Восстановление Римской империи. Реформаторы Церкви и претенденты на власть
Шрифт:
Переросли ли (или, скорее, когда) холодные отношения братьев в конфликт, неясно, потому что снова вмешался непредвиденный случай в виде безвременной смерти Карломана 4 декабря 771 г. Карл немедленно взял королевство своего брата под свой контроль, и это, наверное, указывает на то, что Карломан не пользовался любовью и не был эффективным монархом настолько, что его магнаты не проявили ни малейшей склонности к сопротивлению. Карл также прекратил брачные переговоры с лангобардами: задуманный против Карломана союз – что совершенно очевидно – стал теперь ненужным.
Последствия были завораживающими. При таком крутом повороте событий вдова Карломана Герберга (не путать с Герпергой) стала искать убежища у короля лангобардов: настолько она доверяла Карлу в отношении судьбы его племянников и племянниц. Дезидерий не только глубоко опечалился расстройством переговоров о браке (и поэтому был готов принять ее), но и явно решил, что на франков ставить нельзя, и начал снова атаковать папские владения в Центральной Италии, которые по их настоянию он до этого оставил в покое. К этому его, вероятно, побудили смерть папы римского Стефана в январе 772 г. и восхождение на папский престол Адриана I. Первые месяцы у власти любого нового правителя представляют собой отличный момент для испытания его характера.
Волновало
208
Более полные рассказы о маневрах Карла Великого см.: Маккиттерик (1983), 64 и далее; Нельсон (1998); Мак Киттерик (2008) 75 и далее; Костамбис и др. (2011), 65 и далее; ср.: Нельсон (2005), 28–31 – потрясающий рассказ о влиянии на Карла Великого его визита в Рим во время осады Павии. Кинг (1987), 269–279 дает перевод сохранившихся в Codex Carolinus писем этих лет папы Стефана франкским королям. Беспокойство папы перед перспективой планируемого брачного союза между Карлом Великим и королевской семьей лангобардов и последующее облегчение при расстройстве этих планов слишком очевидны (латинский текст: Гундлах (1892), 44–48).
В этом месте мы должны начать знакомиться с некоторыми представлениями, стоящими за одной из самых важных фальсификаций всех времен – документом «Константинов дар». В полном и окончательном виде эти изначальные идеи (еще некоторые помимо них) были воплощены в подложном документе Constitutum Constantini, если давать его официальное название, в котором якобы сохранен текст официального акта дарения первого христианского римского императора Константина I. В нем император дарует папе Сильвестру I и его преемникам как наследникам святого Петра власть не только над городом Римом, но и над всей территорией старой Западной Римской империи – все от вала Адриана до Атласских гор в Северной Африке. Константин делает этот ошеломляющий дар, сообщает «Константинов дар», как радостный ответ на христианское учение Сильвестра и крещение в христианскую веру, а также потому, что папа чудодейственным образом излечил его от проказы. Constitutum в том виде, в каком он у нас есть, должны были составить в совершенно другом контексте, как мы увидим в последней главе, но некоторые ключевые идеи этой более поздней подделки здравствовали и процветали в Риме в конце VIII в. Впервые они появляются в письме от 778 г., которое пришло Карлу от папы Адриана I и которое дошло до нас, потому что франки хранили всю переписку с папами – позднее описанную и сохраненную как Codex Carolinus. В письме содержится знаменитый призыв:
«И подобно тому, как во времена благословенного римского понтифика Сильвестра Божья святая католическая и апостольская римская церковь была воскрешена и возвышена посредством щедрости самого благочестивого Константина – великого императора, который соблаговолил даровать ей власть в этих западных регионах. Так что в эти самые счастливые времена, в которые вы и мы живем, пусть пышно расцветает и торжествует святая Божья церковь – церковь апостола святого Петра и продолжает еще больше возвышаться».
Да, он не страдает словесной экономией, но дело не в этом.
