Восстание Персеполиса

Она подтянула робу ближе к груди, и проматывала каналы. Посмотрела несколько секунд новостей с Нового Лондона, несколько секунд с верфей в Комплекса Тихо-Палада, Цереры, Луны, Земли. Нигде не задерживаясь достаточно, чтобы услышать целую историю.

Странно, но не все крутилось вокруг Лаконии. Был пожар где-то в аркологии за пределами Парижа. Популярный музыкант, которого любила Драммер, когда была девочкой, умер. Как будто не все определялось Лаконией, и Дуарте, и ее собственными неудачами. И тогда топ ленты пересортировался, и во всей своей угрозе и славе, там предстал образ Бури.

Холден был прав. Ее план для Фригольда был жестоким, и она пошла на него ради удобства не быть настоящим правительством. И вот она оказалась не готова, когда флот, о существовании которого никто не знал, прибыл с войной. Она должна была быть добрее, мудрее, хитрее. Она должна была быть чем-то большим, чем она была. Должен был быть момент, когда другой выбор, сделанный ею, мог бы предотвратить все это. Она не могла думать о том, когда он мог быть.

Ее система сделала свой ход. Если бы она спала, ее глаза открылись бы.

– Мэм?
– сказал Вон. Даже не его ночной заместитель. Что бы там не было, они сначала разбудили его, и он принял решение разбудить ее. Ничего хорошего не ожидалось.

– Я не сплю, - сказала она.

– Мы получили сообщение для вас с Бури. Час назад она подняла узкий луч. Аналитики говорят, что он настоящий.

– Не трансляция?

– Нет, мэм. Сигнал не зашифрован, но не трансляция.

Нечто, что враг хотел показать ей и ее людям, но не в качестве пресс-релиза. Переключатель в ее голове переключился, и теперь она не хотела ничего, кроме как залезть в постель и уснуть навечно.

– Я посмотрю его в своей комнате, - сказала она.

Ее экран потемнел, а там появился Адмирал Трехо, глядя на нее, как будто действительно мог видеть сквозь монитор и световую задержку. Его лицо было почти горестным. Конечно, как без позы. Его решение, о том, как он появится. Она ненавидела это, но даже зная это, она чувствовала, что продолжает надеяться, что с ним еще можно договориться. Хочет понравиться ему, потому что тогда, возможно, он понравится ей. Первые, бледные корни Стокгольмского синдрома. Она оттолкнула свой порыв вежливости прочь, и вытащила наверх свою ненависть.

"Президент Драммер, - сказал он.
– Надеюсь, я нахожу вас в здравии. От имени Высокого Консула Дуарте, я снова прошу корабль Транспортного Союза остановиться и принять администрацию империи Лаконии. Но я пойму, если ответ по-прежнему будет "нет". Я буду продолжать спрашивать, пока вы не передумаете. И чем скорее это произойдет, тем меньше жизней придется потерять вашим людям. Их судьба полностью зависит от вас."

"Если у нас не будет вашей безоговорочной капитуляции в течение восемнадцати часов, я боюсь, что все станет менее приятным. Мне приказано лишить вас возможности использовать верфи на станции Паллада. Я бы предпочел справиться с этим с наименьшими потерями жизней и инфраструктуры. Опять же, это полностью в вашей власти. Вы можете закончить это в любое время."

"Я сделаю аналогичное предложение коалиции, и думаю, вы все захотите обсудить это. Я настоятельно призываю вас в кратчайшие сроки принять правильное решение и сложить оружие. Высокий консул дал мне определенную свободу в том, как мы доведем это неприятное дело до завершения, но чем дольше это тянется, тем меньше свободы у меня будет. И наихудший сценарий - это не то, от чего я получу удовольствие."

"Поговорите со своими коллегами в коалиции и ответьте мне так быстро, как сможете. Если я не услышу ответа от вас, я предположу, что вы решили затянуть все это немного дольше. Кровь Станции Паллада будет на ваших руках. Я искренне надеюсь и молюсь, чтобы вы были мудрее этого."

