Война Грязных Искусств

Когда я был уже у лестницы, ведущей на западную стену, позади меня раздались чьи-то грузные шаги. Сначала я подумал, что это патриций Орриван, но когда оглянулся, то увидел долговязую фигуру Питера Соло.

Ничего не говоря, тот ухватил меня за плечо, толкнул на каменную кладку и навалился с намерением отобрать шкатулку. Я тут же ударил его ногой под колено и добавил кулаком в живот.

Питер слегка пригнулся, только не от боли, а чтобы нанести свой удар — парализующий. Молния его эрга пронеслась мимо моего лица, окатила щеку прохладой, но не достала.

Я ответил Питеру гравитационным эргом.

Соло оттащило на пару метров, и он снова двинулся в атаку.

Мы не говорили друг другу ни слова, а дрались молча, будто так и надо. Просто всё, что хотели, мы друг другу уже давно сказали. Теперь вместо слов в ход шли кулаки и кодо.

Софи неплохо подлечила Питера, потому что он был полон сил, это чувствовалось сразу. Родовой мощи патриция в нём хватало. Я только успевал отбивать его атаки.

Не знаю, чем бы всё завершилось, если б нашу возню у стены не заметили.

К нам подскочила Ли Сильвер.

— Какого чёрта вы творите, идиоты?! — рявкнула она. — Там харпаги!!

Я отвлёкся всего лишь на мгновение, но этого паршивого мгновения хватило, чтобы Питер выдернул шкатулку из моей руки. Правда, далеко он не смог убежать. Я догнал засранца и навалился ему на спину, сшибая с ног.

Питер выронил шкатулку. Та скользнула по земле и ударилась в стену.

Запорный механизм хрустнул.

Вашу ж мать!..

Поверхность оболочки начала мутировать прямо у меня на глазах. Я кинулся к шкатулке на четвереньках. На ходу сунул руку под воротник и сдёрнул перстень с цепочки. Доля секунды — и Печать с вороном уже сидела на моём указательном пальце.

Упав на живот, я вытянул руки и обхватил шкатулку ладонями.

Ничего не поменялось — оболочка продолжала мутировать.

Я сжал её ещё сильнее, так сильно, что по рукам прокатилась боль, внутренности оплавил жар, а уши сдавил чужеродный шёпот:

— Здравствуй, мистер Смит из Бриттона. Мистер Смит.

Шкатулка снова хрустнула, задребезжала.

И с тихим щелчком открылась…

Глава 5.4

Я подтянул шкатулку к себе и уставился внутрь.

Казалось, от бешеного напряжения у меня заболели глаза, готовые вывалиться наружу…

Печати не было. Не было.

Вместо неё в шкатулке лежал тонкий браслет от кандалов из дериллия с парой звеньев разорванной цепи. И больше ничего.

— Какого хрена? — сквозь зубы процедил я. — Какого, мать его, хрена?..

Меня захлестнула злость, и такого приступа бешенства я не испытывал никогда.

Я схватил браслет и от ярости смял в кулаке. Хорошо, что не сплавил металл до конца — на браслете мелькнула гравировка: «Нас лишь двое».

В голове тут же пронеслись короткие и разрозненные воспоминания.

«Нас лишь двое».

Эти слова должны быть на двух браслетах от одних оков. Точно! Дарственные надписи мы сделали сами — я и сестра — когда-то очень давно. Но какого чёрта я засунул в шкатулку один из браслетов и отдал на хранение? Где сама Печать?..

И тут меня осенило.

«Нас лишь двое».

Ведь этот намёк поймёт только тот, кто знает, что это за браслет, а он принадлежал Ребекке. Значит, Печать со скорпионом у неё. Сестра спрятала перстень ещё тогда, двести лет назад, и лишь она знает, где Печать сейчас. Знает, только напрямую сказать мне не может.

Я замер над шкатулкой, всё ещё лёжа на земле и забыв обо всём на свете.

О том, что где-то позади маячит Питер Соло, что на меня смотрит Ли Сильвер, что с холмов на западную стену мчатся харпаги. Ярость от того, что Печать ускользнула из моих рук, всё ещё росла, и ей требовался выход. Срочно. Прямо сейчас.

За моей спиной засмеялся Питер.

— Не думал, что ты любишь надевать кандалы. Даже в шкатулке их носишь. Может, подарить тебе целые и на обе руки?

Его сраных слов мне хватило, чтобы испепеляющая ярость вырвалась наружу.

Я сунул браслет в карман брюк и вскочил в одно движение. Во второе — выхватил меч из-за спины. В третье — резанул Питера по груди с разворота. Четвёртым и завершающим рывком руки вонзил в живот Соло клинок сразу на половину и провернул, раздирая внутренности противника.

— Боже! — вскрикнула Сильвер.

А вот Питер не произнёс ни слова.

Он вообще ничего не успел предпринять. Стоял, опустив руки и глядя мне в глаза. В них замерло недоумение. Он не ожидал, что всё случится настолько молниеносно и безжалостно.

Через секунду он приоткрыл рот и с сипом втянул воздух. Выдохнуть уже не смог.

Тихо кашлянул, скривил губы. Дёрнулся в конвульсии несколько раз, а потом соскользнул с клинка и завалился мне под ноги.

Надеюсь, на этот раз патриций Соло сдох окончательно.

Сильвер кинулась к нему и что-то закричала, но я не расслышал её слов.

Стены Ронстада вздрогнули от грохота артиллерийских орудий — сотен орудий по всей протяжённости стены, а не только западной, у которой стоял я. Каменная кладка задрожала под внешними ударами. Дробными, мощными. Отовсюду послышался рык и скрежет когтей. Камни стен затрещали, загудели. По округе пронёсся рокот нечеловечьих голосов.

Харпаги.

Из-за возни с Питером я потерял драгоценное время, чтобы задействовать порталы.

Не глядя уже ни на кого, я кинулся к лестнице, ведущей на западную стену. Пронёсся наверх… и замер от ужаса.

В лучах багрового закатного солнца копошились монстры.

Не сотни, не тысячи. Мне показалось, их миллионы. От стен до самого горизонта не было видно и клочка свободной земли. Всё кишело серыми телами харпагов.

Их костяные гребни на хребтах воинственно топорщились и бились о хитиновые спины. Твари вытягивали шеи, постукивали зубами в круглых ртах, рычали, скребли друг друга когтями, чтобы первыми прорваться к городу. А те, кто прорывался, уже карабкался по скользким камням стен наверх.

Одного взгляда на этот хаос хватило, чтобы понять: у Ронстада нет шансов.

Ни единого.

Полчище монстров призвано для одной цели — полностью уничтожить город. Снести его стены до самого последнего камня, истребить жителей до самого последнего адепта.

Харпаги принялись выполнять свою задачу так жадно и стремительно, будто их подстёгивали плетьми. Твари повизгивали от нетерпения, высовывали длиннющие языки и с рыком извергали снопы жёлтой слюны.

Артиллеристы беспрерывно отстреливались горящими ядрами и разрывными гранатами.