Внезапное появление этого набора идей было тесно связано, безусловно, на одном, а вероятно, и двух уровнях с тем, как Карл ответил на капитуляцию Дезидерия. Совершенно случайно возникшие семейные проблемы, возможно, изначально привели короля франков в Италию, но, уничтожив существующую монархию лангобардов, которая могла их решить, Карл воспользовался случаем выдвинуть свой королевский статус на беспрецедентный уровень. Вместо того чтобы найти себе послушную марионетку-принца из представителей высшей знати лангобардов, Карл сделал то, чего никто не делал на протяжении нескольких сотен лет, – провозгласил себя королем государства, только что завоеванного его войском. Он не отменил идею королевства лангобардов или его самостоятельного функционирования, но он добавил новый титул к своему уже имевшемуся и с лета 774 г. стал королем и франков, и лангобардов. Многие старые чиновники и аристократы остались на своих местах, но за последующие годы Карл позаботился о том, чтобы это происходило на его условиях. И благодаря титулу Карл фактически прибавил королевство лангобардов к созданному им после смерти брата объединенному королевству франков.
В этом чрезвычайно напряженном контексте история о дарах Константина Сильвестру – хотя какой-то ее части было по крайней мере несколько веков на тот момент (то, что папа крестил и вылечил императора, – полная чепуха, но она появляется в жизнеописании Сильвестра в VI в. в Liber Pontificalis – приобрела новое и совершенно прямое значение. Со времени прекращения власти Византии над экзархатом Равенны и городами Пентаполиса папы беспокоились не только о том, что Рим может быть следующим в списке необходимых покупок лангобардов, но и – в более позитивном настроении – о том, чтобы обеспечить свою власть на любой старой территории, находившейся в папской собственности в регионах, уже попавших под пяту лангобардов, и установить папское право на некоторые их старые общественные доходы (от налогов, пошлин, процентов от судебных штрафов). Именно по таким вопросам папа Стефан получал в середине 750-х гг. обещания от Пипина, но тот никогда не выполнял многого на практике.
Как только его сын объявил себя королем лангобардов, ситуация стала выглядеть гораздо более многообещающей. Карл полностью контролировал спорные территории и имел возможность делать значительные подарки. Правда, ничего не случилось немедленно, и в результате письма Адриана, датируемые концом 770-х гг., полны ссылок на то, что Карл должен – ради блага душ их обоих, разумеется, – выполнить обещания,
данные его отцом. В этом контексте утверждение о том, что в IV в. император Константин сделал такие огромные подарки папе Сильвестру, имело прямое значение. Тогда Адриан имел в виду не контроль над территориями старой Западной Римской империи, а нечто гораздо более прозаичное. Начав ссылаться на Константина в такой напыщенной манере, Адриан в своем письме затем перешел к делу. Он приравнял Карла Великого к старому императору как «нового Константина», побуждая его последовать примеру щедрости последнего в пользу церкви святого Петра. Папа римский здесь особо упомянул «владения в регионах Тосканы, Сполето и Беневенто, на Корсике и имение семьи Сабин» и отправил королю вместе с самим письмом своих представителей, снабженных соответствующими документами, так папа доказывал свои законные права на эти земли, в которых Карл был финансово заинтересован [209] .209
Письмо переведено Кингом (1987), 286–288 (латинский текст: Гундлах (1892), № 60). В жизнеописании Сильвестра в VI в. в Liber Pontificalis – в переводе Дэвиса (2000), 14 – излечение и крещение уже состоялись, но нет никаких упоминаний о какой-либо грандиозной передаче власти (о датах жизни см.: Дэвис (2000). Многие по вполне понятной причине думают, что появление ключевой связи между излечением, крещением и передачей власти в письме Адриана – знак того, что полностью сфабрикованный текст Constitutum уже существовал: ср.: Нобл (1984), 134–137 со всеми ссылками. Но как мы увидим, более недавние исследования показали, что реальный документ, в противоположность его некоторым главным идеям, был написан позднее.
В конце концов, Карл расплатился сполна, хотя, если быть справедливым, у него ушло несколько лет, чтобы укрепить свою власть на своих новых территориях в Италии, и, вполне возможно, он всегда одаривал тех, кого считал нужным. Как бы то ни было, в 781 и 787 гг. он в два приема передал финансовые права папской власти, что дало Адриану многое из того, чего он просил с 774 г. Изначальные тексты этих грантов не сохранились, но у нас есть их подтверждение, выданное его сыном Людовиком Благочестивым в 819 г.; они были действительно щедрыми, эти дары. Хотя Карл не дал папской власти полной независимости на старых византийских территориях экзархата и Пентаполиса, которую, возможно, его отец Пипин обещал, но все же даровал Адриану определенные новые права на этих землях, а также вернул ему многие разбросанные там отдельные папские поместья. Отдельными актами дарения он также передал папе римскому полный суверенитет на новых территориях по обе стороны от города Рима, что произошло главным образом в 781 г., но после завоевания Беневенто к ним в 787 г. были сделаны еще некоторые добавления, в том числе остров Корсика (карта 12, с. 295). В общей сложности король гарантировал папскому престолу огромное увеличение его ежегодных доходов [210] .
