Война Грязных Искусств

По полю битвы снова пронёсся ветер.

Округу оглушили рык и скулёж, скрип и скрежет когтей, рвущие душу стоны исполинских существ. Земля окропилась кровью монстров.

Я не стал больше тратить на них время и принялся быстро карабкаться по стене наверх.

* * *

Уже с высоты я увидел, насколько всё плохо.

Ронстад погибал под натиском тёмных тварей. Сотни харпагов прорвали оборону городской армии, раскурочив и сбросив артиллерию со стен. Кое-где ещё раздавался грохот уцелевших пушек и гаубиц, но и им явно осталось недолго.

Трещали уже вторые ворота. Первые стояли пробитыми.

Палаточного лагеря хэдширских отрядов просто не было. Его затоптала толпа монстров. Знамёна двух погибающих армий, Хэдшира и Ронстада, полыхали в сумерках, охваченные огнём.

И под этими факелами город доживал последние минуты. Заваленный трупами, кусками тел, оружием и тлеющими остовами военных машин. Окутанный дымом, залитый кровью и наполненный страхом. Окружённый врагами. Без надежды на спасение.

Такое я уже видел.

В прошлую родовую битву.

Падение Ронстада происходило точно так же, как раньше, и за двести лет Ринги не придумали ничего нового. Их оружие было настолько чудовищным и сокрушительным, что дарило уверенность имперскому роду на сотни лет вперёд.

Я посмотрел на свою правую руку с Печатью и сжал её в кулак.

У меня возникла идея.

Как всегда, сомнительная и опасная.

Возможно, она уже не спасёт Ронстад, но попробовать стоило. Это лучше, чем стоять и смотреть, как гибнет город. Нет. Стоять и смотреть — это не про меня.

Я прищурился и ещё раз охватил взглядом город. Очень внимательным взглядом. Меня не интересовали люди. Я изучал харпагов. Одного за другим. Наверняка, так пристально их не разглядывал никто.

Внезапно к моему зрению подключилось что-то иное.

Что-то сверхъестественное.

Город стал выпуклым и ярким, будто я рассматривал его под лампой и лупой. Чёткие линии и детали, всё как на ладони. И что самое главное — никаких преград для глаз. Стены домов стали полупрозрачными…

И тут я вспомнил слова Софи из воспоминаний Терри.

Слова о Пяти Печатях:

«Ворон наделяет даром смотреть сквозь преграды. Скорпион превращает в скользящую тень. Буйвол в десяток раз увеличивает выносливость воина и напор его кулака. Паук даёт возможность сковывать врага невидимыми сетями. А Лев рождает невероятный дар убеждения».

Я опять глянул на свою правую руку.

На Печать с вороном.

Потом перевёл взгляд на город и с ещё большим усердием принялся рассматривать харпагов. Теперь я видел каждую особь, каждую паршивую тварь, но искал определённую.

И вот наконец нашёл.

Харпаг с белой отметиной на лбу в окружении десятка сородичей носился по привокзальной площади, круша всё вокруг. Люди и машины — всё гибло под его лапами и когтями.

Небольшие группки адептов по пять-шесть человек предпринимали попытки его атаковать, но тварь сразу же лишала их кодо, а значит, и возможности защититься.

Вместе с адептами на харпагов кидались и воины Хэдшира. Кто с винтовками, кто с мечами. По монстрам палили из переносных гаубиц, через люки автокэбов, из окон и с крыш. Люди гибли, но не оставляли город. Они ведь обещали стоять насмерть.

Я немедля покинул стену и рванул в сторону вокзала.

Мимо полуразрушенной и коптящей небо ратуши, через улицы, по которым я буквально час назад шёл с Сильвер и демонстрировал горожанам смазливую физиономию Теодора Ринга.

Хватило часовой атаки монстров, чтобы всё поменялось.

Везде творился ад.

Улицы были завалены трупами. Не только адептов, но и парней из Хэдшира в серой военной форме и красными погонами. Остатки выживших отстреливались кто где. Эхом грохотали выстрелы, взрывались машины, кричали люди, рычали и чавкали монстры. Но чаще всего слышался хруст костей.

На пути мне встретились и мёртвые харпаги.

В основном убитые гранатами: с раскуроченными головами и раздробленными лапами.

Я продолжал бежать, перескакивая тела убитых и раненых. Даже когда меня просили о помощи, я не останавливался. Слишком велика была цена задержки.

Пару раз на меня нападали харпаги, но зрение Ворона давало мне преимущество. Я видел тварей издалека, сразу понимал их намерения и успевал атаковать ещё на этапе встречи.

Обычно хватало пары тройки взмахов мечами, чтобы нанести смертельный удар. В этом мне помогало кодо.

Начиная его пожирать, харпаги захлёбывались и в ту же секунду пытались прервать энергетический глоток, но не успевали. А в момент глотка они были уязвимы. Тут-то мои мечи и находили их слабые места, которых имелось всего три.

У шеи, между бронёй и гребнем на хребте; во рту, между нёбом и верхним рядом зубов; на животе, при поднятии хитиновой прослойки.

Ни один адепт с обычным кодо не смог бы проворачивать такое с харпагами.

Я мог.

Только я был один, а их — тысячи, поэтому биться со всеми — метод не самый надёжный. Мне требовался их вожак. Когда-то я уже встречался с ним, и теперь настало время сделать это снова, пока в городе хоть кто-то остался жив, пока хоть что-то можно сохранить.

И вот передо мной предстала привокзальная площадь.

Взрытая когтями и ядрами брусчатка, полыхающие автоэбы, разбитые окна и раскуроченные двери ближайших домов. Трупы. Много трупов. Крики и выстрелы.

Я не стал ждать, когда харпаг меня заметит, а обозначился сам.

— Эй, ублюдок, ты мне кое-что должен.

От моего ментального голоса монстр вздрогнул.

Костяной гребень приник к его спине, по чешуе на блестящих боках прокатился благоговейный трепет.

Тварь пригнулась и сжалась, оставив очередного несчастного адепта в покое. Весь в крови, с переломанной рукой, бедняга поспешил отползти подальше. Ему кинулись помогать двое других адептов.

Харпаг уже не обращал на них внимания. Он развернулся и посмотрел на меня.

Казалось, монстр удивился, будто ожидал увидеть кого-то другого, а тут увидел меня. Он внезапно приободрился. Поднял голову, вытянул шею и издал рык такой мощи, что окропил слюной площадь на десятки метров.

Печать угрожающе блеснула на его когте.