Война этажерок

— А силенок-то хватит? Сколько нас, а сколько тех самых пехотинцев в армии! — не меняя недовольного выражения лица, продолжал бухтеть пилот, чьи ближайшие планы на устройство собственного безбедного существования оказали разбиты в пух и прах.

— Не дрейф, Аким. Прорвемся! — похлопал его по плечу Егор. — А чтобы ты меньше переживал, мы сейчас подойдем во-о-он к той передвижной мастерской и набросаем план доводки твоего аэроплана до ума. Лишнее снимем, необходимое добавим и будем долбать супостата до конца.

— До чьего конца? — невесело хмыкнул тот, бросив взгляд на свою крылатую рабочую лошадку.

— А уж это, как Бог даст. Но, на Бога надейся, а сам не плошай! — подмигнул ему бывший учитель, ныне переквалифицировавшийся в командира. — Так что идем. Нас ждут великие дела! И ты это… Держи язык за зубами, — уже направляясь к стихийно возникшей в полусотне метров от них стоянке автомобилей, тихо произнес Егор. — Сам понимаешь, что в ближайшее время общаться придется не с привычным окружением, а с кадровыми военными. Так что для всех ты чистый перед законом, словно слеза младенца, пилот «Аэрофлота», а не ходивший под пулями бывалый контрабандист. — Вполне естественно, что столь солидная сила, как бы кто того ни желал, никак не могла находиться под командованием гражданского человека. Что авиационным отрядом, что взводом бронеавтомобилей, должен был командовать обер-офицер в чине не ниже штабс-капитана. А, учитывая, характеристики испытываемой техники и важность конечного результата для всего ИВВФ, и не только, на командную должность вообще следовало назначить штаб-офицеров. Но если с формируемым в Киеве полком все решилось весьма быстро и полюбовно — туда убыл начальник школы ИВАК, а по совместительству старший лейтенант РИФ, Яцук, Николай Александрович, то в Варшаву решили никого специально не отсылать, а временно придать добровольческий отряд 2-й авиационной роте, расквартированной там же. В качестве же соперников на учениях им назначили 15-й корпусной авиационный отряд, как наиболее комплектный и неплохо подготовленный в плане навыков пилотов. Правда, вооружены армейцы были У-1бис, и потому корректного сравнения добиться было невозможно. Но тут на помощь пришла неразбериха со снабжением во всю царившая в делающем первые шаги ИВВФ. Расквартированный тут же 23-й корпусной авиационный отряд, в котором на пять У-2 пока имелось всего 3 летчика, также оказался привлечен к учениям, на время приняв от соседей еще пару унтер-офицеров, к тем двум, что уже состояли в отряде, тем самым став отличным образцом для написания очередного отчета на имя великого князя. Уже на сегодняшний день пятую часть армейских авиаторов составляли нижние чины, которые с началом боевых действий, несомненно, получали немало возможностей перейти в разряд офицеров. Не все. А лишь те, кто выживет. Что тут скажешь? Арифметика войны и естественный отбор обещали внести немалую лепту в дело формирования летного состава ИВВФ. Вполне естественно, что на замену павшим придут другие — переучившиеся на военных летчиков офицеры из пехоты, артиллерии и кавалерии. Но куда большим мобилизационным потенциалом обладала вся Россия, нежели только офицерский корпус ее армии, потому Егор собирался предложить командующему авиацией создать школу исключительно для рядового и унтер-офицерского состава, что могла бы выпускать летчиков средней подготовки, которые были столь необходимы для взрывного наращивания количественного состава сил военно-воздушного флота. В отличии от той же Германии, где на один армейский аэроплан приходилось не менее двух военных пилотов, в ИВВФ дефицит летного состава остро ощущался уже сейчас, и даже призыв на службу гражданских авиаторов вряд ли мог исправить ситуацию, учитывая неизбежные на войне потери. А ведь уже через год количество состоящих на службе аэропланов обещало возрасти в разы! Для того они и создавали У-2, для того и развивали, как собственное производство, так и основных конкурентов, чтобы в час нужды дать стране самолет-солдат в потребном количестве, прекрасно осознавая, что потери этих машин только от воздействия огня противника будут идти на десятки, если не сотни, в месяц. И, как бы кощунственно это ни звучало, куда менее болезненной для воюющего государства потерей являлся бы обученный на скорую руку нижний чин, нежели подготавливаемый годами офицер. Не даром же по данному пути в свое время оказался вынужден пойти Советский Союз. Просто суровые времена завсегда требовали принятия суровых решений.

