Война этажерок

— Ну, рассказывайте, орлы, где были, чего видели! — устроившись за сбитым на скорую руку столом, приступил к расспросам Егор.

— Вот здесь их аэродром! — склонившись над картой, Аким, как пилот ведущего самолета, повел пальцем от Млавы на запад, показывая пройденный ими вслед за немецким разведчиком путь, а после повернул на северо-восток, остановившись напротив города Дейч-Эйлау, что находился приблизительно в 75 километрах от Млавы. — Я насчитал там полдюжины аэропланов. А рядом, похоже, штаб какой-то крупной воинской части или интенданты. Уж больно много автомобилей сновало туда-сюда по всему городу. Про повозки я вообще молчу. Их там сотни.

— Однако! — аж присвистнул от открывающихся перспектив Егор. — Этакий куш мы никак не можем обойти вниманием, господа. — По очереди вглядевшись в лица своих пилотов и не обнаружив на них ноток неверия в собственные силы, он вновь вернулся к Акиму. — Сможешь набросать примерную схему расположения летного поля, аэропланов на нем и прочих достойных целей по отношению к городу?

— Кхм, пусть академий мы и не заканчивали, но понимание имеем. Сделаю, в лучшем виде, Егор Владимирович. Не извольте беспокоиться! — аж распрямил плечи молодой пилот, гордясь оказанным доверием.

Порушив все традиции существующей армии, Егор мгновенно принял решение об осуществлении налета, и пока разведчики наносили на бумагу все, что сумели разглядеть, технический персонал вновь облепил крылатые машины. Аэропланам предстояло идти весьма глубоко в тыл противника и потому на них следовало проверить и перепроверить абсолютно все, что могло привести к остановке двигателя или аварии. Не смотря на прилагаемые из года в год усилия, имеющиеся технологии не позволяли полностью исключать возможность появления брака или дефекта, потому перестраховка в этом деле была не лишней.

Параллельно с механиками забегали и оружейники. Пока составлявшие компанию авиаторам полдюжины моряков вкручивали в уже снаряженные и полностью подготовленные к применению авиационные бомбы взрыватели, работники «Рижской оружейной фабрики» ринулись по новой осматривать стрелковое вооружение штурмовиков.

В целях проверки того или иного типа вооружения, на все предсерийные «Пегасы» было смонтировано по четыре курсовых пулемета — два аналога советского ПВ-1, являвшегося слегка облегченным пулеметом Максима с воздушным охлаждением ствола и два ФД-12. Причем последние, в силу недостаточного запаса патронов в одном диске, монтировались таким образом, чтобы обеспечить пилоту возможность производить их перезарядку в полете, хоть подобное действие по уровню сложности можно было смело относить к разряду представлений цирковых гимнастов. Но, здраво рассудив, что в принципе иметь такую возможность куда лучше, чем не иметь ее вовсе, нижегородские авиаторы вынужденно проигнорировали все связанные с этим трудности.

Не прошло и часа с окончания совещания, как шесть аэропланов поднялись в воздух и, забравшись от греха подальше на тысячу метров, устремились к намеченной цели. Если уж проблемы обстрела сухопутными частями собственных самолетов стояла даже во времена Второй Мировой Войны, то сейчас каждый второй считал своим долгом пустить пулю в сторону жужжащей в небесах этажерки. Так, за последние три дня аэропланы отряда уже пять раз были обстреляны кавалеристами 6-й дивизии, обзаведясь в общей сложности десятком пробоин еще до первого настоящего боевого вылета. И поделать со сложившейся ситуацией в краткосрочном периоде, мало что оказалось возможным. Разве что было получено обещание более не вести огонь по машинам несущим красные звезды на фюзеляже и крыльях, но тут уже многое зависело от зрения стрелка. Ведь разглядеть какой-то там рисунок на аэроплане, надо было еще умудриться, а вот выстрелить в столь заманчивую цель было легче простого.

Дабы не выдавать места своей дислокации раньше времени, Егор, как и при осуществлении тренировочных полетов, сперва увел ведомых на юг, а после, заложив изрядный крюк, вывел отряд на намеченную цель с севера, чтобы в первые мгновения сойти для немцев за своих. На все ушло чуть более полутора часов, прошедших, что удивительно, без каких-либо происшествий. Если кто и вел по ним огонь с земли, успехов они не добились, и все шесть машин благополучно вышли прямиком к немецкому аэродрому. Только в этот момент он окончательно поверил в то, что удалось сорвать Джек Пот. Ни зенитного огня, ни маскировки, не было и в помине. Разве что количество аэропланов снизилось на одну штуку, да изменилось количество автомобилей. Впрочем, оно и было понятно — авиационная часть противника жила своей жизнью. Тот же отсутствующий самолет вполне мог в данный момент нарезать круги над Млавой, высматривая русские части. Но все это были частности.

