Война мага. Том 3: Эндшпиль

— Продолжай нести службу, доблестный страж, — скрипнул зубами инквизитор.

— Не нравится мне этот Эзра, — шёпотом закончил Этлау, когда они уже шагали по широкому подземному коридору, вежливо сторонясь, чтобы пропустить куда-то торопящихся и очень озабоченных монашков с охапками манускриптов. — Таким, как я, обычно не задают вопросов.

— Кто-то заподозрил самого преподобного? — ехидно осведомилась Рысь-драконица.

— В Аркине всё возможно, — коротко отмолвил Этлау.

— Но разве есть кто-то ещё, способный помериться силами с…

— Есть, — ещё резче бросил инквизитор. — Если не один человек, то… их совокупность, скажем так.

— Несмотря на знаменитый негатор? Кстати, как преподобный вступил во владение им? — Хватит отсиживаться, некромант. Этот самый «негатор» памятен ещё с Кривого Ручья. — И, кстати, раз уж пошёл такой разговор — почему этого негатора не было возле Чёрной башни?

— Хорошие вопросы ты задаёшь, Неясыть… — Против всех ожиданий глубокий вздох Этлау казался искренним. — Раньше мною владела гордыня. Великая гордыня, не стану скрывать. Мне казалось, что мои сила, таланты и умения… имеют начало во мне, проистекают от моей глубокой и сердечной веры, от моей преданности Спасителю… Сейчас я в этом усомнился.

«Давно пора». Фессу очень хотелось сказать это вслух.

— Мы с тобой слишком долго оставались врагами, Некромант.

— Едва ли мы можем стать союзниками, Этлау. Ведь ты долго и неотступно преследовал меня, и до Чёрной башни, и после.

— Всё верно, Неясыть. Я преследовал тебя. Будучи уверен, что я, воин Добра и Света, стою на пути кошмарного порождения Тьмы и соответственно Зла. Чтобы остановить тебя, годились любые средства.

— А что же теперь, ты уже не считаешь меня, преподобный, этим самым «кошмарным порождением Тьмы»?

Рысь хихикнула.

— Считаю, — очень серьёзно и без тени насмешки сказал Этлау. — Но… впрочем, это самое «но» будет зависеть от твоего ответа на мой вопрос, некромант.

Возвращались той же дорогой. Вновь тишина и мрак давно заброшенных коридоров; но отец-экзекутор, похоже, чувствовал себя тут как дома. Фесс с горечью признался себе, что одно преподобному отцу уже удалось — как следует запутать его, некроманта.

— Ничего, папа, — донёсся «шёпот» Рыси. — Я всё запомнила.

Негатор Этлау так и остался в бездействии, драконица и Фесс могли свободно обмениваться мыслеречью.

…Остановились, как и обещал бывший инквизитор, в обширном зале, совершенно пустом, если не считать пары деревянных столов, столь же древних, как и всё остальное в этих катакомбах. По полу, пересекая помещение и деля его на свого рода дольки, тянулись высеченные в камне прямоугольные желоба шириной в локоть и такой же глубины.

— Здесь когда-то практиковали алхимики. — Отец-экзекутор поставил фонарь на покрытую тёмными подпалинами и пятнами столешницу. — Приступай, некромант.

— К чему? — Рысь опередила Фесса.

— К ответу на вопрос, — терпеливо пояснил преподобный. — На вопрос о том, есть ли во мне Тьма.

— Проще сказать, что Она вообще такое, — проворчал Фесс. — Этлау, я, как в некотором роде тёмный маг, могу тебе сказать — ты совершенно напрасно зовёшь то… что на западе, Тьмою. У меня есть слово получше — Сущность. Ибо Она не Тьма и я не…

— Оставь, — махнул рукой инквизитор. — Как бы ни называть. Берись за дело, некромант.

— А что дальше? — настаивал Фесс. — Когда я отвечу тебе?

— Разойдёмся в разные стороны, — торжественно пообещал отец-экзекутор. — Ты ведь зачем-то ж явился в Аркин — явно не для того, чтобы лицезреть меня, многогрешного.

— Не для того, — согласился Фесс. — Мне тут кое-что нужно.

— Второй раз уже намекаешь, — ворчливо сказал инквизитор. — Скажи в конце концов, что именно!

Фесс заколебался. Он думал об этом, думал о союзе с инквизитором; быть может, пришла пора рассказать ему о ключе, запирающем защитные барьеры вокруг Сущности?

Нет, рано. Сейчас предстояло решить нелёгкую задачу — не просто обнаружить подпитывающее инквизитора влияние Сущности, но и показать это ему так, чтобы недоверчивый Этлау поверил сразу и навсегда.

А тогда, возможно, удастся договориться и насчёт ключа. Если, конечно, Этлау вообще представляет себе, что это такое.

— Работаем, Рыся, — коротко бросил некромант.

В своё время драконица помогала чертить идеальные по форме и донельзя сложные магические фигуры; сейчас от неё потребуется больше, много больше.

— Всегда готова, пап, — задорно откликнулась та, словно и не было ничего происшедшего, не сидели они в аркинских катакомбах в компании не слишком вменяемого инквизитора, решившего, что к нему протянула лапы Тьма (а подобные обстоятельства едва ли могут благотворно подействовать на умы верных слуг Спасителя).

Следовало торопиться. Поури без присмотра их обожаемой Ишхар того и гляди могли сами броситься на стены Святого города — без цели, без плана, просто от невыносимости ожидания и жажды крови.

— Приступай, приступай, некромант, — торопил Этлау, постоянно облизывая губы.

Приступай. Легко сказать.

Да, конечно, недостатка в Силе здесь не имелось. Аркин оставался Аркином, Святым городом, стянувшим под себя очень многое. Наверняка в его катакомбах хватило места для захваченных в древние времена артефактов — созданных, например, теми же дуоттами.

— Жаль, что мы не в Чёрной башне, — вырвалось у Фесса. — Там это прошло бы легче.

— А без неё что, не получится?

— Не мельтеши, — некромант оборвал инквизитора, и тот послушно умолк.

Опять придётся оказаться совсем рядом с Сущностью. Отправить своё незримое «я» в долгий и опасный полёт к самому краю, к тёмной границе. А ведь Сущность, конечно, в курсе того, что происходит сейчас в Эвиале и куда направился так называемый Разрушитель. Или поступить по-иному? Разъять суть инквизиторской силы?.. Нет, не получится. Это заклятье потребует месяцев и месяцев работы, рун, артефактов, редких субстанций; едва ли Этлау согласится ждать. А союз с ним — единственная надежда добраться до аркинского ключа. Если, конечно, этот ключ действительно существует.