Восстание Персеполиса

Лицо Трехо размывалось при движении, и на его лице была озадаченность, а возможно, даже страх.

"Сонни. Что-то произошло, и мы понятия не имеем, что это такое, или что с этим делать. Нам нужна помощь."

Он сделал паузу, и на его лице возникло что-то вроде ужаса, пустившего первые корни.

"Кажется, у нас появился своего рода пассажир."

Сингх наблюдал, как проигрывается сообщение, с интересом , а затем с ужасом, и снова с интересом.

Объект - на самом деле нельзя было подобрать никакого другого слова, чтобы описать его - представлял из себя плавающую сферу из света и тьмы, парящую на высоте около метра от палубы в коридоре Сердца Бури. Даже от просмотра записи, на маленьком экране его монитора, у него заболела голова. Кто-то поставил рядом с объектом отрезок трубы, так, что она проходила сквозь него, и снова вернулся к записи. Труба вообще не никак не взаимодействовала с объектом. На самом деле, у Сингха возникло ощущение, что он видит как трубу, так и объект в одно и тоже время, с одинаковой ясностью, даже при том, что это казалось невозможным. От этого, его голова заболела еще сильнее.

К счастью, человек с трубой прекратил свое занятие, и Трехо начал говорить.

"Как ты можешь видеть, аномалия, похоже, не существует в физическом состоянии. Объект не излучает никаких волн никакой длины, кроме фотонов с видимым спектром. Не одно сенсорное устройство, которое мы на него направляли, не может даже сказать, что он там есть, но мы можем записать его, и прекрасно его видим. Если находиться с ним в одной комнате, и смотреть, он вызывает некоторую дезориентацию, раздвоение зрения и сильные головные боли."

Как будто в ответ на это, четверо матросов стали устанавливать вокруг него занавеску, используя столбы и одеяла. Пока они работали, Трехо продолжил.

"Он движется вместе с нами. С кораблем, потому что мы все еще под ускорением, и он не сдвинулся ни на миллиметр с тех пор, как появился впервые. Я пытался делать некоторые небольшие корректировки курса, но похоже он удерживает нас в качестве ориентира. Я включил все данные, которые мы собрали в этот файл, но могу сказать, что его первое появление почти точно совпадает с моментом, когда мы уничтожили Станцию Паллада. Этот момент также включает в себя почти трехминутную потерю сознания, которую испытал каждый человек на этом корабле."

Матросы закончили устанавливать занавес, и ушли. Трехо пододвинул монитор, и его лицо заполнило экран. Он понизил голос, словно делился с Сингхом секретом.

"Если это какое-то новое оружие внутренних планет, нам нужно понять это, и прямо сейчас. Отключение экипажа на три минуты, правильные три минуты, создадут для них серьезное тактическое преимущество. Мне нужно, чтобы ты передал эту информацию в Лаконию через наши самые безопасные каналы. Дай мне ответ быстро, Сонни. Я собираюсь заняться объединенным флотом внутренних планет, и это первый случай, который заставил меня задуматься, могу ли я выиграть."

Сингх откинулся в своем кресле и потер лицо обеими ладонями. Что, если все, включая атаки на Медине, было просто отвлечением внимания? Что, если внутренним планетам требовалось время, чтобы развернуть какое-то новое супероружие, а финты и удары от флота Солнечной системы, и повстанцев на его станции, были лишь для создания путаницы с целью выиграть время?

– Майор Оверстрит?
– сказал Сингх в свой монитор.

– Да, сэр.

– Мне нужен карт с вооруженной охраной. Я отправляюсь на Шторм.

– Понял, сэр.

Сингх взял из стола еще один чип данных, положил его на монитор, и скопировал все файлы, которые отправил Трехо. Затем приказал монитору стереть эти данные. Он положил чип в запирающийся металлический портфель и подождал, пока прибудет его кортеж.

Пока он ждал, какая-то мысль дернулась у него в голове. Возможно, память из академии. Еще одно упоминание о сфере света и тьмы. Что-то, что было связано с первой волной колонизации, еще до того, как высокий консул привел своих людей в Лаконию...

Ему потребовалось мгновение, чтобы его монитор отыскал в местной сети упоминание об объекте со свойствами, которые описывал Трехо.

Поиск занял менее секунды, и то, что он нашел, было небольшим колониальным миром, называвшимся то ли Илос, то ли Новая Терра. В перечне имен, связанных со статьей, которая называлась "Инцидент на Илосе", было одно, которое его монитор подчеркнул. И когда он кликнул на имя, он понял, почему.

В отчете, капитан Джеймс Холден с Россинанта сообщал о таком же объекте, который появился на корабле адмирала Трехо. Тот самый Джеймс Холден, который сейчас находился у них в заключении, и подозревался в совершении террористических актов.

Глава тридцать шестая Бобби

Общественная тюрьма была заполнена, но не ее людьми. Лаконианские стражи стояли по углам с оружием наизготовку, наблюдая за толпой, которая в свою очередь, наблюдала за заключенными. Дроны барражировали сверху, постоянно сканируя пространство. С противоположной стороны стальной сетки, сидели безутешные мужчины и женщины, ожидая суда или исполнения приговора. Бобби засунула кулаки поглубже в карманы своего серого летного комбинезона. Человек, находившийся в задней части нижней левой камеры, был немного похож на Холдена, но не настолько, чтобы она могла подумать, что это он. Даже если они его взяли, Холдена, врядли поместили бы сюда. Эта тюрьма была наполовину публичным шоу для всех остальных. Любой, кто имел реальную ценность для сил безопасности, находился где-то в другом месте.

И все же. Она надеялась. Вреда от надежды не было, кроме случаев, когда это было не так.

– Pinch'e schwists, alles la, - пробурчал под нос человек, стоявший рядом с ней. Она пробыла рядом с Астерами достаточно долго, чтобы перевести фразу в голове. "Паршивая шпана, все они". У человека, который сказал это, были длинные коричнево-седые волосы и выражение лица, кислое, как старый лимон. Она только улыбнулась, соглашаясь. Это было не то место, где она хотела сказать что-нибудь громкое против лаконианцев.

И как оказалось, хорошо, что она этого не сделала.

– Es'a все чертово подполье, да?
– сказал он.
– Все было недостаточно плохо, так теперь они убивают нашу проклятую станцию?

Бобби почувствовала, как ее улыбка стала более напряженной и менее искренней. Ярость в глазах этого человека была направлена не на оккупантов, которые вломились, уничтожили их защиту, и захватили власть. Нет, она была направлена на людей, борющихся против них. На неё.

– Трудные времена, - сказала она, потому что дроны могли слушать.

Она ушла, направляясь на север вдоль барабана. Прямая линия солнца над ней, руины инженерных палуб далеко за ее спиной. Когда она была в таких публичных местах, она чувствовала себя раздетой. Лаконианцы были повсюду, контрольно-пропускных пунктов стало в два раза больше, и кругом она видела лица, искаженные страхом. Страх Лаконианцев, что их контроль над станцией недостаточен, чтобы остановить подполье. Страх местных жителей перед репрессиями Лаконии. Ее собственный страх, что ее найдут, или что она сломала что-то, чего уже не сможет поправить.