Вспоминая произошедший чуть более месяца назад разговор, Аким лишь покачал головой и, удостоверившись, что ведомый все так же висит на хвосте, повернул к следующему ориентиру. Еще 1-го августа Германия объявила войну России, но едва начавшаяся мобилизация и лихорадочная переброска войск не позволила сторонам в одночасье насытить армии солдатами и потому основные силы все еще сосредотачивались в приграничных крепостных районах, когда по направлению к границе Восточной Пруссии выдвинулся эшелон с техникой «Первого добровольческого корпусного авиационного отряда». Каких сил и средств потребовало у его командира выбивание целого эшелона в то время, когда почти вся железнодорожная техника оказалась реквизирована для перевозки сотен тысяч солдат, молодой контрабандист даже не хотел себе представлять. Хотя, возможно, свою роль сыграл тот факт, что пилоты-охотники на момент начала войны также все еще состояли на действительной службе, а их отряд вообще числился в составе 2-й авиационной роты. Впрочем, задаваться этим вопросом он не собирался. Главное, они весьма быстро, проскочив Новогеоргиевск и Цеханов, добрались до местечка Млава, что находилось всего в 7 километрах от границы.

К сожалению, Польша не могла похвастаться столь же развитой сетью железных дорог, как Прибалтика или центральная часть России. Так из Варшавы в Восточную Пруссию можно было добраться всего по трем путям и во время предварительной подготовки авиаторы выбрали кратчайший из них, к тому же проходивший через крепость Новогеоргиевск, куда можно было отступить в случае неблагоприятного развития ситуации. Естественно, обладая столь солидным автопарком, они вполне могли обойтись при переезде собственными силами, но тратить ресурс отнюдь не совершенной техники в преддверии большой войны, никакого желания не было. Разве что аэропланы своим ходом всего за 1 час добрались до нового полевого аэродрома, но только после того, как для их встречи уже все было подготовлено.

Сама Млава, являясь весьма крупным городом с населением под двадцать тысяч человек, никак не могла быть прикрыта силами одного авиационного отряда. Слишком велика была территория и потому, дабы не попасть в окружение внутри городских стен, случись внезапное наступление германских войск, авиаторы расположились в пригороде, на заранее присмотренном поле примыкавшем к весьма крупной роще. Как сообщил командир прибывшей ранее роты охраны, они еще успели застать здесь конные разъезды 6-го гусарского Клястицкого полка, что с 1913 года был расквартирован в Млаве. Находясь в составе 6-й кавалерийской дивизии, полк обеспечивал прикрытие развертывания 8-й армии на данном участке, но в полном составе ушел устраивать диверсии на территории противника за пару дней до прибытия летчиков. Пограничные пикеты и вовсе отступили вглубь территории для формирования более крупных отрядов, как того предписывали планы мобилизации. Потому единственной реальной силой в ближайших окрестностях на неопределенный срок становился именно «Первый добровольческий корпусной авиационный отряд».

Конечно, до начала полетов каждый из пилотов получил карту будущего участка боевых действий и, прежде чем сесть за штурвал аэроплана, сдал экзамен по ориентированию. Нынче же отряд приступил к учебным вылетам по заранее намеченным ориентирам для лучшей привязки теоретических знаний к реальным объектам. Вполне естественно, что инструктором, в том числе и для командира отряда, на сей раз выступал Аким, как человек за предыдущие года облетавший эти места вдоль и поперек. Вот и сейчас в двух аэропланах помимо него находились еще трое летчиков, включая Егора, управлявшего ведомым У-2Б.