Покачав ведомому крыльями, Егор удостоверился, что тот занял свое место сзади справа и, прибавив скорость, повел штурмовики в атаку. В качестве первоочередной цели он выбрал пару машин, у которых находились люди, чтобы не дать тем возможность порскнуть в какое-либо укрытие после первого же взрыва. Впереди у России и всего мира была страшная кровопролитная война и потому миндальничать с противником и играть в рыцарей, с которыми впоследствии ассоциировали себя военные пилоты, он не собирался.

Указав ведомому на цель и дождавшись подтверждающего кивка, он убавил газ, чтобы не запороть двигатели от превышения максимально допустимого числа оборотов, и кинул машину вниз. Поскольку для уничтожения деревянной этажерки не требовалось тяжелых боеприпасов, под фюзеляжами штурмовиков висели лишь по две трехпудовых бомбы, а остальные держатели оказались заняты небольшими бомбочками, изготовленными из старых 107 мм снарядов.

По всей видимости, уловка с направлением полета удалась на все сто процентов и пара не виданных ранее двухмоторных аэропланов была принята немецкими летчиками и механиками за своих. Оторвавшись от работ, они даже не предприняли попытки скрыться или хотя бы залечь на землю, а, стоя во весь рост, рассматривали снижающиеся машины. Один из них даже помахал рукой в знак приветствия.

Дюжина небольших бомб, положенных Егором с высоты в четыре десятка метров точно в цель, полностью накрыли своими разрывами, как немецкий аэроплан, так и стоящих рядом людей, разметав последних в стороны поломанными куклами — все же подобная атака была сравнима с залпом двух полевых артиллерийских батарей. Шедший ведомым Тимофей Ефимов тоже отбомбился на пятерку, оставив за хвостом лишь смерть и разрушения.

Встав в круг над летным полем, штурмовики дождались подхода своих более тихоходных коллег, что даже без хвостового стрелка едва выдавали скорость в 100 километров в час, после чего, в соответствии с ранее оговоренным порядком действий, принялись наводить их на оставшиеся вражеские машины. Принимая в хвост один У-2Б, штурмовик принимался лидировать его с тем, чтобы вывести точно вдоль строя немецких аэропланов в целях повышения шанса удачного попадания. В отличие от ШБ-1, бомбардировщики несли только по двенадцать легких бомб и потому после первого же захода оказывались без боеприпасов. Но большего от них и не требовалось. В сложившихся условиях любой перелет по одной машине имел немало шансов превратиться в прямое попадание по другой. Что и подтвердилось, когда после захода последнего, четвертого, У-2Б, относительно целым выглядел всего один немецкий аэроплан. Да и тому жить оставалось недолго, ведь штурмовики еще не израсходовали все имевшиеся на борту боеприпасы.

Обе сброшенные Егором трехпудовые бомбы разорвались прямо под пережившим налет Таубе, подняв его в воздух в последний раз. Разлетевшиеся во все стороны обломки впоследствии находили в сотне метрах от двух образовавшихся воронок. Тимофей отбомбился уже по стоянке автомобилей и не столь удачно. Упавшие несколько в стороне бомбы лишь посекли осколками пару грузовиков, что прикрыли своими корпусами находившиеся тут же бензовозы, да и только. Более Егор предпочел не рисковать и, не дожидаясь открытия ответного огня с земли, принял себе в хвост дожидавшиеся в стороне бипланы, после чего повел их, опять же окольными путями, домой, оставляя немцев разбираться с устроенным ими беспорядком.

Повторный налет на немецкий аэродром они осуществили лишь на следующее утро. Во-первых, имелся шанс накрыть отсутствовавший вчера аэроплан, во-вторых, и помимо крылатых машин там имелось немалое количество весьма притягательных целей.

Первым делом отбомбившись по стоявшему столь же открыто Таубе, пятерка русских аэропланов высыпала весь свой смертоносный груз на палатки и автопарк, организовав там знатный пожар. Какой бы военный гений ни причисляли немцам, ошибок они совершали не меньше их русских или французских оппонентов. Точно так же, как в парках русских автомобильных рот грузовые автомобили выстраивались едва ли не борт к борту в целях упрощения организации их охраны часовыми, что превращало подобные объекты в мечту пилота бомбардировщика, расположившийся на аэродроме 17-й полевой авиационный отряд германской армии, собрал большую часть своих грузовиков и бензовозов на одном пяточке. Потому и рвануло знатно! Оба бензовоза оказались поражены с первого же захода, а всю дальнейшую работу выполнили вырвавшиеся на волю языки безудержного пламени. И все это буйство красок с высоты в шесть сотен метров снимал на фотокамеру У-2 назначенный в данном вылете на роль разведчика. Помощь помощью, но и о своих потребностях забывать не следовало, потому к ежедневно заполняемому Егором журналу ведения боевых действий требовалось приложить действительно наглядные доказательства их несомненного успеха. Так имелся хоть какой-то шанс поспособствовать получению авиаторами заслуженных наград или званий для тех, кто пожелал бы продолжить воинскую службу по истечении ранее назначенного срока военных сборов, что официально так и не были отменены даже с началом войны. Знал бы он в этот момент, сколь огромное количество этих самых доказательств противник сам преподнесет ему в самое ближайшее время!