Он слегка кивнул, и сообщение закончилось. Ярость Драммер была вялой и мутной от недостатка сна, но жаркой. Она отправила запрос на связь, и Вон немедленно ответил.

– Сколько людей видели это?

– Дежурный офицер связи, мой помощник, я, и теперь вы. Только четверо.

Это было на два человека больше, чем надо. Может быть, на три. Все еще могло затеряться в сети, в зависимости от того, насколько хорошо коалиция контролировала информацию в своем доме. Но такова была природа плохих новостей, как только информация выходила на свет, это было уже навсегда. Она должна была исходить из того, что у нее немного времени, до того, как это произойдет. Еще один шанс попробовать быть человеком, которого требовала ситуация, а не просто самой собой.

Если бы она была тем человеком, который должен был быть здесь, если бы она была тем лидером, в котором нуждались и союз, и система и человечество, что бы она сказала сейчас? Как она это скажет?

– Будите Лаффлина и трубите подъем Адмиралу Ху. Похоже, нам надо поговорить.

Трехо сказал Станция Паллада. Не Комплекс Паллада-Тихо. Одной из странных особенностей лаконианского языка были десятилетия лингвистического дрейфа. Никто не называл это "Станция Паллада", с тех пор, когда еще Санджрани руководил союзом. Он наблюдал за обновлением очистительных заводов Паллады и квазипостоянной установкой станции Тихо в качестве первичной верфи из металла и керамики, за кружевами и наноламинатами, производимыми там. Это было более эффективно, чем оставлять Тихо независимо плавать. Там были поколения работы, которая должна была быть сделана, и собрана в одном месте, чтобы заставить все идти быстрее.

Народный Дом был собран там. И Независимость. Город в пустоте "Гарантии Мира" сейчас был собран наполовину, его обширные карбон-силикатные ребра, все еще были открыты вакууму. Тысячи семей жили и работали там, и будут еще несколько часов, если Драммер не капитулирует.

"Потеря строительных мощностей отбросит нас на десятилетия, - сказала Адмирал Ху.
– Любые возможности восстановить и укрепить флот зависят от этой станции. Это станет таким узким местом, которое радикально изменит наши прогнозы."

Драммер поерзала в кресле. Она не в первый раз слушала это сообщение.

"Развертывание всех сил объединенного флота коалиции и союза не может быть достигнуто в описанные здесь временные рамки". Вместо лица Ху возникла схема системы, где каждый флот был отмечен временем своего прибытия. Они сохраняли корабли разбросанными чтобы не дать возможности Буре попасть в среду, богатую на цели. Здесь был компромисс...

"И кроме того, только три четверти наших кораблей завершили пополнение торпедными модификациями, основанными на нашем первом контакте. Наш стратегический анализ состоит в том, что решение пожертвовать комплексом Паллада-Тихо, чтобы успеть полностью подготовить объединенный флот, приведет к ухудшению нашей долговременной готовности, но увеличит наши шансы на то, чтобы в краткосрочной перспективе выполнить решительный удар по Буре. Конечно, любое решение потребует полной координации между союзом и коалицией."

Что бы она ни выбрала, они сделают то же самое. В разгар апокалипсиса военное начальство на Луне все продолжало играть в игру "прикрываю-твою-жопу". Из всего отчета это казалось самым оптимистичным. Они по-прежнему думали, что они могут потерять свою карьеру, когда это закончится.

Драммер могла вспомнить свою жизнь на станции Тихо. Она все еще могла пройтись по ее коридорам в свой памяти. Расположение инженерных палуб, какими они были до ремонта. Запах обитаемого кольца. Офис, который она унаследовала от Фреда Джонсона после его смерти. У него был личный кабинет с несколькими вещами - старая книга, бутылка бренди, физические копии некоторых из его личных инициатив, которые пошли ко дну с его уходом. Она три года руководила станцией Тихо, прежде чем ушла, и она до сих пор помнила, как она чувствовала себя, когда сделала это. Как вдова, наконец распродавшая костюмы своего мертвого мужа.