Сперва они не пересекали государственную границу, нарабатывая навыки над своей территорией, поскольку из шести пилотов, только троих можно было назвать профессионалами, остальные же являлись любителями, время от времени поднимавшимися в воздух ради развлечения. Большая часть из них, до того как попали в добровольческий авиационный отряд, никогда не выполняли продолжительных полетов, ограничиваясь нарезанием кругов над летным полем. Практика же полученная на военных сборах являлась явно недостаточной, и потому теперь в темпе вальса приходилось вбивать людям в голову хотя бы минимум необходимых знаний и навыков. Естественно, еще будучи в Варшаве, они провели не один час в воздухе, отрабатывая взаимодействие. Но там всегда можно было рассчитывать на помощь даже в случае аварийной посадки — все же родная земля. Теперь же, вдобавок, требовалось преодолеть психологический барьер, сковывавший гражданских людей, стоило им осознать тот простой факт, что вскоре им предстоит оказаться один на один со всей вражеской армией и в случае чего полагаться исключительно на свои силы. Не способствовала поднятию духа и вернувшаяся в Млаву из своего рейда конница. Что ни говори, а время лихих кавалерийских ударов уже практически ушло в прошлое и потому грамотно окопавшейся пехотной роте виделось вполне по силам отбить атаку пары эскадронов, особенно при поддержке огня станкового пулемета. В обороне кавалеристы тоже заметно уступали тому же пехотинцу и лишь в чистом поле могли наглядно продемонстрировать, почему их род войск все еще составлял немалую массу в структуре армий мира. Что, в принципе, и было доказано немецкой пехотой выдавившей русскую кавалерию со своей территории. А раз у них хватило сил для подобного, уже скоро можно было ожидать подхода незваных гостей с той стороны границы. Но первым увиденным противником оказался, не пехотинец, не артиллерист и не кавалерист, а коллега по ремеслу.

В полдень 9-го августа примерно на километровой высоте над Млавой прошел аэроплан, который тут же был опознан как одна из многочисленных разновидностей моноплана «Таубе». В силу весьма специфической формы крыльев, повторявших птичьи, спутать его с любым другим аппаратом не представлялось возможным. По всей видимости, немцы не собирались сидеть, сложа руки, в ожидании неминуемого нападения и сами искали противника, которому можно было бы намылить шею.

Расчеты двух зенитных пулеметов, составленные из выделенных ИВВФ нижних чинов, прощелкали появление противника, за что вскоре и получили по своим клювам не только от командира отряда, но и от своих унтеров. Причем последние не ограничились одними лишь словами, слегка помяв физиономии проштрафившихся солдат, после того как оторвавшийся на подчиненных командир скрылся в землянке. Сильно зверствовать, конечно, не стали, но затрещин отсыпали вдосталь.

Естественно, гнаться за вражеской машиной было уже поздно, да и не оказалось в наличии ни одного готового к немедленному вылету аэроплана, поэтому уже через двадцать минут был подготовлен приказ по отряду о поддержании в постоянной готовности к вылету одного из штурмовиков. Хорошо еще, что вернувшуюся из недавнего вылета пару У-2 успели закатить в замаскированные брезентовые ангары и немецкий летчик вряд ли смог обнаружить их аэродром — все же маскировке места своего обитания Егор уделил немало внимания. Даже сам несколько раз осматривал территорию с воздуха, заходя с разных сторон, чтобы убедиться в достойном качестве выполненных работ.

Второй раз немецкий аэроплан появился над Млавой на следующий день в районе семи утра. Успевший к тому времени остыть Егор отказался от первой эмоциональной идеи — сбить противника, и потому вслед за немцем с поля поднялась пара У-2, которую как раз готовили к очередному тренировочному полету. Естественно, подними он в воздух ШБ-1 и немецкому пилоту можно было заказывать деревянный макинтош — на устаревшем Таубе уйти или отбиться от новейшего русского штурмовика, нечего было и мечтать. Но куда больше лавров первого пилота сбившего в воздушном бою противника, его заботило уничтожение немецкого авиационного отряда, что мог оказать немалую поддержку своим войскам, совершая разведывательные вылеты. Потому вслед за немцем и отправилась пара разведчиков, ведущим в которой шел Аким. Остальные же накинулись на четыре оставшиеся машины, готовя их к первому боевому вылету — если разведчикам улыбнется удача, Егор планировал незамедлительно осуществить налет на вражеский аэродром.

Разведчики вернулись лишь через два часа. К этому моменту Егор уже настолько изнервничался и задергал всех, кто только попадался на глаза, что его начали сторониться и буквально исчезали с пути, стоило ему покинуть штабную землянку. Потому весь состав отряда был искренне рад возвращению пилотов живыми и невредимыми, наверное, больше, чем сам Егор.

После продолжительных бурных приветствий и качания вернувшихся с первого настоящего боевого вылета пилотов, «виновников торжества» быстро утащили в землянку, куда тут же пригласили и всех остальных пилотов и наблюдателей.