210
Хорошая подборка писем Адриана Карлу Великому в эти беспокойные годы в переводе Кинга (1987), 276 и далее (латинский текст: Гундлах (1982), 49 и далее). Их содержание и контекст хорошо разобраны у Нобла (1984), с. 5, общие выводы которого в отношении даров Карла Великого я резюмирую на этих страницах.
О чем всегда чрезвычайно трудно судить – это о степени лицемерия при создании и передаче поддельного взгляда на прошлое. Часть истории о Константине и Сильвестре – крещение и излечение – была уже такой старой ложью ко времени папы Адриана I, что он, вероятно, просто считал ее правдой. Являлось ли это также справедливым в отношении того, что излечение и крещение привели к крупной передаче власти папскому престолу в Риме, – невозможно узнать. В обстановке, когда папской власти приходилось перестраиваться ввиду неожиданного прорыва в Италию франков, новое присоединение было таким удобным, что приходится удивляться, уж не выдумал ли его папский советник, когда Адриан диктовал свое письмо четыре года спустя после завоевания лангобардов, чтобы придать ему ту дополнительную риторическую силу ввиду упорного – пока – отказа Карла Великого передать папе его долю трофеев. Но все то, что дошло до нас из папских кругов, относящееся к VI–VIII вв., настолько неполно, что даже это присоединение, возможно, произошло значительно раньше. Так или иначе рассказ о Константине и Сильвестре, без сомнения, помог подтолкнуть события, и три года спустя, когда папский престол в конце концов получил свой кусок от огромного завоевания Карла, Адриан, несомненно, был в должной мере этому благодарен. Есть весьма обоснованные причины думать, что даже после того, как дары скрепили печатью, некоторые другие последствия успеха Карла по-прежнему волновали папу и что – на втором уровне – переделанный рассказ о Константине и Сильвестре, возможно, был намеренно придуман, чтобы обратить внимание и на эти моменты.
Эта озабоченность уходит корнями в беспрецедентное величие того положения, которого Карл добивался для себя в латинском христианском мире. К тому времени, когда он добавил королевство лангобардов к своим существующим владениям, они в своей совокупности в общих чертах совпадали с территориями старой Западной Римской империи. Италия лангобардов и объединенное Франкское королевство (которое уже включало все главные владения плюс Алеманию, Фризию и Тюрингию) дали Карлу непосредственную власть над территорией, которая была гораздо больше, чем что-либо достигнутое даже самым выдающимся Меровингом в VI в. или любым франком-предшественником. Эта история не закончилась в 774 г. Власть над двумя независимыми герцогствами лангобардов Беневенто и Сполето была должным образом добавлена в общий котел, а совершенно ничем не спровоцированное вторжение в Баварию в 787–788 гг. привело под непосредственную власть Карла последнее из старых герцогств-сателлитов. Тем временем шла долгая и острая борьба за завоевание Саксонии и искоренение распространенного там язычества. Борьба началась с серьезными намерениями в 772 г., и первый ее этап, длившийся до середины 780-х гг., включал в себя насильное обращение в христианство и массовое убийство 4,5 тысячи его противников в 782 г. После короткого затишья восстание разразилось снова в 793 г., но второй этап борьбы в основном ограничился Северной Саксонией, где он и закончился финальным раундом массовой депортации неугодных в 804 г. Но даже это не истощает список завоеваний, так как необходимо добавить значительную степень экспансии в Северную Испанию и полное уничтожение королевства аваров между 791 и 796 гг., после которого, как сообщает Эйнхард, во Франкию потянулась длинная вереница повозок, нагруженных богатствами [211] .
211
Эйнхард. «Жизнь Карла Великого», с. 13. Более подробно об этих поздних завоеваниях см.: Маккиттерик (1983), 59–72; Рейтер (1985), (2005); Маккиттерик (2008), 103 и далее; Костамбиз и др. (2011), 68 и далее.