаю член одной рукой, а другой перекладину в джипе над моим окном. Скольжу рукой вверх и вниз, набирая скорость, голова откидывается назад, когда яйца напрягаются. Поглаживаю и поглаживаю, рыжие волосы Лорел доминируют в моей фантазии. Ее кремовые, бледные груди. Ухоженная полоса между ее раздвинутыми бедрами.

Черт, да. Да, бл*дь, черт возьми, я дрочу перед домом девушки, как законченный извращенец. Ускоряю темп от отчаяния и страха, что меня обнаружат, но чувствую себя так чертовски хорошо, что не могу остановиться.

ГЛАВА 21

«Мы добрались до моего дома, прижались друг к другу, смотря «Шестнадцать свечей», а затем трахались во время повторного показа».

Лорел

Торт ко дню рождения стоит в центре столовой - круглый, красный бархатный торт, покрытый белой глазурью из сливочного сыра. Двадцать одна свеча утоплена в сахарный центр, свет в моей маленькой столовой тусклый. Обычно мы используем это пустое место для того, чтобы свалить наше дерьмо на стол, но сегодня комната чистая, бумага и беспорядок аккуратно сложены на буфете, который наш домовладелец сдал с домом.

Суечусь с платьем, дважды застегиваю и расстегиваю верхнюю пуговицу, оглядывая себя со всех сторон: гладкие ноги, декольте, волосы. Мое платье кокетливое, черное, и вряд ли подходит для холодной погоды, но мы внутри, где тепло, и оно сексуальное, так что я ни за что не переоденусь сейчас.

Звонят в дверь. Я взбиваю волосы перед зеркалом, поправляю декольте. Провожу блеском по губам. Разглаживаю складки на черной юбке с оборками.

У меня перехватывает дыхание, когда я медленно открываю дверь.

Ретт стоит на крыльце с букетом цветов в руках. Черная рубашка-поло и темные джинсы, он слегка ерзает под моим пристальным взглядом.

– Jolies fleurs pour une jolie fille.
– Он протягивает их мне, как только я перестаю таращиться и толкаю дверь.
– Красивые цветы для красивой девушки.