Восточная хитрость бандита

При этом она, положив голову на бедро Сурика, крепко ухватилась рукой и ртом за его сильно затвердевший член. Засыпая, она сползала все ниже и ниже, утягивая его восставшую плоть к полу.

– У-у-у, блядюга! – яростно прорычал Сурик и отвесил проститутке здоровенную затрещину, от которой она рухнула на пол, спросонья не сразу поняв, что с ней произошло.

Но, разобравшись, в чем причина негодования клиента, она тут же припала к его чреслам, как голодный ребенок хватает грудь матери, полную питательного молока.

Сурик облегченно выдохнул и снова откинулся на спинку кресла, стараясь успокоить свою возбужденную нервную систему.

– Вот сука, – прошептал он, – чуть до сердечного приступа не довела.

Сурик, скосив взгляд, с неприязнью посмотрел на неловкую спросонья проститутку. Неожиданно он со злостью схватил ее за волосы и отшвырнул в сторону.

– Пошла вон, дура!

Проститутка, вскрикнув, отлетела в угол комнаты, затем, осторожно глядя на клиента, затаилась, сидя на полу. И Багай и Сурик были хоть и щедрыми, но жестокими людьми, и шутки с ними плохи.

Любое противоречие, не говоря уж о неподчинении, могло закончиться суровыми побоями. Были случаи, когда проститутку прямо с заказа отправляли в больницу с тяжелыми травмами.

Сурик вскочил с кресла и раздраженно заходил по комнате, он все никак не мог успокоиться. Взяв со стола бутылку и плеснув весьма приличную дозу в стакан, он одним махом опорожнил его.

В доме все спали как убитые.

В этом деревянном трехкомнатном строении, расположенном в одном из микрорайнов старой одноэтажной застройки, Багай и Сурик зависали не раз. Оба родились и выросли в подобных микрорайонах, которыми кишел Заводской район города.

Несмотря на то что теперь они, по местным меркам, считались крутыми людьми и могли позволить себе покутить в престижных дорогих казино и ресторанах города, периодически их тянуло в родные места, где они изначально чувствовали себя уверенно и в безопасности.

Дом давнего приятеля Багая – бездельника и алкоголика Гарика – был одной из таких вотчин.

Водка быстро подействовала и слегка успокоила возбужденные нервы Сурика, однако он был еще достаточно сильно раздражен.

Спать совершенно не хотелось, однако будить Багая или Гарика, чтобы продолжить с ними пьянку, было бесполезно, оба находились в полной отключке.

К тому же Сурик никак не мог отойти от страшного сна, в котором он подвергался смертельной опасности. Он прошелся еще раз по комнате, попутно пнув проститутку ногой.

– Хорошо, что хер не откусила, коза драная, – проворчал он.

– Сереж, – жалобно пропела жрица любви, – ну давай я тебе еще раз попробую пососать. Не боись, больше я так не облажаюсь.

– Да пошла ты, дура! – яростно замахал на нее руками Сурик.

Он застегнул «молнию» на брюках и, схватив висевший на кресле пиджак, произнес:

– Когда Багай проснется, скажешь, что я домой поехал. Днем я ему на сотовый звякну.

Сурик через небольшие сени вышел прямо на улицу, где его поджидал автомобиль с охраной.

Подойдя к своему серебристому «Вольво», он открыл дверь рядом с шофером и, тяжело плюхнувшись на сиденье, со злостью захлопнул дверцу автомобиля.

– Поехали домой, – хмуро буркнул он, даже не взглянув на шофера.

Однако тот не пошевелился, продолжая сидеть, слегка приклонившись к боковому стеклу автомобиля. Терпение Сурика подошло к концу.

– Да вы что, охренели совсем, что ли! Охраной называются, мать вашу, а спят как сурки!

Сурик, в горячности развернувшись, толкнул своего шофера в плечо.

От этого толчка тело шофера слегка подалось назад, и вдруг Сурик в луче лунного света увидел резаную ножевую рану на его горле. Черная кожаная куртка вся была залита кровью.

В следующую секунду Сурик, мгновенно схватившись за ручку двери, рванулся наружу, намереваясь поскорее вырваться из машины.

Но его опередили – кто-то ловко, одним движением сзади набросил на шею Сурика тонкую бечеву-удавку и с силой затянул петлю.

Сурик, забившийся в конвульсиях от ужаса и удушья, так и не увидел лица своего убийцы, плотного мужчины с кучерявыми черными волосами. Киллер, упершись коленом в спинку сиденья автомобиля, все сильнее затягивал петлю.

Через несколько секунд все было кончено. Сурик с вылезшими из орбит глазами и раскрытым ртом затих, откинувшись на спинку автомобильного кресла.

В следующую секунду в боковом окне автомобиля показалось лицо Али. Последний нагнулся, напряженно вглядываясь в застывшие навсегда черты лица Сурикова.

Киллер вылез из машины и произнес:

– Дело сделано, все трое мертвы.

– Куда дели второго охранника? – спросил Али.

– Там, у забора валяется, мы его замочили первым, когда он поссать пошел… Нам пора уходить. Что будем делать с трупами?

– Шофера и охранника оставь где есть, а этого, – Али кивнул на мертвого Сурика, – возьмем с собой.

– На кой черт он нам сдался? – удивился киллер. – А если нас менты с ним засекут?

Али холодно посмотрел на киллера и произнес:

– Вот что, Алик, здесь я командую, а ты исполняешь. Вынимайте его и грузите в багажник нашей тачки.

Али махнул рукой, и через несколько секунд рядом с «Вольво» остановился темно-синий «Ауди». Из машины вышли двое кавказцев и молчаливо уставились на Али. Тот быстро объяснил им, что надо сделать.

Через несколько секунд мертвого Сурика выволокли из «Вольво» и перенесли в багажник «Ауди». Все четверо убийц залезли в «Ауди», за руль сел Алик.

«Ауди» медленно сдвинулся с места и, шурша по асфальту шинами, поехал по улице, не включая габаритных огней.

* * *

Утренняя роса уже начала постепенно испаряться под жаркими лучами летнего солнца. На полянах уже сильно припекало, но под кронами лесных деревьев было еще прохладно.

В эти ранние часы по одной из березовых рощ Молочной поляны, пригородного дачного района, брел пожилой мужчина, которого с первого же взгляда можно было определить как грибника.

В одной руке мужчина держал просторный полиэтиленовый пакет с ручками, в другой – длинную деревянную палку, видимо, подобранную в лесу, с помощью которой ворошил высокую траву под ногами.